Экологические последствия работы пермских предприятий.

Ведущий: Дневной эфир на «Эхе». В студии работает Олег Русских. За звукорежиссерским пультом Сергей Слободин. Уважаемые радиослушатели, поводом к сегодняшнему разговору стала новость, размещенная на официальном сайте Управления «Росприроднадзора» по Пермскому краю о том, что на контроль Управления «Росприроднадзора» взяты факты горения короотвалов в Краснокамске. Понятно, что это информационный повод. Дело в том, что во время подготовки к эфиру мы выяснили еще ряд деталей. Нам звонили и писали, и спрашивали – а что это вообще такое «Росприроднадзор», чем он занимается. И мы в начале этого эфира поговорим о «Росприроднадзоре, как таковом. А потом уже перейдем и к информационным поводам тоже. Начальник Управления «Росприроднадзора» по Пермскому краю сегодня в прямом эфире «Эха» Эдуард Лившиц. Эдуард Аркадьевич, добрый день.

Эдуард Лившиц: Добрый день. Не начальник, а руководитель.

Ведущий: Руководитель, да, у вас правильно так называется? Прошу прощения. Эдуард Аркадьевич, вы кто? «Росприроднадзор», имеется в виду, кто? Вы дубинка, погонялка, строгий контролер, кондуктор? Вы кто?

Э.Л.: Ну, прежде всего, управление «Росприроднадзора» по Пермскому краю - это территориальный орган Федеральной службы по надзору в сфере природопользования с основной задачей – осуществление федерального государственного экологического контроля и надзора на территории края.

Ведущий: Эдуард Аркадьевич, а можно я вас попрошу перевести этот пассаж с канцелярита на русский язык?

Э.Л.: Рассказываю. Начнем с того, что службе федеральной всего шестой год. Она была трансформирована из многих других служб. И нашему управлению тоже шестой год всего лишь. Это такой младенческий еще возраст. С канцеляризма это будет приблизительно звучать так. Мы осуществляем государственный экологический контроль, который включает в себя геологический, водный, земельный контроль, контроль в сфере охраны атмосферного воздуха, в сфере обращения с отходами производства и потребления, контроль за особо охраняемыми территориями федерального значения, контроль за объектами животного мира, как за краснокнижными, так и охотничьими животными. Кроме того на «Росприроднадзор» возложены функции по надзору за исполнениями субъектами Российской Федерации переданных полномочий в области животного мира и в области водных отношений.

Ведущий: То есть, Эдуард Аркадьевич, вы следите за всем, что касается воздействия человеческой деятельности на природу, целенаправленной человеческой деятельности.

Э.Л.: Именно так. Более того, я хочу сказать, чтоб было понятно. Люди сейчас подумают, что вот есть орган, который всеобъемлюще влияет на ситуацию. К сожалению, несколько не так. Почему? Потому что у нас есть три уровня контроля. Причем, два из них основных. Это федеральный, который представляет наше управление. И региональный, который представляет государственная инспекция Пермского края. Помимо этого есть еще и муниципальные органы, которые тоже, так сказать, не имея полномочий, но ведут определенный контроль за исполнением своих собственных обязанностей. Об этом мы поговорим ниже. Я хочу скорректировать ответ. С 1 октября 2010-го нам переданы дополнительные полномочия. Полномочия очень серьезные. Раньше они находились в «Ростехнадзоре». И эти полномочия заключаются в организации и проведении государственно-экологической экспертизы федерального уровня (я делаю акцент именно на федеральном уровне), осуществление контроля и надзора за выполнением ???????? (неразборчиво) осуществления органами государственной власти субъектов Российской Федерации переданных полномочий в области государственно-экологической экспертизы с правом направления предписаний об устранении выявленных нарушений, а также о привлечении к ответственности должностных лиц, исполняющих обязанности по осуществлению переданных полномочий.

Ведущий: Жуткий язык.

Э.Л.: Жутко, да.

Ведущий: Эдуард Аркадьевич, давайте вы отложите бумагу в сторону. Попробуйте рассказывать нам это вот нормальным языком. Я понимаю, что для документов, для законодательных актов язык должен быть точным. Но для нас, скорее…

Э.Л.: Безусловно. Для этого и цитирую.

Ведущий: ...важнее понимание. Давайте попробуем разобраться с ситуациями на примерах. Давайте с короотвалами. Там, я понимаю, что ситуация сложная. Но при этом она особенно для жителей Краснокамска, особенно для жителей Перми, особенно в преддверии лета, она весьма симптоматична. И она может быть показательна. Итак, на территории, ранее когда-то принадлежащей Краснокамскому ЦБК, вот горят отходы. Короотвалы те самые пресловутые. Теперь они не принадлежат Краснокамскому ЦБК. И вопрос о том, что с ними делать, и кто с ними, что должен делать, он вот крутится уже, я понимаю так, не один год.

Э.Л.: Значит, история такова, что в 2002-м году целлюлозно-бумажный комбинат в городе Краснокамске стал ООО «ЦБК Краснокамский». Дальше он обанкротился. В результате которого остался бесхозный этот короотвал. Мы нашли документы, которые подтверждают, что земля, на котором он размещается, принадлежит сегодня Российской Федерации в лице Управления имущества Российской Федерации здесь, в Пермском крае. Конечно, данное управление говорит – да, земля наша, но короотвал не наш. Вопрос – чей? Он бесхозен сегодня. И вот тут начинается поиск виновных, кто должен заниматься тушением или ликвидацией данного объекта. МЧС, и они, в принципе, правы, что мы не имеем право тушить этот короотвал, почему, потому что не объявлена ситуация ЧС. Органы местного самоуправления говорят – мы бы хотели, но мы не можем, потому что земля не наша, и мы не имеем право тратить деньги на несвойственные для нас функции. Хотя 131-й закон 2003-го года, который говорит о полномочиях органов местного управления в статье 15-й в пункте 14-м сказано – организация и утилизация, и переработка бытовых и промышленных отходов. Но это вопрос второй, с которым мы тоже будем, так сказать, в этом внимательно разбираться. Мы возбудили дело. Проводим внеплановую проверку. Проводим мониторинг состояния дел с короотвалом. И в результате этой проверки мы выйдем на конкретную ситуацию, кто же все-таки должен будет ликвидировать этот короотвал. При этом мы предложили органам местного самоуправления рассмотреть вопрос перевода земель в собственность муниципального района Краснокамского, который даст им полномочия для работы для выполнения своих функций. Разговаривая с руководителем Росимущества, она говорит – мы не против. Но при этом ни обязаны собрать полный пакет документов, направить его в Москву. Москва должна дать поручение местному Росимуществу. И они должны провести мероприятия по отчуждению данного участка. Вот сегодня в зачаточном состоянии такая работа начата, насколько мне известно. Мы будем смотреть, как она быстро будет продвигаться.

Ведущий: Смотрите, Эдуард Аркадьевич. Я подозреваю, что подобная ситуация для вас не по одному объекту, не по одной ситуации. Я имею в виду, что ситуация складывается следующая. Все говорят – мы не против, но…

Э.Л.: Случаются такие вещи. При этом заинтересовалась этим вопросом прокуратура края в лице природоохранной прокуратуры. И, я так думаю, что двойной тягой, как говорится, мы все равно этот вопрос сдвинем с мертвой точки. Наша задача в конечном итоге решить проблему.

Ведущий: Да. Это, по-моему, задача первая.

Э.Л.: Решить проблему. И решить проблему с целью недопущения: а) загрязнения атмосферного возраста, которым недовольны жители Краснокамска, и я их понимаю прекрасно, б) это влияние на водный объект, постольку поскольку сам короотвал расположен на берегу реки Ласьва, которая впадает в Каму. Там водозабор. То есть, целый ряд, так сказать, сопутствующих вещей, которые усугубляют ситуацию и наносят вред окружающей среде. Исходя из этого, мы и выстраиваем сегодня свою работу.

Ведущий: Вот смотрите. Некоторое время назад, я не могу сейчас сказать месяц, были у нас в гостях представители Краснокамского комбината, нынешнего, я имею в виду, уже. и говорили о том, что вот они не знают, как этот короотвал утилизировать. Мол, в производстве его использовать, эту кору в переработке вторичной уже невозможно. И что с ним делать, мол, вот непонятно.

Э.Л.: Ну, они где-то правы, постольку поскольку та биосоставляющая, которая сегодня находится там, она больше подобна торфу. И принципы тушения, на мой взгляд, этого короотвала должны быть такими же, как вот при тушении торфяных вот этих пожаров. Но я не большой специалист в этом деле. Есть люди, которые предметно занимаются этим вопросом. И сегодня есть один из элементов тушения. Это вот бульдозерная раскатка, как бы, да. Я не гарантирую и не говорю о том, что это вот панацея, постольку поскольку лето может показать несколько иное, отрицательное. Мы сейчас разворошим все это. И что будет дальше? Никто не знает. Проливать обильными массами воды? Опять-таки я говорю о нанесении вреда водному объекту. Понятно, что использовать это сырье для переработки нельзя. Значит, его можно использовать, наверно, ну, в сельском хозяйстве, я не знаю, в качестве удобрений. Здесь надо предметно подходить к этому вопросу. Или в конечном итоге рекультивировать просто этот объект. Пересыпать его большими массами земли. И засадить его деревьями и так далее. Сделать вот такой искусственный рекреационный участок.

Ведущий: Понятно. Эдуард Аркадьевич, вопрос, наверно, в какой-то степени связанный с короотвалами. В какой-то степени. Просто, может быть, о предмете речь идет. У меня уже два или три вопроса по ICQ. Они, так или иначе, связаны с несанкционированными свалками. И в том числе, есть вопросы про свалки химических и прочих вот таких вот промышленных отходов.

Э.Л.: Замечательная тема. Почему? Потому что вот два года находясь в этой должности, я предметно пытаюсь разобраться, и кое в чем уже мы разобрались. Начнем с того. А вообще понятие «свалка» существует?

Ведущий: В законодательстве.

Э.Л.: Да. Ее нет, как таковой. Но почему-то, скажем, вот при выезде из Полазны вот по новой дороге стоит указатель – «Свалка». Это характерно для Пермского края. Это характерно потому, что отсутствует понятие, цивилизованное понятие полигона. Я сейчас не буду говорить об уровнях ответственности. Я буду говорить о том, что у нас сегодня есть, и что должно быть сделано. Мы сегодня насчитываем именно свалок более 100 штук в муниципальных районах. Просто свалок, где нет ничего, чтобы могло свидетельствовать о рачительном природопользовании, да, охране окружающей среды. И никто, по сути, сегодня еще не понес ответственность за то, что не управляет этим процессом. Хотя в обязанность в том же 131-м законе, а это уровень местный, поселенческий. Там все это сказано.

Ведущий: А вы какие-то предписания выносите…

Э.Л.: Опять-таки. Вот это не наш, а региональный контроль. Мы сегодня ведем диалог с регионом. Учитывая то, что сегодня, как мы уже говорили, постановление правительства есть, которое начинает оценивать эффективность работы региональных властей в области охраны о окружающей среды, наконец-то. И в перечень показателей для оценки эффективности деятельности исполнительной власти субъекта включен раздел - охрана окружающей среды. В частности, будут учитываться показатели доли хозяйствующих субъектов региона с установленными нормативами предельно допустимых выбросов, загрязняющих атмосферный воздух, оценка качества вод вдоль водохозяйственных участков и так далее. И также будет учитываться вопрос обращения с отходами. Отходы мы разделяем на промышленные и бытовые. У нас сегодня, мы констатируем, по сути дела, есть в первом приближении соответствующий это полигон Софроны, как бы. Я имею в виду бытовых отходов. И у нас есть в районе Березников приближающийся, как бы, вот тоже полигон, который можно расценивать при определенном вложении средств привести его в порядок. Больше я не вижу в крае ни одного. В Кунгуре…

Ведущий: То есть, я правильно вас понял, на территории…

Э.Л.: Пермского края, да.

Ведущий: …два там с половиной, как вы говорите, нормальных полигона для бытовых отходов. Все.

Э.Л.: Да. Все. Остальное – свалки. А остальное – свалки. К сожалению, мы обязаны это констатировать. И я очень рад, что есть этот эфир. И я очень рад, что об этом мы говорим вслух сегодня предметно. Мы ведем диалог с администрацией края. Мы ведем диалог с надзорными, контролирующими органами. Мы не в состоянии провести этот диалог со всеми главами местного самоуправления. Для этого есть власть, вертикаль, как бы, да, которая обязана сделать это. Но мы надеемся, что этот выхлоп будет.

Ведущий: Подождите. То есть, я правильно понимаю, что города, условно говоря, Чайковский, условно говоря, Очер, Оханск, поселки крупные, все, что угодно ???????? (неразборчиво)?

Э.Л.: Так точно. Свалки, но не полигоны твердых бытовых отходов. Ведь полигон БО, он имеет свою структуру. Он должен быть на определенном участке местности. Должны проведены быть инженерные работы на этом полигоне. Должны быть созданы условия, в том числе, и противопожарные. Должен быть учет привезенного или размещенного отхода на этом полигоне. Это все деньги. Вопрос – кто как собирает отходы, кто как их транспортирует, кто как их размещает, и где деньги?

Ведущий: Про свалки, по-моему, даже, я не знаю, там, челюсть у меня, конечно, не отпала в силу профессиональной подготовленности, но глаза несколько расширились. Давайте теперь, Эдуард Аркадьевич, про отходы, может быть, не менее опасные, а, может быть, и более опасные, про промышленные, особенно связанные с ядохимикатами. Я просто помню, год, полтора назад было несколько историй, которые связаны с обнаружением неизвестных и не принадлежащих никому свалок ядовитых химических веществ. Было такое как-то.

Э.Л.: Да, было. И мы инициировали вот этот вопрос с Бабичево, с размещением отходов…

Ведущий: Да, да, да.

Э.Л.: …несанкционированное. Тоже, так сказать, полномочия наши были там ограничены, постольку поскольку это полномочия регионального контроля. Но, тем не менее, вопрос с мертвой точки сдвинулся в части Бабичево там судопроизводство было, и так далее.

Ведущий: А там с самим-то хранилищем там что-то подвинулось? Я не знаю, там, предприняли какие-то охранные меры.

Э.Л.: По докладам, опять-таки говорю, что по докладам там, действительно, были поведены ряд работ по перемещению этих отходов на санкционированные места захоронения. Там очистили территорию и так далее. Будет весна. Сейчас смысла нет ехать смотреть никакого.

Ведущий: Я понимаю.

Э.Л.: Мы посмотрим в любом случае. В любом случае эта площадка у нас под контролем. Тем более, у нас сегодня появились рычаги воздействия. А это именно лицензионная составляющая, лимитная составляющая. Есть рычаги, так сказать, которыми мы будем пользоваться в полной мере.

Ведущий: А свалка в Бабичево – это исключение или такой, типичный случай?

Э.Л.: Вы знаете, вот если мы будем брать по аналогии, мы в любой лес сегодня заходим, и находим кучи мусора, да. Это ж тоже несанкционированная свалка. Мы сразу должны задать вопрос. Почему? На каком основании? Мы сегодня должны сделать так, чтобы размещать отходы в установленных местах было выгодно. Выгодно со стороны бизнеса. Это материально заинтересованные люди должны заниматься этим вопросом. Но при этом должен быть жесткий учет и контроль. Когда деньги перетекают из одного кармана в другой без всякого учета и контроля, появляются вот эти несанкционированные свалки. Каждый куб или каждая тонна мусора любого отхода должна быть размещена в установленном месте с отчетными документами. И только после этого производятся финансовые мероприятия по оплате доставки, транспортировки, сбору и так далее. Пока не будет выстроена жесткая вот эта система, мы никогда не добьемся ничего. То есть, грубо говоря, водитель того же самосвала должен быть заинтересован, получить деньги, выезжая со свалки, а не до того, как он поедет на эту свалку.

Ведущий: Точка зрения понятна. Вопрос только в ее реализации.

Э.Л.: В ее реализации, совершенно правильно. В создании цивилизованного механизма общения тех заинтересованных структур и лиц. Что мы делаем в этом плане? Я сказал, что мы с 1 октября получили целый ряд полномочий, которые касаются, я уже сказал, гос.экологической экспертизы, лицензирования, взимания платы за негативные воздействия на окружающую среду. Поэтому мы сегодня проводим ревизию всего, что есть в пермском крае. Мы смотрим, как могли оказаться лицензии у людей, которые стула под собой не имеют, на все виды работ они имеют эти лицензии, что не должно быть. В каком состоянии находятся места размещения отходов, промышленных, прежде всего, то, о чем мы говорим, ядовитых и прочих.

Ведущий: Эдуард Аркадьевич, примем телефонный звонок. Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Зинаида. Прокомментируйте, пожалуйста, что на федеральных землях Усть-Качки на берегу Камы строится коттеджный поселок в непосредственной близости от курорта и от той воды, которая добывается из недр.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, у меня вопрос. Он доступ к воде перегораживает к береговой линии?

Слушатель: Планируется, что не будет перегораживать. Вернее, так. Доступ к воде будет только для этого коттеджного поселка.

Ведущий: Вот так вот.

Слушатель: Да. Для всех остальных будет перегорожено, так нам сказали строители, а для этого поселка нет. То есть жители будут обходить этот поселок.

Ведущий: Понятно. Спасибо вам огромное. Прошу вас.

Э.Л.: Я услышал вопрос. На пальцах я ничего не могу ответить. Надо разобраться. Насколько метров удалена граница этого поселка от уреза воды, водоохранную зону, береговую полосу посмотреть. Посмотреть право пользования акваторией, имеют ли они право перегораживать этот участок и так далее. То есть, целый комплекс вопросов, которые мы должны посмотреть и дать ответ. Мы посмотрим, обязательно проверим эту ситуацию, и дадим вам ответ.

Ведущий: Слушайте, я вам готов сказать, что, например, такая же история, например, существует с тем же курортом Усть-Качка. То есть попасть на пляж там нереально. Закрыт доступ. Пожалуйста, плати деньги. Имеется в виду, попасть вот на… пройти вдоль берега, что называется.

Э.Л.: Ну, вот я к вам подъехал, у вас тоже там на воротах висит – частная собственность. Поэтому надо разбираться - что за участок земли, какое влияние он имеет на водный объект, какие документы правоустанавливающие есть у данной организации, и выходить на законное или незаконное.

Ведущий: Эдуард Аркадьевич, дело в том, что у меня здесь есть несколько вопросов по ICQ. Люди просят вас объяснить вот как раз по вопросу выхода к воде.

Э.Л.: Значит, чтобы было понятно, и вопрос мне понятен совершенно. Вода – это зона общего пользования, начнем с этого. И согласно водного кодекса никто не имеет право препятствовать гражданину пользоваться или выходить и так далее. Есть одна ссылка. Если у гражданина есть право пользования акваторией, он вправе, основываясь на этой собственности, оградить доступ, но при этом он доложен там вести определенные работы, берегоукрепление или рыбопользование, или еще какие-то, у него есть сделка с государством, где он несет определенную финансовую нагрузку достаточно серьезную. Почему много жалоб? Все эти застройки, которые были до определенного периода, они, конечно, были самостроями. Люди приходили, строили, не взирая ни на какие, значит… И мы сегодня констатируем, в прошлом году я об этом говорил, что масса построек незаконных, не оформлены документы, и так далее. Второй момент, когда органы местного самоуправления выделяют эти земельные участки вопреки требованию закона. С каждым из этих моментов мы все равно будем разбираться. Я понимаю, что их обилие таково в территории, Кама имеет протяженность, Сылва, Чусовая… Но на примере некоторых мы будем призывать людей приводить все в соответствие с требованием закона.

Ведущий: Эдуард Аркадьевич, просят вас уточнить, какая полоса вдоль уреза воды должна быть свободна?

Э.Л.: 25 метров - это водоохранная зона. Береговая полоса.

Ведущий: На ней нельзя ничего строить, и она должна быть свободной.

Э.Л.: Абсолютно свободной. Я еще раз говорю. Если есть право пользования акваторией, там можно делать мостки какие-то, причальные там дела. Если есть право пользования акваторией.

Ведущий: Понятно. Уважаемые радиослушатели, с береговыми линиями вроде бы разобрались. Спрашивают вас: «Закончены ли расследования по летним пожарам?» В частности, спрашивают про заповедники, Эдуард Аркадьевич. Ну, и не только, наверно, про заповедники.

Э.Л.: Я уже говорил, что в функции «Росприроднадзора» входит только контроль и надзор за особо охраняемыми территориями федерального значения. Лесной контроль, к сожалению, не наш, поэтому мы не вмешиваемся в эту ситуацию.

Ведущий: А заповедники?

Э.Л.: А заповедники – наши. Басеги и Вишера. Басеги у нас прошли без пожаров в прошлом году. По Вишере мы имели пожар площадью 45 гектар. Причем, пожар был нерукотворный, природного характера. Загорелись мхи, лишайники, и потом это все дело распространилось. Вреда особого, если брать в процентом, это 0, 000, я не знаю, по сути, от площади заповедника, там не составило. Есть сложности с доступом к пожару, есть сложности с механизмами, которые используются для тушения пожара. Сегодня это в стадии решения. Кстати, ровно через 20 минут у меня собираются руководители заповедников именно по этому вопросу. По обсуждению вопроса по готовности к противопожарному периоду.

Ведущий: В 14.00 у вас совещание.

Э.Л.: Да, мой заместитель начинает это совещание, я подъеду.

Ведущий: Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Валерий Иванович. Судозавод, Кировский район. Я бы хотел спросить гостя. Вот как он относится. Вот у нас конкретно на Судозаводе огромными табунами по 30 голов ходят собаки бродячие. Не дают проходу людям. Это входит в компетенцию?

Э.Л.: К сожалению, это не наша компетенция. Но это услышано. Мы «Росприродназдор». Вообще-то, если брать по большому счету, это забота администрации района. Это их прямая обязанность поддержание территории в санитарно-защитном состоянии.

Ведущий: Вопросы по ICQ. Спрашивают вас. Радиослушатель пишет: Регулярно возникающие разливы нефти, прорывы трубопроводов, в основном, вот радиослушатель пишет, видимо, из-за воровства и несанкционированных врезок. Что там делается? И какие меры предпринимаются в отношении «Лукойла»?

Э.Л.: Начнем с того, что не все трубопроводы принадлежат «Лукойлу».

Ведущий: Конечно.

Э.Л.: Да, несанкционированные врезки – это большая беда для организации, которая эксплуатирует трубопровод. Мы приходим тогда, когда есть факт загрязнения земельного участка в месте врезки этой или при каких-то других мероприятиях, которые повреждают. Плюс старение трубопроводов. Здесь мы выстраиваем работу с нарушителем. Мы не говорим, кто это сделал. Мы работаем с хозяином данного объекта. Наша задача – ликвидация, контроль, рекультивация земель, приведение их в пригодное состояние и взимание ущербов за произведенные действия.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, много у нас вообще таких случаев? Потому что сообщения об этом достаточно регулярно появляются. Насколько велика проблема в реальности?

Э.Л.: Проблема для пользователей велика, потому что врезок, действительно, много. А самих ущербов от этого немного, постольку поскольку вот по 10-му году у нас было всего три разлива нефти от врезок.

Ведущий: Это официально зафиксированных.

Э.Л.: Это официально зафиксированных, совершенно правильно.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, организации, хозяева, они нормально с вами сотрудничают? Скрывают, не скрывают, пытаются ли решить проблему своими силами? Или у вас налажено взаимодействие?

Э.Л.: У нас взаимодействия по определению не может быть в этом плане, постольку поскольку любой владелец или хозяин, он всегда будет заинтересован решить эту проблему без огласки, какими-то вот другими, так сказать, силами. В любом случае та информация, которую мы получаем, моментально подлежит расследованию.

Ведущий: А у вас есть возможности для того, чтобы вовремя, так сказать, своевременно получать информацию? Есть силы? Или каким образом вы ее добываете?

Э.Л.: Информацию мы получаем из трех источников, как правило. Это МЧС, это администрация территорий, либо от жителей. Любая информация от жителей нами воспринимается, как официальная. Мы ее в любом случае проверяем.

Ведущий: Здравствуйте.

Слушатель: Добрый день. Здравствуйте. Меня зовут Василий. Я очень рад, что обратили внимание на мусор в городе. Но я хотел бы на другое обратить ваше внимание. Вот у нас уничтожаются зона отдыха, расположенный водоем за Дворцом Гагарина и за «Олимпией». Его засыпают. То есть, зона отдыха ликвидируется. Там деревья уничтожены. Жители протестуют, подписи собрали уже.

Ведущий: Спасибо, Василий. Че-то я не знаю…

Э.Л.: Ну, я сейчас тоже ничего не могу ответить по этому объекту. Но я знаю одно, что должен, прежде всего, состояться диалог с администрацией, с теми, кто это делает и на каком основании, кто разрешил., какой план в отношении этого земельного участка или этого водного объекта. Я не готов сейчас сказать. Поинтересуемся.

Ведущий: Вопрос по ICQ, который к нам пришел. Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию перехода прав собственности на отходы полигонам. Возможно ли это осуществить? И есть ли такие прецеденты в Пермском крае, когда полигон на себя берет собственность отходов? И ваше, соответственно, отношение к этому.

Э.Л.: Ну, во-первых, начнем с того что полигон, я уже говорил об этом, должен иметь соответствующую инфраструктуру, где вопрос стоит не просто о размещении отхода, а, прежде всего, его переработки. Переработки, приведение его в состояние с уменьшением класса опасности этого отхода, то есть, целый цикл мероприятий. Вопрос собственность отхода полигона я, говоря откровенно, с такой постановкой не сталкивался, почему, потому что размещенный отход, он уже являются собственностью полигона. И здесь нет другого толкования. Вы его привезли, сдали, вы за это получили какие-то деньги, да. Поэтому вы уже лишены права собственности этого отхода. Это принадлежит полигону.

Ведущий: Все понятно. Совсем забыл про целый блок вопросов, связанных с загрязнением воздуха, в частности, в городе Перми, в частности, про… пишут, естественно, про Индустриальный район, про блок предприятий, которые… про комплекс предприятий, который расположен на Промышленной.

Э.Л.: Это одна из напряженных территорий города и в целом Пермского края, постольку поскольку это Осинцовский промышленный узел, который включает в себя целый перечень предприятий, причем, предприятий химической промышленности, перерабатывающей, нефтеперерабатывающей. Да, есть проблема огромная, когда в период нестандартных метеоусловий появляется запах, появляется не характерные для нормального состояния явления. И это бывает очень часто. Что делается в этом плане. Во-первых, мы мониторим ситуацию. Причем, используем для этого комплексные лаборатории, в том числе, этих предприятий. Для этого есть целый перечень работ, которые связаны в период уменьшения нагрузки на производственные мощности с целью того, чтобы в атмосферный воздух выбрасывалось меньше загрязняющих веществ.

Ведущий: Эдуард Аркадьевич, скажите, пожалуйста, вы понимаете, в чем типичные причины подобных историй? Это нарушение технологии внутри предприятий? То есть, человеческий фактор или оборудование?

Э.Л.: Вы понимаете, я вам просто хочу сказать, чтоб было понятно. Вот запах есть, а нормативного превышения нет. То есть, технологии-то правильные, и люди работают над снижением нагрузки на атмосферный воздух, будем так говорить, путем размещения там новых доступных технологий, которые снижают нагрузку. Превышения нет. А запах есть. Это органолептические свойства веществ, с которыми они работают.

Ведущий: Я понимаю. То есть, проблема в чем? Нормативы надо ужесточить? Человек-то, ведь он как воспринимает. Запах есть, значит, вредно.

Э.Л.: Безусловно.

Ведущий: То есть, это ведь в газовой плите все знают, что запах для сигнализации. А там другая немножко история.

Э.Л.: Понимаете, нормативы, сколько бы мы ни ужесточали, запах от этого не уменьшится. Это свойство производства. Здесь нужно просто, видимо, ставить какие-то новые, вот мы сейчас об этом и говорим, новейшие доступные технологии, улавливающие устройства для того, чтобы уменьшить выбросы в окружающую среду.

Ведущий: При этом, Эдуард Аркадьевич, опять же, не секрет, и это подчеркивается разнообразными исследованиями на разнообразных уровнях, что эти выбросы сказываются. И работа людей на этих производствах сказывается на их здоровье.

Э.Л.: Безусловно.

Ведущий: Я понимаю, что в раз эту проблему не решить. Но вот какая-то последовательность действий.

Э.Л.: Последовательность здесь, еще раз говорю, улучшение производственной базы – раз. Второй момент, мы должны с этим считаться. Ведь когда строились эти предприятия, черта городская была далеко от них. Но она почему-то к ним приблизилась, что создает вот эти дискомфортные условия. Дачные поселки. В основном, жалобы-то идут с дач, с индивидуальных коттеджных поселков и так далее.

Ведущий: А больных больше всего в Индустриальном районе.

Э.Л.: Ну, больные в Индустриальном районе, я думаю, что не от одного года присутствия этих предприятий в городе Перми.

Ведущий: Не от одного, конечно.

Э.Л.: От большой химии, которая находится. Конечно, это целый комплекс мероприятий, который должен проводиться. И не только с самими предприятиями, но и профилактика, и участием учреждений здравоохранения. То есть, должна быть программа. Реальная программа, которая должна дать эффект.

Ведущий: Спрашивают вас, как вы относитесь… вопрос такой, смешной достаточно, Эдуард Аркадьевич. Как вы относитесь к выносу промышленных предприятий за пределы города Перми?

Э.Л.: Я считаю, что проще город Пермь развернуть в другую сторону от этих предприятий.

Ведущий: Здравствуйте.

Слушатель: Алло. Здравствуйте. Меня зовут Олег. Город Пермь. У меня вот вопрос к Эдуарду Аркадьевичу. Я бы хотел узнать, существует какая-либо программа в Пермском крае по торфяникам?

Э.Л.: Сегодня такой программы нет. Сегодня есть концепция программы. Насколько мне известно, правительство Пермского края готовит ее. Я могу, к сожалению, констатировать, что в Пермском крае в течение последних пяти лет отсутствует программа вопросов природопользования и охраны окружающей среды. Но сегодня с мертвой точки этот вопрос сдвинулся. В том числе, там и будут включаться вопросы, вот вами заданные.

Ведущий: Спасибо вам большое. Эдуард Лившиц, руководитель Управления «Росприроднадзора» по Пермскому краю в этом часе был в прямом эфире «Эха». Эдуард Аркадьевич, спасибо вам огромное. Будем надеяться, что будете ходить к нам чаще.