Дневной эфир. Что пермяки думают о работе милиции?

Ведущий: День добрый, дорогие радиослушатели. У микрофона Евгения Романова. Вы слушаете «Эхо Перми», дневной эфир. За звукорежиссерским пультом Антон Мелехин. Сегодня мы говорим о работе милиции. Отчет, собранный на основе результатов опроса общественного мнения горожан, так и называется - «Пермяки о работе милиции». Этот труд писался несколько месяцев. Обсуждаем его сегодня с автором - директором «Центра гражданского образования и прав человека» Андреем Сусловым. Здравствуйте, Андрей Борисович.

Андрей Суслов: Добрый день

Ведущий: Я вот так понимаю, что отчет и вот этот опрос горожан собирался до закона «О полиции», который вступил в силу, если я не ошибаюсь, 1 марта.

А.С.: Да, это так.

Ведущий: Как он связан? Он был как-то связан с этим законом?

А.С.: Не с законом, а с начавшимся реформированием милиции был связан этот опрос. Он проводился, полевой этап, в июле прошлого года, обработан был до конца в марте этого года. То есть, когда уже произошло переименование милиции в полицию, был принят закон «О полиции». Однако я думаю, что не так много поменялось с точки зрения мнения об этой службе горожан.

Ведущий: Мы будем какой термин употреблять – полиция или милиция? Закон «О полиции», ваш отчет «О милиции».

А.С.: А я думаю, что лучше нам подойти так, что, когда мы говорим о прошлом, о результатах отчета, будем говорить, естественно о милиции. Это к тому времени относится. А если мы говорим о сегодняшнем дне и о задачах реформирования полиции, то, естественно, говорим о полиции, о современном дне.

Ведущий: Вопрос такой слушателям. Что может с вашей точки зрения сделать региональную милицию лучше? Что бы вам хотелось, чтобы изменилось? Мы говорим про разные структуры. Это и участковые, и ГИБДД, отделы по делам несовершеннолетних. Если что-то… вы сталкивались, я не знаю, там, где-то похвалить, да, пожалуйста, где-то поругать. Нам важно ваше мнение. Итак, отчет, как мы выяснили, писался в июле. Какова его цель была?

А.С.: Для нас важно было понять, а как можно в принципе строить по-другому управление этой службой с учетом общественного мнения, и, собственно, что может дать это мнение не только с точки зрения доверяем, не доверяем в процентах, с точки зрения оценки работы различных служб. И что самое важное, с точки зрения запроса граждан на милицейский, или как сейчас бы мы сказали, полицейский сервис. То есть, в нашем понимании полиция это служба для общества, для граждан. Нам-то ведь, собственно, не должно быть безразлично, что делают эти люди для нас, что делает эта служба для нас. И наш опрос, собственно, и показывает, что, в принципе, подавляющее большинство наших респондентов, они дают достаточно объективно и, на мой взгляд, точно понимание того, что в первую очередь милиция служит для государства. А они-то хотели бы со своей стороны, чтобы она служила им. И это-то, мне кажется, очень важно, что мы хотели бы, чтобы полиция работала в первую очередь для нас. А сама эта служба, оказывается, объективно работает все-таки в большей степени не на граждан, а выполняет роль, как у нас принято везде говорить, мне очень не нравится, кстати, этот термин, силовая структура. Ну, то есть, силовая, она применяет силу.

Ведущий: А как бы вам хотелось, чтобы она называлась?

А.С.: Ну, есть даже официальный термин – правоохранительные органы. И здесь я вполне готов принять такой термин.

Ведущий: Охраняли порядок.

А.С.: Органы охраны порядка. Органы охраны права, закона. Мне кажется это, с точки зрения термина, более точно, и нас бы так больше устраивало.

Ведущий: В этом главный запрос? Или еще есть какие-то моменты?

А.С.: Конечно, есть запросы более частные. И это связано с выражением некоторого удовольствия или неудовольствия по поводу работы различных служб. То есть, граждане, конечно, не хотели бы, чтобы брали взятки, особенно это относится к службе ГИБДД. Граждане не хотели бы, чтобы нарушали стражи порядка закон. Они, может быть, не очень сами понимают, что есть закон. Но если они в своем представлении считают, что что-то делается не так, тут явно есть какой-то диссонанс. Либо людям не объяснили, и они не понимают, как должны действовать сотрудники полиции, либо сотрудники полиции действительно что-либо делают неправильно. Но самое главное, мне кажется, в общем, отношение того, что они видели бы, что это в первую очередь для них существующая структура, а не структура, работающая на государственных чиновников, допустим, и так далее.

Ведущий: Структура, заинтересованная помочь гражданам.

А.С.: Да. Именно в помощи. Хотя, конечно, есть ведь и те, которые готовы помочь. И нельзя сказать, что это повально сто процентов не доверяют милиции, повально все не готовы помочь, будут противодействовать, и так далее. Нет. Кстати говоря, с этой точки зрения большая часть граждан-то как раз и готова прийти на помощь. И в целом, скорее, доверяют, чем нет.

Ведущий: Каким образом? Я не знаю, пример какой-то. Каким образом они готовы хотели на помощь прийти?

А.С.: Помощь может быть разная. Вот, допустим, чаще всего, возможно, полиция будет нуждаться в какой-либо информации от граждан о правонарушениях. И здесь мы видим, что очень хорошо связывается показатель доверия населения, ну, допустим, к участковому, с тем, знает ли гражданин этого участкового. И мы замечаем, что те люди, которые знают лично участкового, они…

Ведущий: Больше доверяют ему.

А.С.: Они проявляют, очевидно, большую готовность помочь. Здесь мы просчитывали разные социологические коэффициенты. Коэффициенты как раз показывают…

Ведущий: Раскрытие преступлений?

А.С.: Нет, нет, нет. Связь доверия с готовностью… Вернее, связь готовности помочь с тем, знают они его или нет. И от личного хотя бы знакомства уже, получается, зависит уровень готовности…

Ведущий: От обаяния участкового зависит также.

А.С.: Возможно, так. Но многие-то, оказывается, и не знают его и в лицо, и не знают, где искать. И, естественно, в таком случае получается, что готовность эта чисто абстрактная. Хотя, надо сказать, что Управление внутренних дел прилагает достаточно много усилий для того, чтобы сообщить населению о работе этой службы. С одной стороны, конечно, может показаться так, что, если человек не знает, может быть, ему и не надо, и все у него нормально. Но с другой стороны, если что-либо случится, а может у него случиться один раз в жизни, а он, соответственно, в данном случае не знает, куда обратиться, где искать, можно ли доверять, и, соответственно, тоже возникают определенные проблемы.

Ведущий: Ну, вот если вспомнить про образ участкового, раз уж мы заговорили, на ум приходит дядя Степа милиционер из советских мультиков и стихов, что называется. Вот тот период, если вспомнить, это полное доверие, идеализация, ожидания оправдываются, разочарований нет.

А.С.: Я немножко в своей жизни застал советское время. Более того, я вырос в милицейской семье. У меня мама полжизни работала в милиции.

Ведущий: Вот, почему вы сейчас ??????? (неразборчиво).

А.С.: И, собственно, я и тогда достаточно с большим доверием относился к этой службе. И мне так кажется, что главное отличие в отношении связано с тем, что ожидания от милиционера советского для простого гражданина, они в большей степени соответствовали реальности. То есть, в большей степени понимали, что можно ждать, на что именно надеяться. Притом, что было, конечно, определенная степень недоверия, неудовольствия. Отсюда такие пренебрежительные термины, как «менты», и так далее. Это тогда появляются такие термины в советское время.

Ведущий: Они уже в советское появились? Мне так кажется, это во время перестройки, нет?

А.С.: Нет, нет. Это еще даже довоенного времени словечки. Но о ни использовались достаточно активно и, собственно, в поствоенное время, которое я уже помню. А сейчас получается, что уровень ожиданий от современной милиции и полиции, он менее приближен к реальности. То есть, ожидают от полиции сейчас значительно больше, чем получают. Разрыв этот связан с разными вещами. Это может быть связано с недостаточным пониманием того, чем занимаются те или иные службы полиции, тем, что они должны делать согласно их инструкциям, согласно законодательству. Ну, отчасти, это связано и с тем, как действуют разные сотрудники милиции. И это даже не касается каких-то громких преступлений. Ну, допустим, известный нам майор Евсюков, это то, что может выходить за рамки явно. Но это может касаться других, более обыденных вещей. Допустим, как отреагировали в дежурной части на сообщение о преступлении или правонарушении, насколько активно занимались поиском украденного имущества, как при этом взаимодействовали, насколько это взаимодействие было, с точки зрения обратившихся, корректным, и так далее. То есть, вот больше это связано с повседневной, обыденной практикой взаимодействия, а не вот даже с такими громкими скандалами, которые, к сожалению, случаются.

Ведущий: И вот если говорить об этом взаимодействии, по отчету, по этим цифрам, цифра, статистика, больше доверяют, больше не доверяют? Когда я листала отчет, смотрела, а так поняла, 50 на 50. Встретила такую цифру - четверо пермяков из пяти пермяков не довольны работой милиции. Вот правильная цифра?

А.С.: Ну, не совсем так. Если взять ответы на прямой вопрос, что нее является, естественно, главным показателем, прямо говорит «да» четырнадцать процентов, прямо говорят, что доверяют. Скорее доверяют, чем не доверяют, 31 процент. То есть, общая цифра доверяющих 45 процентов, она достаточно высока. Но при этом, если взять то, что говорят «нет», не доверяю, и. скорее, не доверяю 41 процент. Соответственно, это тоже цифра представляется достаточно высокой.

Ведущий: У нас есть звонок. Здравствуйте. Вы в эфире. Как вас зовут?

Слушатель: Добрый день. Здравствуйте. Бессонов Алексей.

А.С.: Добрый день.

Слушатель: Господин Суслов, вот вы, либералы, в 90-е годы рушили полицейскую систему. Лично вы летали на метле в 90-е годы…

Ведущий: У вас вопрос есть. Алексей Борисович?

Слушатель: Вот вопрос. Так вы ее разрушили в 90-е, и уничтожили…

Ведущий: Нам пишут в ICQ. «В декабре 2010-го года московская комиссия… работа следствия криминальной милиции признана на двойку. Отказавшись от милиции, министр МВД Рашид Нургалиев высказал свое мнение о теперешней полиции». И цитируют его далее: «Думаю, что определенные перемены к лучшему граждане стали замечать. Это, прежде всего, касается соблюдения прав и свобод человека и гражданина, что касается законности. Беспристрастности, открытости и публичности». И далее история. Ну, вот зачитаю, раз так активно шлют. «Тем временем, в ведомстве генерал-майора Астанина, начальника СУ УВД Пермского района Чугайнова… (и так далее) беспредел, продолжается порочная система». Вопрос: «Кому нужна такая реформа? Самое страшное, если такие, вышеупомянутые руководители-коррупционеры, нарушители законов будут аттестованы, будут продолжать творить беспредел … (и так далее) и честным милиционерам не будет места», - пишет потерпевший пенсионер, ветеран труда Борис Гумаров. «Я пятый год борюсь с беспределом в милиции. 40 незаконных, необоснованных постановлений вынесено. Четыре раза обращался в суд». И так далее. Я так и не поняла, в чем проблема, сейчас вы обращались. Если можно, очень кратко напишите.

А.С.: Мне в данном случае сложно говорить о конкретных ситуациях. В каждой ситуации ведь надо будет так долго разбираться, что никакого эфира не хватит. Но важен, на мой взгляд, вопрос о реформировании в принципе. Если, скажем, отбросить вот все, что касается таких частностей, для нас вопрос в том, а, собственно, мы-то, общество, мы каким образом относимся к этой реформе?

Ведущий: Честно говоря, я даже не знаю, в чем он состоит.

А.С.: А дело в том, что не только вы не знаете. Я полагаю, что не знает никто. Потому что было официально заявлено, что начинается реформа милиции. Официальной концепции этой реформы не было, в принципе, ее не было вообще.

Ведущий: Ну, как же? Она вывешивалась на сайте, обсуждалась

А.С.: Концепции не было. Обсуждался только закон «О полиции». Концепции официальной не было. Была только концепция правозащитной группы, в которую я тоже вхожу. Это межрегиональная группа. А других концепций, тем более, официальных, их просто нигде официально не выкладывалось, хотя постоянно говорится о том, что она есть. Поэтому, получается, что общество не знает, куда мы идем, к чему конкретно мы должны прийти, и каким образом…

Ведущий: Что же должно измениться с законом «О полиции»? Только название?

А.С.: Нет, не закон. То есть, дело в том, что сейчас получается, что все изменения, реформирование касается принятия нового закона, который не так много, кстати, отличается от старого, сменой названия и вот теми кадровыми изменениями, которые сейчас идут. Ну, и изменений, естественно, вот некоторых условий службы в полиции, ну, с точки зрения, в том числе, и приема на работу, материальных условий и так далее. Но кажется для нас странным, а какой должен быть облик-то измененной полиции? Нам этого неясно. К какому сроку это должно произойти? Каким образом это будет происходить? Это мы не понимаем. И этого хотелось бы. И хотелось бы, чтоб это было публичным. А все делается, по сути дела, привычным нам способом – кулуарным. Вот даже последние изменения, которые неожиданно произошли, касающиеся кадровой политики, они оказались, по сути дела, неожиданными. Даже не только для нас, но даже для многих сотрудников полиции они оказались неожиданными.

Ведущий: Вы считаете, что это неожиданно, что сняли Юрия Горлова?

А.С.: Нет, я имею в виду в данном случае не частные, как скажем, перестановки. Я имею в виду то, что было достаточно неожиданно объявлено о столь масштабной переаттестации, о изменениях в подходах к кадровой политике. То есть, это не было предметом публичного обсуждения достаточно широкого. Публично обсуждался только закон «О полиции». При этом, обсуждался с чрезвычайно активным участием общества. Но, правда, получилось так же, как обсуждали, скажем, советскую Конституцию. То есть…

Ведущий: Обсуждали, обсуждали и…

А.С.: .. масса всяких предложений была, а потом, неизвестно кем и разом, все было принято.

Ведущий: Давайте послушаем звонок. Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Виктор Георгиевич. Я просто на примере. В частности, на Гайве каждый год все ??????? (неразборчиво) сады воруют, разворовывают, грабят открыто. И рядом у нас есть приемный пункт, где принимают металлолом, и значит, были вызовы милиции, они приходят, просто смеются - вы что ??????? (неразборчиво). В общем, это, я даже не понимаю, они должны нас от воровства, частников что-то защищать нас.

Ведущий: Там яблоки воруют или что-то крупное воруют?

Слушатель: Провода обрезают. И все разворовывают, что можно утащить, все утаскивают. Яблоков нет. Какие яблоки?

Ведущий: То есть, бездействует милиция.

Слушатель: Да. Они бездействуют. Если б они хотели, даже нам бы доверили, чтобы сами себя охраняли так жестко, как пенсионер, который гранату повесил.

Ведущий: Звонил нам Виктор Георгиевич по поводу вот воровства в садах. Ничего не делает милиция. Мелковато, считает милиция.

А.С.: В том-то все и дело, что это отражение мнения многих горожан. И даже в нашем опросе ряд горожан в качестве запроса предъявляет то, чтобы расследовались всякие, в том числе, и мелкие преступления. И если эти ожидания не сбываются, естественно, уровень доверия будет падать. В этом как раз и отражается то, что не будет являться для какой-то службы, я в данном случае точно не разберусь сходу, кто должен заниматься этой проблемой, если человек остается где-то в стороне, естественно, он будет считать свой запрос не выполненным.

Ведущий: Напомню еще, что было тысяча респондентов. Собраны мнения разного возраста, и мужчин, и женщин разного возраста. Любопытный отчет. Пишут в ICQ. И тоже не могу не зачитать: «Участковых жители не знают. И чтобы познакомиться, нужно очень постараться. Проверено на собственном опыте. Нет информационных табличек на подъездах. Не знаем, где находится участок, сталкиваясь с участковыми, они могут только поговорить, а проблему приходится идти и дальше решать самому», - пишет в ICQ нам пермяк под ником ????????? (неразборчиво). Где можно узнать о полномочиях участковых? Есть ли в Интернете база контактов участковых по адресу проживания?

А.С.: Ну, я точно на такие вопросы отвечать не уполномочен. Это лучше все-таки в ГУВД такие вопросы задавать. Конечно, это найти при желании можно. Но я бы сказал, что вполне могу сопоставить этот прозвучавший отзыв с тем, что мы получили. И картина, действительно, такая, что половина опрошенных не знает, где найти своего участкового. И больше половины никогда его не видели и не обращались. Естественно, это будет снижать общий уровень доверия к ним. Естественно, надо задуматься о том, а почему так происходит – раз. И если мы знаем, что от доверия зависит то, что будут ли граждане помогать, надо, соответственно понять, а почему у участковых нет возможности непосредственно контактировать с населением? Может быть, они бумажной работой слишком завалены. Я нее готов дать рецепт. Может быть, какие-то другие надо предпринять меры, чтобы эти контакты развивались, и тем самым, может что-то улучшаться.

Ведущий: Давайте спросим, может наш слушатель знает, что нужно сделать, чтобы больше доверять милиции. Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Сергей. Ну, я могу вам сказать. То есть, я доверяю не милиции, а доверяю конкретным людям, которые в ней работают.

Ведущий: Сталкивались?

Слушатель: Нет. У меня есть мои друзья, школьные, как говорится, мои друзья, с кем я дружу, и они, в том числе, работают или работали раньше в органах милиции.

Ведущий: Честные, порядочные друзья.

Слушатель: Да. Они честные, порядочные. То есть, знаю, что … вот в них, как бы, я уверен. Во всех остальных, вот, к сожалению, нет.

Ведущий: А они, я не знаю, о реформе вы говорили, о реформе полиции?

Слушатель: Нет. Вы знаете, это, как бы, тема такая, что… ну, мы с ними не затрагивали. То есть, с кем-то я не так часто вижусь, чтобы обсуждать еще и эти проблемы. По поводу, кстати, там вопрос был по участковым. Насколько я знаю, в Интернете есть база по всем участковым.

Ведущий: То есть, если задаться желанием, можно все найти.

Слушатель: Да. Это официальная база. Единственно, что она там лежит в одном большом огромном файле, его, грубо говоря, приходится весь файл себе скачивать и искать там по своему адресу, где же там находится твой участковый.

Ведущий: Спасибо.

Слушатель: То есть, при желании найти нет проблем. То есть, люди, как говорится, ищут себе проблемы на пустом месте.

А.С.: Это как раз подтверждает то, что, действительно, если человек лично кому-то доверяет…

Ведущий: Если это его друг, друзья.

А.С.: Кстати, вот в Интернете пишут люди, что милиционеры-то, они не с луны к нам упали, они из нас, собственно. И те, к которым мы хорошо относимся, к кому плохо относимся, это часть общества. Если получается так, что служба в целом не вызывает удовольствие, значит, что-то надо менять в управлении этой системой. Люди-то те же самые. Получается. И те, кто видится гражданами, как нарушители, они тоже, собственно, не так, что сидят где-то у себя в кабинетах и строят козни, как бы там помучить граждан.

Ведущий: Давайте еще одно мнение выслушаем по телефону. Здравствуйте.

Слушатель: А еще раз. Вот не даете мне задать вопрос. Вот лично вы, либеральный профессор Суслов, чувствуете свою ответственность за разваленную полицейскую систему? Вот такой вопрос.

А.С.: Значит, вот Алексею Борисовичу и всем могу сказать, что я свою личную ответственность за разваленную, как он говорит, полицию чувствую в той же мере, как и все, скажем, неудачи либеральных реформ начала 90-х годов, поскольку слишком высока была эйфория, с одной стороны, от того, что начались федеральные преобразования. И не только мне, но и многим показалось, что будет многое делаться автоматически. Мы, наверно, не приложили достаточных усилий для общественного контроля за ходом тех преобразований, которые шли в начале 90-х, не более того.

Ведущий: Я знаю, что в отчете развевается еще один и мифов, что во всем виноваты СМИ, что СМИ формируют негативный образ милиционера.

А.С.: Любопытно, что оказывается, что те респонденты, которые имели личный опыт общения с полицией, социологи условно называют таких респондентов «опытными», они в целом более негативно относятся к полиции, чем те респонденты, которые в основном черпали свои сведения из телевидения, Интернета, средств массовой информации. Выходит как раз наоборот. Не те, кто только на средства массовой информации ориентируются, плохо оценивают. Личные контакты оказывают, выходит, еще и большее влияние. Процент разрыва этот не столь велик, но, тем не менее, он саму эту ситуацию иллюстрирует. И, естественно, это означает с точки зрения принятия управленческих решений, надо меньше задумываться о том, как подается деятельность службы, а больше думать о том, как менять, собственно, само управление.

Ведущий: Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Лидия Николаевна. Вопрос у меня вот какой. Почему раньше милиция, а теперь полиция при сообщении, ну, о каком-то нарушении, начинает не туда направлять свои усилия, где что-то нарушено, а выяснять личность сообщившего? Конкретно. Мы живем, вот наш дом около увеселительного клуба. И постоянно от них шум. И я, и мои соседи вызывали и несколько лет назад, и сейчас милицию, теперь полицию, так они через полтора часа приходят туда, где шумят. Но очень настойчиво ломятся, натурально, я говорю, ломятся в двери ночью, чтобы выяснить все вот о тебе, кто ты такой.

Ведущий: Ну, если вы вызвали, как вот… ну, как вот иначе? Они приходят.

Слушатель: Я сообщила по телефону о себе все данные. Почему нужно ночью, в полчетвертого ночи приходить в квартиру, и «откройте дверь»?

Ведущий: Мы поняли. Спасибо большое.

А.С.: Я думаю, что это не единственная слушательница, у кого есть подобные проблемы. С конкретными проблемами, конечно, желательно разбираться в вышестоящих полицейских инстанциях. И это еще один из примеров того конкретного неудовольствия от действия полиции, которое как раз и вызывает недоверие, несоответствие ожиданиям. И на это, мне кажется, также надо реагировать для того, чтоб ситуацию менять.

Ведущий: Сами чиновники, полиция милиционеры, они видели этот отчет? И когда-то вы докладывали, показывали, когда обсуждалась реформа, вы писали на этот сайт?

А.С.: То, что касается реакции регионального управления внутренних дел, ну, вот, по крайней мере, видимая реакция, на мой взгляд, положительна. То есть, я выступал на большом совещании с руководителями районных и городских органов внутренних дел в Главном управлении внутренних дел примерно две недели назад. И мой доклад был выслушан со вниманием. И, как минимум, с точки зрения принятого решения он будет доводиться до районных и городских органов внутренних дел. То есть, это уже само по себе неплохо. Но, на наш взгляд, было бы желательно, и, собственно, мы в первую очередь с этой целью и писали наш отчет и проводили исследования, чтобы такое исследование, и подобные исследования, они становились инструментом управления. То есть, отчет ведь не просто должен служить иллюстрацией – доверяю, не доверяю, там, сколько процентов и так далее.

Ведущий: Им-то интересно?

А.С.: Им это интересно. Но важен не вот просто интерес, как таковой, посмотреть, как это происходит, но важно, что мы с ним сделаем, с этим инструментом. Мы должны его, мне кажется, если мы управленцы в милиции, мы должны его применить, и учесть то, что мы видим, принять какие-то управленческие решения. Мы в рекомендациях и предлагаем создать специальную рабочую группу из тех, кто в полиции занимается управлением для того, чтобы подумать о том, а как же можно это учесть с точки зрения… вот мы затрагивали вопрос об участковых, как можно, допустим, с этим быть. Мы затрагивали вопрос о том, как с доверием быть, и как делать в большей степени эту службу службой обществу, ну, как с этим быть. То есть, вот э то, мне казалось бы, самое важное. Если б это удалось учесть в реальной практической деятельности, мне кажется, вот это был бы важный практический шаг к реальным изменениям.

Ведущий: Давайте еще выслушаем пару звонков. Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель: Алло. Здравствуйте. У меня произошла такая ситуация когда-то с милицией. В мою квартиру местный участковый, кстати, он на тот момент даже и не представился, впоследствии выяснилось его фамилия ???????? (неразборчиво), насильно без нашего согласия проживающих установил железную дверь. Причем, принимал решение об этом лично он сам.

Ведущий: Зачем?

Слушатель: Я откуда знаю? Я не знаю. Я даже до сих пор не могу получить ответ, для чего, зачем это все было сделано? И по какому закону это все он действовал? Мне, например, от Ахметова, местного… Индустриальный район, начальника милиции, просто один раз пришел ответ – все по закону. Все. Коротко и ясно. Когда он устанавливал дверь, он лгал, что это делается по решению муниципалитета, администрации, какой, кстати, районной, городской, не сказал. Бумажку, соответственно, не показал. Потом говорил, что по решению прокуратуры делается. Показывал какое-то письмо от прокурора Ванькова.

Ведущий: Давайте не будем углубляться в историю. Действительно, какая-то абсурдная ситуация.

А.С.: Мне кажется, что она, действительно, абсурдная, поскольку, на мой взгляд, если это действительно частная квартира, скажем, органы внутренних дел не имеют право устанавливать там металлическую дверь. Очень странно. И эти действия можно обжаловать и в прокуратуру, и в суд. Но в ней надо, действительно, в этой ситуации специально разбираться. Мне кажется, если, уважаемый слушатель, вы обратитесь, допустим, в Пермский региональный правозащитный центр, показав конкретно документы, я думаю, что юристы центра вам бесплатно помогут разобраться в этой ситуации.

Ведущий: Ну, и коротко в конце эфира, что называется, кратко выводы. Граждане плохо разбираются в подразделениях милиции, плохо знают о работе милиции, не разбираются, в чем состоит реформа, задачи милицейских подразделений, плохо знают своих участковых. Помогайте.

А.С.: Да, действительно, все это так. Но они при этом чувствуют общее отношение полиции к ним, как не к главной цели. То есть, это-то они чувствуют точно. При всем своем недостаточном знании закона о функции подразделений полиции и так далее. И если будет общий ракурс реформирования, общий вектор реформирования направлен на то, чтобы поменять это отношение, то мне кажется самое важное, и это должно быть сделано только публично, поскольку без общества это, как всегда, у нас и получится.

Ведущий: Спасибо большое. У нас в эфире был директор «Центра гражданского образования и прав человека» Андрей Суслов.