Плюсы и минусы 94-го федерального закона.

Ведущий: Здравствуйте, друзья. Продолжается прямой эфир на 91,2 FM. У микрофона Роман Попов. И Сергей Слободин для вас работает за звукорежиссерским пультом. Сегодня у нас в гостях Дмитрий Махонин, руководитель пермского управления федеральной антимонопольной службы. Дмитрий, добрый день.

Дмитрий Махонин: Добрый день.

Ведущий: Говорить мы будем сегодня преимущественно про 94-й федеральный закон. Но прежде, чем мы перейдем к этому разговору, я бы хотел просто краткий комментарий. Вот материал в «Коммерсанте» сегодняшнем «Владельцы АЗС распустили топливо». Прочитаю только первый абзац. «Рост оптовых цен на бензин на федеральном уровне спровоцировал в Прикамье существенный рост. С начала этой недели владельцы практически всех независимых АЗС подняли цены. Литр популярного 92-го подорожал на 50 копеек, рубль. Основной игрок на пермском рынке «Лукойл-Пермнефтепродукт» ценники не поменял, и впервые оказался в выигрыше. Цены оказались ниже на АЗС «Лукойла». Эксперты уверяют, что в результате мелкие АЗС теряют клиентов, а крупный игрок наращивает долю на рынке». Насколько пристально за этой ситуацией следит ваше ведомство, Дмитрий?

Д.М.: Ну, тут, наверно, надо сказать о том, что мы с каждым месяцев и с каждым годом получаем все больше и больше сложную ситуацию. И эта ситуация связана именно с тем, что рынок монополизирован, рынок производства нефтепродуктов, о чем в общем-то и наша служба предупреждала достаточно давно, что без развития рынков у нас не будет нормальной конкуренции, не будет объективного ценообразования, и, соответственно, кто-то будет страдать. Либо будут страдать потребители, либо будут страдать другие игроки рынка, которые имеют меньшую рыночную силу на рынке. В этой связи мы приняли еще в начале года решение о том, что цены на нефтепродукты, которые реализует завод «Лукойла», который находится в Пермском крае, являются монопольно высокими. Сейчас это решение обжалуется. У нас на этой неделе было заседание судебное. Ну, на самом деле, тяжелое заседание. С одной стороны тяжелое, с другой - забавное, поскольку представители с совершенно честными глазами утверждают, что завод терпи т убытки, и продолжает терпеть убытки. Ну, наша задача сейчас доказать судье, что совершенно это необоснованное утверждение, что все-таки цена является монопольно высокой. И путем защиты нашего решения в суде мы рассчитываем помочь как потребителям конечным, так и мелким перепродавцам, которые покупают соответствующее топливо у «Лукойл-Пермнефтепродукт», который, в свою очередь, у «Лукойл-ПНОС». Соответственно, компания «Лукойл» делает двойную накрутку. Ну, я уже не говорю о добытой нефти и реализации ее компании «Лукойл-Пермь», заводу-изготовителю. То есть, тройная накрутка, которая остается у одного собственника, то есть, в одном кармане.

Ведущий: То есть, и в данном случае УФАС по-прежнему будет за «Лукойлом» следить, выносить предписания, сражаться в судах и так далее.

Д.М.: Ну, у нас нет другого выбора, поскольку пока мы не видим реальных шагов исполнительной власти по демонополизации данного рынка. И как бы нас там не критиковали, что все равно цены растут, надо тут понимать одно, что наши вот эти действия типа кнута какого-то некого, они на самом деле будут менее эффективны, нежели позиция федеральных властей, региональных властей на то, что на рынке была конкуренция.

Ведущий: То есть, в данном случае у вас просто нет инструмента для того, чтобы взять, там, я не знаю, приказать, там, разбить «Лукойл», любую другую компанию, на несколько компаний, которые бы конкурировали друг с другом. Вы можете просто-напросто указывать, указывать, указывать, ну, и это ничем не закончится.

Д.М.: Во-первых, что касается разбития компаний, такой, как «Лукойл», вы не по адресу вопрос мне задаете. Это политическое решение.

Ведущий: Ну, я поэтому и говорю – инструмента у вас нет.

Д.М.: В законе этот инструмент прописан. Для этого нужно решение, которое должно приниматься в столице нашей родины. А что касается инструментов наших, то это административная ответственность в виде оборотных штрафов, это выдача предписаний. Причем, мы же прекрасно понимаем, что предписать – установить вот цену там 20 рублей за литр, не дороже, мы не можем, потому что мы в рынке работаем. То есть, мы должны ограничить неким таким хитрым способом повышение цены, над чем мы очень сильно думаем, когда всегда выдаем предписания. Ну, и соответственно, инициирование уголовных дел на руководителей компаний, хотя здесь тоже не совсем просто. Потому что руководителей много, и поймать несколько раз одно и то же физическое лицо за нарушение антимонопольного законодательства, это нереально. Мы же понимаем, что крупные компании, есть крупный штат юристов высокооплачиваемый, который выстраивает защиту соответствующих руководителей компаний.

Ведущий: Таким образом, складывается интересная ситуация. УФАС следит, УФАС указывает, УФАС пытается работать. УФАС понимает, что все решения должны приниматься на уровне высоковластном – Государственная Дума, Кремль. И точно также, вот сейчас уже, собственно, мой собственный домысел, не более того, и точно также мы все прекрасно понимаем, что эти решения приняты не будут, потому что есть соответствующие лоббистские группировки, как в Государственной Думе, так и в Кремле. То есть, и мы оказываемся в вечно замкнутом положении, а крайними оказываетесь вы, потому что, когда автомобилисты видят растущие цены на автоколонках, куда они хотят обратиться? Правильно, в УФАС. Но инструментов у УФАС нет. Ну, вот такая картина с топливным рынком. Правильно понял?

Д.М.: Ну, не совсем так, потому что все-таки… конечно, сложно доказать вот следующий довод, но я считаю, он имеет место быть, что замечательно, что мы ценники не увидели около 30 рублей еще в прошлом году. И что-то все-таки удалось сделать. И, как бы нас ни критиковали за те штрафы многомиллиардные, которые выплачиваются в бюджет, на самом деле это заставляет компании задумываться. Я вам это ответственно на самом деле заявляю, потому что, общаясь с коллегами своими в центральном аппарате, они мне просто рассказывают, что, допустим, такая компания, как «Газпромнефть», когда она повысила цены и получила первый запрос с обоснованием причин таких действий, они пришли сразу же с вопросом – что нам сделать, чтобы не попасть под антимонопольный контроль? И это действенно. Потому что мы за всю историю нашей российской экономики в прошлом году, и в этом году начали получать многомиллиардные штрафы. То есть, там 4 миллиарда, 3 миллиарда. Это первые административные штрафы. И об этом компании задумались. И когда говорят – ну, заплатили штраф, дальше компенсировали через повышение цены, либо вложили в стоимость продукции, это не совсем так. Это не позволяет сделать ни налоговое законодательство. Это штрафы, которые выплачиваются из прибыли компании в соответствии с законом.

Ведущий: Ну, в общем, я понял. Я понял, Дмитрий, что если мы сейчас продолжим топливный разговор, то у меня всегда будет коньяк пахнуть клопами, а у вас клопы коньяком. Ну, в общем, ясно. Хотя говорим мы, по сути дела, об одном и том же, разными словами только. Тема, которую мы заявляли, это 94-й федеральный закон, его плюсы и минусы. Почему именно 94-й ФЗ и почему именно сейчас? Ну, потому что не получилось у нас пригласить Дмитрия Махонина именно в ту неделю, когда у нас было активное противостояние Чиркунов-Навальный. Наверняка, в Интернете видели.

Д.М.: Видел.

Ведущий: То есть, там ситуация была следующая. Есть непримиримый боец с коррупцией Алексей Навальный, как бы к нему ни относились, известный юрист в последнее время на всю Россию, и не только. Значит, Алексей Навальный искренний и последовательный защитник 94-го федерального закона. Он провел, насколько я понимаю, что-то по типу круглого стола или дискуссионного клуба вместе с ректором Высшей школы экономики Ярославом Кузьминовым. Это было в Москве. Транслировалось различными Интернет-агентствами. Олег Чиркунов, губернатор Пермского края, один из критикующих 94-й ФЗ, и, скорее всего, критикующих вполне объективно, потому что, кому, как ни ему, регулярно приходится сталкиваться вот с трудностями преодоления этого федерального закона. Олег Чиркунов, в общем, выразил такую ироническую критику Алексею Навальному, тот ему ответил, перепалка, тыры-пыры, семь пружин, как говорят у нас во дворе. Но в целом все остались при своих. 94-й федеральный закон никуда не делся. Стороны, критикующие этот закон, никуда не делись. Ну, а защитников этого закона у нас, как ни странно, становится все меньше, меньше и меньше. Вот лично мое ощущение, что мы имеем тренд либо на отмену 94-го ФЗ, либо на его очень и очень мощную коррекцию. Есть такое ощущение, Дмитрий?

Д.М.: Ну, мне вот очень понравилось ваше высказывание - преодоление чиновником закона, федерального закона, заметьте. Что такое преодоление? Вот интересная вообще фраза. И на самом деле, она звучит не только там… вот прозвучала не только от вас, но, в основном, от всех чиновников. Которые у нас, в кавычках, «преодолевают» этот закон. На самом деле, нам лично непонятно, что там преодолевать. НУ, а насчет сторонников и противников. Ну вот у нас несколько десятков тысяч государственных заказчиков. И все преодолевают этот закон. А контролирующих органов, которые объективно смотрят на вещи, и наблюдают, да, и инициируют уголовные дела, административные штрафы, пытаются защитить какую-то конкуренцию, их значительно меньше. Соответственно, вот и весь расклад сил.

Ведущий: Вы на вопрос-то не ответили, Дмитрий. Есть ощущение, что у нас налицо тренд либо к отмене 94-го ФЗ, либо к его серьезной реорганизации?

Д.М.: Я считаю, что в данной ситуации тренды всякие бывают. И они были всегда. Есть сторонники отмены, есть сторонники не отмены. Мы видим из того, что исходит на самом деле. Вот вчера в «Российской газете» были внесены поправки в закон 94 ФЗ. Что это означает? Это означает, что мое руководство, отстаивая необходимость существования этого федерального закона, и соглашаясь в определенной степени, что любое законодательство требует усовершенствования, а закону пять лет. И ни одна система, ни в одной стране мира за пять лет не формировалась без ошибок. И мы признаем, что закон надо усовершенствовать. Причем, усовершенствовать в связи с тем, что меняется какая-то экономическая ситуация, исходя из анализа, как он работает. И мы это делаем планомерно. Вот этот тренд я вижу. И вижу его в виде принятия поправок в этот закон. Других трендов на уровне обсуждения, в том числе, на Пермском экономическом форуме, какой ужасен этот закон, и что нам предлагают, как вот сказал господин Навальный, какой «летучий голландец», да, там, корабль летучий нам предлагают, я пока этого тренда не вижу. Как юрист, по крайней мере.

Ведущий: Ну, что ж, давайте тогда в двух словах, Дмитрий, о 94-м ФЗ. Вот буквально для, может быть, тех…. хотя я не верю, что таких среди наших слушателей много, но для тех, кто просто не понимает, о чем мы сейчас говорим. 94-й федеральный закон – это закон о госзакупках.

Д.М.: Все правильно.

Ведущий: Он предписывает необходимую организацию конкурсных процедур при вот этих самых государственных закупках.

Д.М.: Все правильно.

Ведущий: По сути дела, больше в нем ничего нет. Все остальное – это уже там всякого рода дополнения, уточнения и регламент.

Д.М.: И другие нормативные акты.

Ведущий: И другие нормативные акты. К 94-му федеральному закону предъявляется, пожалуй, самая главная претензия. Она выглядит следующим образом. На этих конкурсах всегда побеждает тот, кто предлагает меньшую цену. Это главная претензия к 94-му федеральному закону. Потом тот, кто предложил меньшую цену, не укладывается в срок, не укладывается в заявленное качество, срывает нам работу, и мы не можем сделать работу правильно. Мы не можем ее сделать грамотно, мы вынуждены искать других заказчиков, что-то там обжаловать. И в конечном итоге я и говорю об этом, когда цитирую распространенную фразу про преодоление 94-го ФЗ. Каким-то образом в новых поправках этот пункт регламентирован?

Д.М.: На самом деле ничего здесь регламентировать больше не надо. Тот, кто утверждает по вашему пути, по вашей модели, он либо не хочет, либо не знает, что написано в законе. Не хочет читать.

Ведущий: Мне гораздо проще. Я не знаю.

Д.М.: Я вам рассказываю. Перед тем, как подать заявку на конкурс или на аукцион, причем, надо заметить, что предусматривается как конкурс, где есть критерии, не только цена, но и качество, так и аукцион. Сейчас электронный аукцион. Надо обеспечить заявку пятипроцентной суммой. Пять процентов от цены контракта первоначальной. Я плачу. После того, как я выигрываю, я обязан обеспечить исполнение контракта до 30 процентов. То есть, путем банковской гарантии, залога денежных средств, поручительство крупной компании. То есть, за исполнение контракта я финансово отвечаю. Кроме того, если мы говорим о сумме контракта свыше 50 миллионов рублей, заказчик имеет право установить опыт для компании, которая выполняла подобные виды работ раньше. То есть, выбрать компанию… вернее, ограничить выбор компаний, которые раньше не работали с такими крупными заказами. Что мы видим? Мы буквально в прошлом году только стали добиваться от заказчиков включения этих условий - условия обеспечения контракта, условия установления опыта для компаний. Этим ни один заказчик не руководствовался. Поэтому проблема, по-моему, заключается в том, что у нас чиновник, который занимается размещением заказа, всегда привожу пример, когда он строит у себя баню на участке, на коттеджном участке, он следит, да. и он прописывает четко в условиях контракта, что ему нужно. И когда сроки не исполняет компания, которая строит ему баню, он, соответственно, судится с ней. Он, соответственно, ее отстраняет от работ. Ничего подобного мы не видим, когда речь идет о бюджетных деньгах.

Ведущий: Секунду. Нет отстранения от работ, нет судебных исков?

Д.М.: Нет.

Ведущий: Ничего подобного?

Д.М.: Нет.

Ведущий: А что ж в таком случае происходит, я не знаю, в ситуации, когда у нас пилятся дорожные бюджеты? У нас, по-моему, весь прошлый год нас лихорадило скандалами, как раз связанными и с исками, и с отстранением от работ.

Д.М.: Вот смотрите. Это единичные примеры, на самом деле. Я вам говорю общую массу, общую картину дел, которые происходят. Не забывайте, самое большое количество размещаемые заказы – это муниципалитеты. Краевой бюджет, а потом уже федеральный. Так вот, общая масса именно такова, и общая картина. Конечно же, есть те заказчики, которые стремятся к качеству, которые используют иски, которые используют штрафы. А есть заказчики, которые могут подписать акт выполненных работ, а работы не выполнены. И, наверно, об этих историях вы тоже слышали, и читали в средствах массовой информации. В этом виноват 94-й ФЗ?

Ведущий: Более того, я их регулярно писал.

Д.М.: Это виноват закон в этом, то, что они подписывают акты выполненных работ, а работы не выполнены? То, что они сидят, и видят, как год ничего подрядчик не делает, а потом оказывается, что-то мы не построили, да, что-то такое великое, которое надо было по строить. В этом виноват кто? Закон? Либо, когда мы говорим о том, что чиновник не может перенести стройку на следующий год, или бюджетные деньги, которые ему выделены, условно говоря, на 11-й год, на 12-й, в этом виноват закон 94 ФЗ или несовершенство бюджетного кодекса? Ну, наверно, второе. Удивительная вещь. Когда приняли этот закон, и когда стал применяться, мы увидели, что есть несовершенство бюджетного планирования и регулирования. Потому что у нас заказчики не могут спланировать, что им нужно, как правило, и в срок не разместить заказ. То есть, у нас деньги на ремонт школ выделяются весной. И конкурсы проводятся летом. А в сентябре надо идти в школу. В этом кто виноват? 94-й ФЗ или бюджетное планирование? По-моему, бюджетное планирование, но никак не закон, который прописывает, как правильно, или хотя бы, по крайней мере, как прозрачно разместить заказ. Вообще, кстати о прозрачности. Вот просто не забывайте о том, что до принятия этого закона мы вообще не знали, что чиновники покупают. И вот эти вот статьи, когда там у нас «Лимузины» школы-интернаты покупают, да, и золотые кровати, мы об этом узнали только тогда, когда нам удалось добиться, чтобы все заказы сейчас размещались публично. Ну, хотя бы стали знать, что размещает и что закупают чиновники на те деньги, которые получены в результате уплаты наших налогов. Этого не было ничего. До этого в газетенке в какой-то с тиражом 100 штук печатался заказ. Естественно, этот тираж выкупался. Естественно, заявлялась одна компания, близкая к должностному лицу, который проводит тендер, и все. И на этом публичное заканчивалось.

Ведущий: Дмитрий, давайте еще какой-нибудь гневный спич на тему того, что у нас чиновники вместо того, чтобы вникать в специфику закона, просто предпочитают его как-нибудь охаять, и ни в коем случае не хотят по нему работать. Я правильно понимаю ситуацию? То есть, 94-й федеральный закон сам по себе не может быть ни плохим, ни хорошим. Есть сферы, в которых он применим стопроцентно, есть сферы, в которых его применить достаточно сложно, но, тем не менее, необходимо дорабатывать закон для того, чтобы к этим сферам он тоже подходил. Но этот закон - краеугольный камень, отталкиваясь от которого нужно просто выстраивать структуру принятия решений. А эту структуру менять никто не хочет.

Д.М.: Понимаете, сам закон – это закон о процедуре. Если мы говорим о дальнейших действиях, то надо тогда и регулировать вопрос, связанный с исполнением контракта, усовершенствовать процедуру, связанную с расторжением этих контрактов, чтоб расторжение контрактов было более в более короткие сроки, а ни как сейчас. Там проблема действительно существует, и мы это признаем, несколько лет. Вопрос связан с установлением первоначальной цены контракта. Потому что нам говорят – вот вы рассказываете, что за время действия закона 770 миллиардов рублей экономия бюджетных средств. А с чего вы вяли, когда цены завышены? Где-то да, обосновано, где-то не основано. Поэтому мы говорим – надо определиться с механизмом образования цены. Да, мы совершаем закупку для государственных нужд. То есть, чтоб цена не была завышена. А дальше говорим о совершенствовании бюджетного кодекса, который там позволяет вот эти деньги, которые спускают в конце года, значит, оставшиеся, не расходованные, можно было переносить по каким-то вещам на следующий год. Мы говорим также о нормальном четком бюджетном планировании, чтоб контракт был там не в течение года, а он был на несколько лет, на три года. В США, допустим, семилетние есть контракты, чтобы не проводить постоянно эти конкурсные процедуры ежегодно. Но это не проблемы закона, который прописывает процедуры. Закон, который прописал процедуры, 94-й ФЗ, как раз и вскрыл эти недостатки. Вскрыл, и я еще раз говорю, недостатки с планированием, с бюджетным регулированием, с контролем исполнения контракта, и так далее, и так далее. Так же, как и критика о том, что закон является коррупционным, да. Но, поймите правильно, что если наш умный чиновник научился обходить эти правила, причем, мы постоянно… вот 1300 жалоб мы рассмотрели в прошлом году, мы постоянно его наказываем, то, что будет, когда этого закона, этих правил не будет? Просто, соответственно, никаких четких критериев, и вы, как, допустим, владелец компании, не сможете нормально бороться за расходованием бюджетных средств. Не можете быть подрядчиком у государства.

Ведущий: Первый вопрос пришел от Сергея. «Хотелось бы услышать вашу позицию о закупках интеллектуальных услуг. В частности, о проектных работах, когда определить конечный вид продукта или проекта попросту невозможно».

Д.М.: Значит, смотрите. По тем инновационным вещам, о которых также говорят… как говорят научные сообщества, что 94-й ФЗ не позволяет нам соответствующе выбрать нормального подрядчика. Ну, на самом деле, надо понимать, что это прядка 5 процентов размещаемых заказов. И сейчас на сегодняшний момент под размещение этих заказов уже не аукцион, уже конкурс. Он прописан и предусматривается. То есть, заказчик может провести конкурс, где цена контракта не является единственной. У нас 7 критериев выбора подрядчика при проведении конкурса. Мы анализировали. Вот из 7 три критерия практически не используется. Один критерий используется вот в одном проценте размещаемых заказов. О чем это говорит? Что даже сегодняшний механизм не используется заказчиком для выбора лучшего предложения. При этом мы совершенно четко себе отдаем отчет, что в этой части надо закон усовершенствовать. Не отменять, а усовершенствовать. Потому в данной ситуации профильные министерства, ведомства они должны сделать объективные предложения, как можно усовершенствовать закон для того, чтобы выбрать какой-то инновационный продукт, либо разместить заказ для того, чтобы выбрать научную идею.

Ведущий: Ну, хорошо, если вся проблема у нас заключается только в том, что чиновники неправильно вчитались в этот 94-й, или вообще не захотели в него вчитываться, или, допустим, не захотели поднимать свои «пятые точки» и переделывать остальные свои документы, то почему тогда не чиновник, а достаточно умный человек Ярослав Кузьминов, ректор высшей школы экономики выступает против 94-го ФЗ?

Д.М.: Свой вопрос вы мне задаете?

Ведущий: Да. Ну, я просто могу вслед за ним, допустим, порывшись в Интернете, посмотреть еще два десятка фамилий умных людей, которые выступают, там, последовательно, не имеющих отношение к чиновничеству.

Д.М.: На самом деле не могу влезть в голову тех людей, которые вот сейчас инициируют отмену этого закона и принятие на его уровне каких-то процедур, как вот, опять же, проректор, вот я которого слышал высшей школы экономики, выступавшего на Пермском экономическом форуме, который сказал - ну, нельзя же всех наших ??????? (неразборчиво) чиновников подозревать в коррупции. Надо им больше доверять. Вот я. честно говоря, не знаю, как влезть в голову людям, которые об этом пока говорят. То есть, люди, которые предусматривают вместо открытого аукциона конкретные переговоры. То есть, которые хотят позволить российскому чиновнику проводить конкурентные переговоры. Ну, примерно, наверно, все понимают, что это такое. Ну, конечно, вера в российского чиновника со стороны этих лиц заслуживает уважения. Но, по крайней мере, мы считаем, из объективных вещей, которые сейчас происходят, пока преждевременно российскому чиновнику позволять проводить конкурентные переговоры.

Ведущий: Вообще, как должны выглядеть эти конкурентные переговоры по замыслу авторов?

Д.М.: Ну, честно говоря, я пока до конца сам не понимаю. Но, видимо, по очереди вызываются те, кто хочет выиграть контракт, и у них, наверно, должны спросить какие-то вопросы, а те ответить. А в результате комиссия или чиновник единолично должен принять решение - понравилось ему выступление, или не понравилось. Ну, наверно, так, потому что по-другому я не вижу этот процесс.

Ведущий: 261-88-67 - телефон прямого эфира. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Алло. Здравствуйте. Сергей Владимирович. Сейчас прошел аукцион – Оханская школа в ??????? (неразборчиво) Таборах. Начальная цена была 8700. Проанализировав всю полностью ситуацию, там оборудование надо было покупать для столовой, я пришел к выводу, что мог опуститься на 35 процентов. Последняя цена была предложена 3100. Объясните, пожалуйста, как можно сделать за 3100? Хотя оборудование нужно привезти из Москвы на сумму где-то 700-800 тысяч. Это первый вопрос. Второй вопрос. Почему контракт… я вот сегодня подал документы к ним, в ФАС, почему контракт заключили на 7100? Заключают. Два вопроса. Ответьте, пожалуйста.

Д.М.: Замечательно, что вы обратились к нам по этой ситуации. Поверьте, если то, что вы говорите, так, что цена сначала была снижена на 3 с половиной, миллиона рублей, а потом контракт был в результате за 7100 заключен, ну, с этим разберемся, и выйдем в суд с расторжением этого контракта, и будем инициировать вопрос о возбуждении уголовного дела по этому вопросу. Теперь, что касается снижения цены контракта. Он на самом деле связан с тем… со вторым вопросом. Весь вопрос, там, не проблема 94-го ФЗ, что снижена цена контракта. Весь вопрос - как потом заказчик будет контролировать исполнение контракта? И здесь, на самом деле, заказчик обязан не оплачивать авансы, чтоб потом нерадивый подрядчик, который совершил демпинг цены, скрылся с этими деньгами, не исполнив контракт, должен платить по факту. То есть, вы говорите оборудование. То есть, должно было поставлено оборудование. Проверено качество этого оборудования? Если качество не соответствует требованиям, заявленным заказчиком, то оборудование не должно быть принято. И только после того, как, проверив качество, и оно его устроило, заказчик имеет право оплатить поставленный товар. И также о выполняемых работах. То есть, вопрос в действительности осознания должностных лиц, которые, по нашему мнению, должны следить за расходованием бюджетных средств, как за своими средствами, потому что они поставлены на такую работу.

Ведущий: Немножко непонятно. То есть, скажите, как по процедуре происходит процесс? Если компания выигрывает конкурс, вы же сами говорите, что ей перечисляются какие-то авансовые деньги. Нет?

Д.М.: Она перечисляет деньги.

Ведущий: Она перечисляет.

Д.М.: Конечно. В обеспечение исполнения контракта.

Ведущий: Все понял. А потом ей их возвращают, если…

Д.М.: Если контракт исполнен. Если контракт исполнен не надлежащим образом, она несет финансовую ответственность. Куда более действенная мера… Ну, никто еще не придумал что-то лучшего.

Ведущий: Ладно. Хорошо. Вот еще один момент. В «Российской газете», вы говорите, совсем недавно были опубликованы поправки. То есть, соответственно, 94-й закон каким-то образом видоизменяется. Вот последняя партия поправок, она чего касалась?

Д.М.: Она касается того что сейчас чиновник перед тем, как установить цену, первоначальную цену контракта, должен ее обосновать. И вместе с конкурсной или аукционной документацией на сайте он должен опубликовать источник той информации, исходя из которой, он устанавливал эту цену. Это, в принципе, как бы, основные изменения. Также, как бы, вторая часть изменений, она касается усовершенствований или детализации закупок, связанных с медицинским оборудованием. Наверно, многие из вас слышали, что сейчас там очередная реформа здравоохранения. На это выделены большие денежные средства. В Пермский край несколько миллиардов рублей должны поступить из федерального бюджета. И расходование этих средств требует детализации ??????? (неразборчиво) заказов в части дополнительного контроля со стороны контролирующих органов, как будут расходоваться денежные средства. Вот это часть вторая поправок.

Ведущий: А есть ли у нас какие-нибудь поправки, которые касаются минимальной планки, ниже которой нельзя опускаться? Я просто вспоминаю знаменитую уже по всей стране байку про один из прикамских городов, в котором перевозчик обязался возить всех по цене 1 рубль, по-моему, что-то такое.

Д.М.: Да, было такое. На самом деле, опять же, вот, когда говорят, почему бы не установить минимальную ставку цены контракта, надо представлять, как проходит сам аукцион. Вот вы себе представляете, как проходит аукцион? То есть, это садятся люди, которые подымают предложения, карточки, снижая цену контракта. Победителем будет кто, у кого рука быстрее?

Ведущий: Да.

Д.М.: Мы ковбои с вами или все-таки… как на диком западе?

Ведущий: Ну, в конце концов,…

Д.М.: У кого рука быстрее, тот остался жив?

Ведущий: Дмитрий, вы же сами говорите. Поправка о том, что чиновник обязан обосновать начальную стоимость контракта, есть. И она абсолютно логичная. Но почему в таком случае нет понимания того, что невозможно выполнить качественную работу за цену меньшую, чем она вообще может стоить?

Д.М.: Вот смотрите. Мы исходим из того, что когда говорим о первоначальной стоимости контракта, мы хотим избежать, чтобы цена была изначально завышена.

Ведущий: Да. Я понимаю.

Д.М.: Что касается снижения цены контракта. Мы говорим о том, что те финансовые инструменты, которые предусмотрены законом, о том, что когда подрядчик теряет 30 процентов от первоначальной цены контракта, это несколько десятков бывает миллионов рублей, он должен, наверно, для себя установить сам планку – до какой цены он будет снижаться.

Ведущий: Просто у нас до сих пор на рынке существуют компании, которые занимаются исключительно тем, что роняют стоимость контрактов.

Д.М.: Не надо этим компаниям платить авансы. Еще раз говорю. Должностные лица - заказчики. Вот вы компания, которая изначально желает снизить цену контракта, и потом не исполнить его. Вы платите обеспечение исполнения контракта. Аванс не получаете. Получаете деньги за выполненную работу, за качественно выполненную работу. Какую прибыль вы получите, когда будет все так предусмотрено, как я сказал?

Ведущий: Ну, прибыль я получу от тех компаний, которые мне заплатят для того, чтоб я не участвовал в этом конкурсе в дальнейшем.

Д.М.: Подождите. Вы говорите сейчас о сговоре. Это немножко другое. Когда вы снижаете цену ниже некуда, как вот сейчас мы обсуждаем, о каком сговоре вы говорите?

Ведущий: Я просто обрушаю конкурс. Я не даю возможность заработать тем, кто сюда пришел работать легально.

Д.М.: Вот смотрите. На сегодняшний момент также существует реестр недобросовестных поставщиков. За отказ заключения контракта лица включаются в этот реестр. Конечно, мы признаем, что реестр можно легко обойти, изменив название компании. Но для этого нужно предпринять, опять же, шаги определенные, да, может, где-то поправить закон. Но при этом, если вы обрушаете цену контракта, ну, вот для чего вы это все-таки делаете, я не могу понять? Какую финансовую выгоду вы хотите из этого извлечь?

Ведущий: В данный момент, вот в данный момент представьте себе… ну, в данном случае, Дмитрий, почему я должен сейчас рассказывать абсолютно прописные истины? Итак, допустим, идет конкурс на размещение контракта, не знаю, на каком-нибудь строительном рынке, условно говоря. У нас есть две-три компании, которые туда заявились. Из них у одной компании есть абсолютно четкая цель получить этот контракт по строго определенной цене и не ниже. И эта компания, в данном случае нанимает фирму, которая занимается, профессионально занимается срывом конкурса. Идут внеконкурсные переговоры в коридоре. Там объясняется – ребята, давайте, или вы, соответственно, просто не рыпаетесь, и контракт забирают они, или мы сейчас вам просто срываем весь конкурс, не получится у вас здесь выиграть. Все.

Д.М.: Дальше, что происходит, когда вот, как вы сказали, сорвали конкурс? Контракт, ведь он не заключается.

Ведущий: Не заключается.

Д.М.: Проходит новая процедура. Та компания, которая срывает, она попадает в реестр недобросовестных поставщиков. Что касается сговора на торгах и вымогательства, этим, наверно, должны заниматься правоохранительные органы. И мы, надо сказать, в прошлом году стали смело пробовать признавать сговоры на торгах и квалифицировать, как нарушение антимонопольного законодательства, что влечет вплоть до уголовной ответственности и наказания.

Ведущий: Телефонный звонок. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Андрей. Я сразу бы хотел сказать, что я против отмены 94-го ФЗ. У меня два вопроса. Вот Дмитрий сказал, что были ??????? (неразборчиво) меры покупки школами-интернатами Лимузинов» и золоченых кроватей. Мог ли он назвать конкретный адрес и город, номер школы? И стало ли после прозрачности меньше или вообще не стало процедур по закупке автомобилей бизнес-класса и офисной мебели повышенной комфортности? Спасибо.

Ведущий: Да. Понятно. Спасибо вам за вопрос. Ну, что, Дмитрий, конкретику по поводу «Лимузинов» в дом-интернат и, в общем, рассказ о том, как с принятием 94-го ФЗ все стало прозрачнее.

Д.М.: Ну, надо начать с того, что вот 94-й ФЗ, как сам таковой закон, он не может запретить закупать вот эти «Лимузины» и золотые кровати. Это вопрос бюджетного планирования. Это вопрос, за что проголосовал народный избранник каждый конкретный, когда он утверждал тот или иной бюджет, муниципалитета, края, там, федеральный бюджет, и так далее. То есть, это вопрос тем лицам, которых мы выбираем в парламент. Что касается конкретики, вот «Лимузин» закупала школа-интернат Калининградской области. Золотые кровати по ведомству МВД. Есть еще примеры размещения одного из федеральных министерств, по-моему, министерства социального развития заказа на создание веб-сайта, цена которого была в несколько раз завышена. После этого блоггеры, увидев это, просто несколько тысяч жалоб на сайт федеральной антимонопольной службы направили. В результате этих всех вот этих действий народного контроля, так скажу, лица были уволены с государственной службы из этого министерства. И насколько мне помнится, там расследуют сейчас уголовное дело. Вот по тем примерам можете в любом поисковике набрать ключевые слова, и это неоднократно писалось и обнародовалось. И что касается прозрачности, еще раз говорю, вы можете на едином сайте сейчас смотреть, что закупает любой чиновник, любое государственное учреждение. И если вас там что-то не устраивает в плане ценообразования, и так далее, есть правоохранительные органы в этом плане. Ну, и народный контроль здесь должен действовать.

Ведущий: Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Добрый день. Здравствуйте. По поводу 94-го закона.

Ведущий: Будьте кратки.

Слушатель: Закон неплохой, рыночный. Но вы поймите, что в условиях тотальной коррупции он не будет работать. Чтобы ее победить, нужно главное условие – честные выборы.

Д.М.: Я совершенно согласен, что при тотальной коррупции любой закон он не будет действовать. Уголовный кодекс не будет действовать, не знаю, гражданский кодекс не будет действовать. Но как-то надо бороться. Поэтому отсутствие закона, я думаю, не прибавит нам плюсов в борьбе с коррупцией.

Ведущий: «Как долго будет вестись разбирательство по жалобе проигравших участников аукциона по капремонту в 17-й гимназии? Ведь ремонт опять откладывается». Вопрос от Максима.

Д.М.: Сегодня мы принимаем решение, в 5 вечера.

Ведущий: То есть, соответственно, завтра мы уже в СМИ получим результат?

Д.М.: Да, чтоб понимали все. На самом деле с принятием закона 94-го ФЗ, мы взвалили на себя, мы, я имею в виду федеральную антимонопольную службу, большой вал работы. Мы, действительно, как бы, сначала думали, что мы не справимся с ним. Есть, конечно, и проблемы сейчас. Но пять рабочих дней – это срок для рассмотрения любой жалобы в рамках закона 94-го ФЗ. Более короткого срока оказания государственных услуг я пока не знаю. При этом приостанавливается размещение заказа по праву антимонопольной службы. По 17-й гимназии мы специально этого не сделали, чтоб не затягивать размещение такого, уже социально напряженного объекта.

Ведущий: То есть, ремонт можно спокойно начинать?

Д.М.: Нет. Перед тем, как определен победитель заказа, и заключением контракта, должно пройти минимум 10 дней.

Ведущий: Все. Понял. То есть, соответственно, вы сегодня рассмотрите. Если вдруг жалоба будет отклонена, то останется пять дней, а не снова десять.

Д.М.: Да. Все правильно. Мы специально сознательно пошли на это. Но если есть нарушения, мы будем вынуждены принять соответствующее решение и предписание выдать.

Ведущий: Вы когда будете принимать решение, вы начнете только рассматривать эту жалобу сегодня в пять? Или она уже рассматривается, и сегодня вам просто на стол положат результаты этого рассмотрения?

Д.М.: Когда рассматривается жалоба, создается комиссия. У нас нет индивидуальных решений. Комиссия вот сегодня полдесятого первое заседание провела, и сделала перерыв, чтобы определиться с принятым решением. Причем, никто не имеет право на самом деле повлиять на мнение этой комиссии. Но обращаю внимание. Все эти перерывы, отложения, это все в рамках пятидневного рабочего срока. За этот срок мы выходить не имеем право, и не выходим.

Ведущий: Ну, и последнее, уже уходя и студии. Несколько слов про Алексея Навального. Следите за его деятельностью и проектом «РосПил»?

Д.М.: Не особо, на самом деле. Просто нет времени. Я о нем узнал от вашей коллеги около месяца назад, когда вот меня также вызвали, в результате дискуссии. На самом деле, ну, сложно мне оценивать, будучи государственным чиновником, его деятельность. Я надеюсь, что эта деятельность принесет результат. И вот такие вот сайты, такие публичные заявления, они на самом деле помогают борьбе с коррупцией. И на самом деле, наверно, было бы здорово, если б таких сайтов было больше. А мы, как бы, соответственно, публично размещаем все свои решения на нашем сайте. Поэтому любой гражданин, который хочет о чем-то сказать, может посмотреть их на сайте, и взять нашу информацию без проблем.

Ведущий: Дмитрий Махонин, руководитель пермского управления федеральной антимонопольной службы был у нас в гостях. Ну, я думаю, что еще встретимся.

Д.М.: Спасибо.