Олег Кашин на «Эхе Перми».

Ведущий: Мы продолжаем прямой эфир на 91,2 FM. Это пермское» «Эхо». У микрофона Роман Попов. Антон Мелехин для вас работает звукорежиссерским пультом. В течение ближайших минут сорока у нас в гостях Олег Кашин, журналист издания «Коммерсантъ». Здравствуйте, Олег.

Олег Кашин: Добрый день, добрый день.

Ведущий: Несколько стандартных вопросов блицем. Как вам Пермь?

О.К.: Пермь прекрасна. Я здесь третий раз в жизни. С каждым разом она все лучше.

Ведущий: Как вам наша культурная революция, деятельность Марата Гельмана, буква «П» на ж/д вокзале и красные человечки?

О.К.: Если у меня есть больше 30 секунд на ответ, я скажу, что я приезжал писать о культурной революции два года назад сюда. Заметка в журнале «Власть» называлась «?????????? (неразборчиво)», и после нее Марат Гельман со мной года полтора не разговаривал. Теперь мы разговариваем. И, наверно, движение взаимное, поэтому и культурная революция мне нравится больше, чем два года назад.

Ведущий: А что было два года назад, что вам не понравилось? Или, вернее, что вы написали такого, что не понравилось ему?

О.К.: Ну, скорее, я больше симпатии высказал к ее противникам, культурной революции. Потому что, конечно, мне кажется, очень важный момент, что Пермь, в отличие от многих других регионов, которые абсолютно пусты, она полна уже какой-то своей давней культурой. То есть, вот у меня отдельная история, которая всегда поражает, это писатель Давыдычев, которого вне Перми почти никто не знает, а здесь, насколько я понимаю, знают и любят все.

Ведущий: «Лёлишна из третьего подъезда»

О.К.: Там, «Лёлишна из третьего подъезда», да. Я по совпадению сам читал ее в детстве, и поэтому тоже знаю. Но вот такого, по-моему, нет нигде, да, что есть какой-то местный культовый детский писатель. Есть там, ну, понятно, писатель Иванов, есть горно-заводская цивилизация, есть, бог знает, что еще. И на этом фоне вторжение пришельцев, которые строят букву «П», наверно, кого-то может раздражать. И, вот, собственно, наверно, в том конфликт изначально был.

Ведущий: Ну, а теперь вы говорите, что культурная революция нравится вам чуть больше. Почему?

О.К.: А потому что как-то город вот по трудноосязаемому ощущению стал более комфортным для пребывания вне стен, там, не знаю, в моем случае в гостиницах, в случае местных жителей дома. То есть, есть еще места, в которых приятно быть. Даже красные человечки, которых тоже почему-то ругают, я читал газету вчера под названием «Единый край», насколько понимаю, эта газета «Единой России», там тоже целая статья о красных идиотах, сидящих, там, на крышах, да. По-моему, как раз вот это то, места, на фоне которых фотографируются или мимо которых приятно ходить. Это гораздо более важная история, чем принято считать. Даже ваши заборы бетонные, которые теперь все разрисованы, тоже очень круто, потому что я тоже рос в городе, который полон заборов, в Калининграде, в Кенигсберге, и так прикидываю, было бы, конечно, более приятно, если бы Калининград был таким, а не таким, каков он сейчас.

Ведущий: Вот у нас последнее время, в течение месяца, в Перми проходит фестиваль «Белые ночи». Так получилось, что организаторы этого фестиваля несколько не совпали, как мне кажется, по…

О.К.: С белыми ночами с реальными?

Ведущий: Нет, не в этом дело. Белых ночей реальных нет ни у нас, ни даже в Питере. Они есть еще посевернее. Это даже непринципиально. Какая разница, как назвать? Нет, организаторы не совпали вот в чем с народонаселением нашего Пермского края. Они почему-то запустили все свои 256 проектов в рабочее время, в будни. То есть, они шли постоянно. Все 256 проектов не обеспечивались должной информационной поддержкой. И в результате очень крутые музыкальные вещи, очень классные, может, какие-то перфомансы, да, они остались без внимания, потому что о них не знали. Был не так давно на концерте замечательного гитариста, одного из самых классных, по-моему, в 21-м веке на текущий момент Шахаба Толуи. На его концерте находились человек сто. Хотя, казалось бы, нужно собирать залы. Но открытая площадка, возможность прийти нескольким тысячам. И человек сто. Не потому, что никто не знает, кто он такой. А элементарно потому, что туда пришли только те, кто проходил мимо.

О.К.: Ну, и кто знал, наверно.

Ведущий: Кто знал.

О.К.: Кто смог прогулять работу.

Ведущий: Нет, это было в воскресенье. Работа - не так принципиально. Но вопрос – насколько вообще, по-вашему, жизнеспособен такой формат? Фестивалим целый месяц.

О.К.: Ну, по-моему, формат отличный. То есть, ну, если конкретный какой-то человек, например, вы, да, не смог посетить все 250 историй, это, конечно, обидно. Но, по крайней мере, у него была такая возможность. Был шанс. Гораздо хуже, если бы такого шанса не было.

Ведущий: Ну, наверняка.

О.К.: Поэтому все равно фестиваль лучше, чем не фестиваль. И, ну, тоже вот рабочие дни, я буквально… когда это было, позавчера, недавно совсем, недавно в Москве после 15-летнего ремонта открылся планетарий. Я подумал - в рабочий надо будет не пойти на работу, а пойти в планетарий. Подхожу к нему, и уже там за километр до него стоит очередь, желающих в рабочее время посмотреть на него. Я думаю, рано или поздно, и в Перми тоже будет, когда, да, о'кей, там, среда, там обед, но при этом люди почему-то не в офисах, а на концерте вот вашего гитариста, например. Главное начать, мне кажется. Поэтому жаловаться, что мало народу, ну. мало, мало… Я в том году был у вас же в Пермском крае на фестивале «Пилорама». И тоже был такой вполне приличный концерт с группой «Мегаполис» и прочими. И тоже перед сценой в чистом поле, как фестиваль ???????? (неразборчиво), но при этом народу было, ладно, сто, 50, максимум. И вот я сидел, и мне было приятно, что как будто бы для меня одного играет группа «Мегаполис».

Ведущий: Опять же, в позапрошлом году, если мне не изменяет память, на «Пилораму» приезжала ДДТ, и туда собирались несколько тысяч человек, хотя они приезжали, на самом деле, не на «Пилораму», а на концерт Шевчука.

О.К.: В прошлом году, если вы были, мне очень понравилось, как перед «Пилорамой» на большом экране, как вот обычно передают обращение, там, не знаю, президента или кого-то, передали обращение главы района, я не помню, какой там район… Чусовской, наверно…

Ведущий: Ну, наверно.

О.К.: …главы района и обращение Шевчука. То есть. как бы вот, они шли через запятую. Это было очень трогательно.

Ведущий: Дальше. Топовая новость последних двух дней, вчерашнего и сегодняшнего, - смерть слона Джонни в зоопарке. Поймал себя на мысли, что это очень приятно работать в региональной журналистике, вот не в Москве, не в Питере, приятно работать вот здесь вот, в региональной журналистике, потому что есть прекрасная возможность уделить огромную массу своего времени, внимания, печатных площадей, эфирного времени тому, что тебя, действительно, волнует. Никто в тебя не бросит камень за то, что ты сорок минут утреннего прайм-тайма посвящаешь слону Джонни. Никогда натыкались на мысль, что очень хочется что-то вот такое вот, простое, душевное рассказать и нельзя, потому что от вас ждут совершенно другого.

О.К.: Нет, я буквально вчера натыкался на мысль, что мне хочется рассказать о слоне. И, ну, понятно, что похороны слона – это не похороны человека. Технология другая, скажем так. Но я, действительно, хотел попасть на прощание с Джонни. И вчера звонил в зоопарк. Мне сказали, что пока вскрытие. Остальные процедуры будут в начале недели, когда я уже буду в Москве. На самом деле, конечно, хотелось бы. И я уверен, и эту линию гну на месте работы, и часто получается, что какие-то бытовые, локальные истории из регионов гораздо важнее, чем очередные приключения Народного Фронта, допустим. То есть, из репортажей последнего времени, которыми я горжусь, не беря какие-то новостные истории типа взрывов в Удмуртии, да, на арсеналах, но вот трехмесячной давности уже, но по-прежнему горжусь, это история про съеденных волками овец на Кавказе, когда тоже оказалось я поехал писать историю про животных, про людей. Оказалось, что там во всем виноваты военные, которые забрали пастбища, потому овцы паслись на краю обрыва, и упали с него, когда волки начали их есть. или история про одно наводнение на Кубани, когда буквально, как в «Титанике», когда, затапливая трюмы с бедными людьми, пытались спасти богатых пассажиров, скажем так, там то же самое, был шлюз, и вот местные власти решали - затопить дорогой коттеджный поселок или деревню, где живут бедные люди. И потому они открыли шлюз, затопило деревню. Конечно, такие драмы гораздо важнее, чем любая, так называемая, политика. Завтра я пойду на съезд «Правого дела» Прохорова, и, конечно, с большим удовольствием я пошел бы в ваш зоопарк и писал бы про слона.

Ведущий: Ну, я думаю, что у вас, в принципе, будет возможность просто сходить в зоопарк.

О.К.: Да, конечно. Я в нем уже был, на самом деле. Правда, это было зимой вот в 9-м году. И зоопарк, ну, прямо, скажем так, такой достаточно зловещий. Тем более, то, что он находится на кладбище, это тоже, видимо, отпечаток налагает.

Ведущий: Ну, в общем, да. И тут с вами даже особенно не поспоришь. У нас об этом говорится всеми…

О.К.: Но хотя, опять же, я сам из Калининграда. И здесь хотя бы кладбище, что называется, русское, потому, наверно, это, не знаю, обиднее или не обиднее, или не обиднее, но не типичнее. А Кенигсберг же, там все немецкие кладбища стали парками культуры и отдыха. И это тоже гораздо… не гораздо более чудовищно, но, по крайней мере, также чудовищно, как клетки со зверями.

Ведущий: Следующая история. Буквально перед началом фестиваля «Белые ночи» и, наверно, в рамках всей нашей культурной политики, начали спешно переименовывать улицы. Улица Коммунистическая у нас стала Петропавловской, улица Большевистская стала Екатерининской, а улица Орджоникидзе очень скоро станет Монастырской. Вчера, кстати, не знаю, заметили, не заметили, но по этому поводу на Соборной площади был целый пикет. Ребята с красными растяжками…

О.К.: Не видел, не видел.

Ведущий: Там «Серго Орджоникидзе» было написано, что-то еще, не помню. Ну, как это часто бывает у коммунистов. Когда переименовывали Коммунистическую, народ, судя по откликам, делился так на две части более или менее равных. Когда речь пошла про Екатерининскую и Большевистскую, как-то уже стало больше тех, кто говорил - да, ну, отстаньте, какая Екатерининская? Была Большевичка, Большевичкой сдохнет. А когда речь пошла про монастырскую, даже от самой активной, либеральной, передовой части нашего сообщества, а именно Интернет-пользователей, я читал в основном - да че вы, ополоумели что ли? Да оставьте нам улицу Орджоникидзе. Какая Монастырская? Там монастырей уже давным-давно нет. Из заведений культа одна мечеть. Переименование – это насколько правильно, по вашему мнению? Или возвращение исторических названий., чтоб быть точным.

О.К.: Я считаю, что вот эти улицы должны называться Монастырскими и прочими, но тоже важный момент. Не знаю, согласитесь вы со мной, или нет. Но представим такую вещь. Если бы город Пермь оставался Молотовым до 91-го года и после, как город Вятка остался Кировым. До сих пор остался Кировым, и тоже, по-моему, трижды был референдум, трижды народ оставался за название Киров. И так, видимо, Вятка, прекрасное название Вятка, так и останется таким виртуальным, а город Киров, к которому товарищ Киров имеет достаточно такое не очевидное отношение…

Ведущий: Да почему? Он там неподалеку родился.

О.К.: В Уржуме.

Ведущий: «Мальчик из Уржума» читали мы все.

О.К.: Конечно, конечно, который тоже теперь называется, по-моему, Кировск, да, или тоже как-то по кировски, если не ошибаюсь.

Ведущий: Вот тут уже врать не буду.

О.К.: Вот. Есть, наверно, такие окна, да, в истории, когда переименование проходит легко. Когда, допустим. Большевики переименовали там половину городов, и сто процентов улиц, это вот была такая возможность. Но те же большевики, но постаревшие, растолстевшие, когда в 80-е годы пытались переименовать город Ижевск в Устинов, он продержался три, по-моему, года. Ладно, город Ижевск, он большой, по крайней мере, город. Даже станция метро «Красные ворота» в шестьдесят, по-моему, девятом году в Москве попытались переименовать в Лермонтовскую, и тоже, даже вот несмотря на советскую власть и такую косность, да, интеллигенция, народ возмущались. В итоге вернули название «Красные ворота» еще до волны. Поэтому, наверное. Сейчас уже это, действительно, будет сложнее. Но тоже, вот был бы я на месте там мэра города или губернатора, я бы все-таки, имея такую вот возможность, чего уж там, сломал бы об колено общественное мнение, потому что вот перед историей, перед, там, не знаю, вечностью это, конечно, долг избавиться от этих чужих и… ну, не то, что плохих, да. Например, в каждом городе есть улица, там, не знаю, Кирова или Максима Горького. А улица Петропавловская, по которой ходил, там, не знаю, какие были герои дореволюционные в Перми, наверное, они были, вот они по ней ходили, да. Наверно, ее нужно вернуть. Ну, ее и вернули. Поэтому я за переименование, хотя понимаю, что это тяжело и, может быть, даже уже невозможно.

Ведущий: Мы продолжаем. У нас в гостях журналист издания «Коммерсантъ». У вас там более длинная должность.

О.К.: Да, да, да, правильно говорите.

Ведущий: Олег Кашин. Там нужно вспоминать спецкор, там что-то еще. По-моему, вы журналист «Коммерсанта» были.

О.К.: Да.

Ведущий: И даже, если вы смените место работы, вы журналистом «Коммерсанта» будете еще очень долго.

О.К.: Слава богу, на самом деле, потому что… и, кстати говоря, тоже важный момент. Различия между регионами. Вот был в Ижевске. Туда «Коммерсантъ» привозят к обеду из Перми. То есть, вот регион делится на тех, где есть свой «Коммерсантъ», и где его нет. У вас есть.

Ведущий: Да, это правда. «Коммерсантъ» Удмуртии делают наши ребята. Причем, начали делать не так давно. И, в принципе, опять же, к вашей, опять же, чести, да, мне кажется, наличие «Коммерсанта» в регионе, в любом, это определенный показатель уровня местной журналистики. Потому что ребята, которые пишут в региональные вкладки «Коммерсант», они автоматически стараются подтягиваться.

О.К.: Да, конечно.

Ведущий: Хотя бы чуть-чуть там к своим федеральным коллегам.

О.К.: Ну, с «Эхом», я думаю, также.

Ведущий: С «Эхом»… может быть, в половине регионов, где «Эхо» есть. Есть у нас, к сожалению, большое количество регионов по стране, где «Эхо» присутствует, но практически не имеет регионального вещания как такового. То есть, оно есть, но там очень слабый местный контент, либо его нет в принципе, там, заполняется рекламными паузами. Ну, так тоже есть. Про переименование поговорили. Что у нас еще у гостей спрашивать обычно принято, Антон, скажи мне, пожалуйста. Про культурную революцию, про Гельмана, про переименование улиц… А, вот. Вот еще какой вопрос. Обычно спрашивают – а зачем вы приехали в Пермь? Я знаю, зачем приехал Олег Кашин в Пермь. Он приехал на книжную ярмарку.

О.К.: Я проще скажу. Позвал Колпаков, скажем так.

Ведущий: Ну, прекрасно. Он приехал в гости к Интернет-газете «Соль»

О.К.: Да. И к бумажному журналу «Соль». В Москве он тоже, вроде бы, есть, но я его ни разу не видел. А тут прямо читал и наслаждался.

Ведущий: Слушайте, раз уж мы про «Соль» заговорили, у ребят, когда они создавались изначально, была следующая претензия. Я об этом совсем недавно узнал, потому что я как-то о создании «Соли» долго пропускал мимо ушей. Но недавно заинтересовался. У них была претензия. Они хотели сделать…

О.К.: Федеральное издание.

Ведущий: …федеральное издание с корнями в Перми. У них получилось?

О.К.: Ну, это было как раз забавно. Потому что, когда вот… я ни разу для них не писал, потому что там пишет Кристина Потупчик из движения «Наши», а я с ней стараюсь не быть никогда в одном пространстве. Так вот. Когда они создавались, вся их федеральность состояла в том, что московские авторы писали для «Соли», поэтому видимо, «Соль» федеральное издание. В какой-то момент «Соль» нащупала вот то, что она должна была нащупать. И, во-первых, стала, по-моему, единственным таким и бумажным, а не бумажным глянцем, который пишет про рабочих. То есть, понятно, что, наверняка, там есть какая-то ирония или что-то еще, но по крайней мере, это интересно, это познавательно, скажем так. И второе такое, может быть, обидная для ребят, которые делают «Соль», составляющая, это вот то, что вчера на как раз книжном фестивале поэт и писатель по фамилии Зеленогорский назвал легким эротизмом. Если бы вы видели их эротический словарь, такой прямо на грани… даже не пошлости, а какого-то совсем вот именно мрака и трэша, да, набор слэнговых пермских терминов, обозначающих разные там проявления половых актов, наверно, это не то, чем стоило бы гордиться людям, которые хотели быть федеральным изданием. Но при этом это то, за что их читают, то, что передают буквально из уст в уста. Заняли нишу. И, дай бог, чтоб они в ней были, потому что, опять же, лучше «Соль», чем ее отсутствие.

Ведущий: Славно, славно.

О.К.: Читайте, читайте. На самом деле…

Ведущий: Я, в общем, большую часть вашего текста я услышал, но не понял, потому что не являюсь читателем. Но я думаю, что перед Иваном Колпаковым, к которому вы приехали в гости, мы таким образом своеобразно раскланялись.

О.К.: Да.

Ведущий: Давайте про книжную ярмарку. У нас это вчера была топовая тема в блогосфере абсолютно. Народ в блогах писал. Текст практически одинаковый. «Ребята, бегом к горьковке. Был. За гроши отличные книги». Ну, или, допустим, как вариант. «Иду, а за мной Прилепин. Я к ларьку. Быстро купил. Развернулся, автограф. Все нормально».

О.К.: Ну, правда, что отлично. Вот тоже проявление культурной революции, которой, как бы, стоит радоваться.

Ведущий: Нет, безусловно, да. И все-таки книжная ярмарка - это, по-моему, в последнее время становится каким-то очередным арт-перфомансом. Хотя, казалось бы, это просто продажа книг.

О.К.: Ну, все-таки не совсем просто продажа книг. Потому что иначе хватало бы магазинов. Нет, это, конечно, и даже не общение. А вот то поле, в котором, как когда-то было модно говорить, производятся смыслы. Тоже, наверно, есть в этом, например, для Перми что-то такое не естественное, потому что вчера на ярмарке я пронаблюдал кучу московских знакомых, которые так же, как я, приехали сюда на пару дней, и уедут, и завтра мы увидимся в Москве, да. Но мы-то увидимся, а вы с ними увидитесь вот только сейчас. Наверно, тоже хорошо, потому что, на самом деле, такие люди, как там, не знаю, Александр Иванов из «Ад Маргинема» или Борис Куприянов из магазина «Фаланстер» - это главные в сегодняшней России публичные интеллектуалы, которые, действительно, по большому счету создают нынешнюю Россию, и здорово, что не только у Садового кольца есть возможность к ним прикоснуться, с ними поговорить.

Ведущий: Я был на книжной ярмарке, даже, скорее, так – на книжном развале в «Олимпийском». Это было очень давно, может, лет десять назад. Меня тогда поразило. Вот несколько этажей, куча книг. Я ходил там, наверно, часов пять, ничуть не меньше. Чуть ли не с открытия до закрытия. И в Пермь привез рюкзак, набитый книгами.

О.К.: Перед горьковкой не так много шатров с книгами.

Ведущий: Я не об этом. Я о том, что сейчас представить себе такой развал, на котором будет толпа народу, крайне сложно. Люди идут не на развал, люди идут на авторов.

О.К.: Ну, вот на самом деле, главная звезда этой Пермской вашей ярмарки Захар Прилепин, наверно., если я правильно называю главную звезду. Во многом да, он как раз есть отражение того тренда, о котором вы говорите, потому что он и его, как бы, там слава и публичный образ состоит не только из его прозы прекрасной, и, наверно, действительно, он лучший писатель нулевых, а из этого публичного имиджа нацбола, бывшего омоновца. Ветерана чеченских кампаний и, вообще, вот такого брутального молодого человека. Наверно, тоже следствие там какой-то… превращения сознания общества в нечто клиповое или блоговое. Ну, так и есть. И, по-моему, такой формат ярмарки он отражает это изменение вполне. То есть, как бы... если сейчас недостаточно бегать по развалам и искать просто книги, а надо еще и поговорить, и послушать, и посмотреть, то вот, о'кей, пожалуйста. Вот это есть.

Ведущий: Телефон прямого эфира 261-88-67. Эфирное ICQ 404582017. «Спасибо за разговор, интересный. Являетесь ли вы поклонником Алексея Иванова». Вопрос от Евгения.

О.К.: Не могу сказать, что являюсь его поклонником. Просто не нравится такая литература, скажем так. А сам Иванов, как фигура, он как раз интересен. Я согласен, не помню, с Гельманом или Мильграмом, насчет того, что для такого проекта, как пермская культурная революция обязательно нужен такой умный статусный оппонент, каким является Иванов. Поэтому вот так его глобально тоже уважаю.

Ведущий: Телефонный звонок. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Артем. У меня вопрос к Олегу, как к журналисту «Коммерсанта». Я с большим удовольствием читал проект «Кремлевские стенания» в журнале «Власть». И Олег там тоже писал ???????? (неразборчиво). я хотел уточнить. Планируется ли продолжение этого проекта?

О.К.: Мы допускаем его продолжение, скажем так. То есть, это позиция главного редактора «Власти» Максима Ковальского, который его допускает. Но было две проблемы главные. Первая проблема, там, наличие отсутствия авторов, которые могли бы адекватно написать текст от имени какого-то деятеля. То есть, вот и того, что там можно не скрывать, Григорий Ревзин планировал написать о Суркове. Но в итоге отказался. Говорит - не справлюсь, не чувствую Суркова изнутри. То есть, вот мы, действительно, смогли найти только четырех авторов. И все. А вторая проблема гораздо более важная – проблема с героями. Потому что, если, скажем, о Суркове, об Абрамовиче, об Эрнсте и, кто у нас там еще был, ????????? (неразборчиво) можно что-то написать, у них есть какие-то отличительные черты, то, что можно написать, не знаю, о вице-премьере Шувалове, например, или о вице-премьере Жукове. Каков он? Да ни каков. Поэтому как раз четыре героя, четыре автора, и, наверно, этого пока достаточно.

Ведущий: Самое забавное, что даже, если о них и можно что-то написать, я уверен, что можно, и, допустим, в свое время там та же Елена Трегубова шикарно писала о подобного рода персонажах, то читать о них абсолютно неинтересно…

О.К.: Конечно.

Ведущий: Хотя бы потому, что они даже как злодеи не харизматичны.

О.К.: Да, да, да.

Ведущий: Ну, вот так. Увы. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Алле. Добрый день. Я бы хотела задать вопрос Олегу. Мне очень хочется знать его отношение к творчеству Владимира Сорокина. Мне очень непонятен этот автор. И такое ощущение, что институт Сербского по нему скучает.

О.К.: Не, у вас неправильное ощущение, мне кажется все-таки, потому что Владимир Сорокин, действительно, ну, если не самый крупный русский писатель, ныне живущих, то один из, как бы пошло эта фраза не звучала. Я понимаю, почему вы так к нему относитесь. И вы не одиноки в этом смысле. Воспринимать буквально то, что он пишет, особенно писал вот в те годы, когда еще не пришел к такой актуальной памфлетистике, от которой я тоже не в восторге от нее, там, от «Дня Опричника» и так далее, так вот, воспринимать буквально то, что он писал, не нужно. Он пишет не о том, как люди едят кал, а о том, как устроена русская литература, и как она деконструируется. Поэтому он ценен этим. И в этом ему равных нет.

Ведущий: Кстати, если уж заговорили про Сорокина, давайте по всем современным пробежимся, или хотя бы по нескольким. Пелевин.

О.К.: Пелевин, как раз, да, наряду с Сорокиным, один и двух, наверно, главных постсоветских русских писателей, тоже, как бы к ним не относиться, понимая, что вот это два великана, вокруг которых ходят все остальные, наверно, это бесспорно. И то что недавно была премия «Национальный бестселлер» по итогам десятилетия, когда присуждали звание лучшего писателя десятилетия, дали Захару Прилепину. И это адекватно. Потому что, как бы, если говорить о нулевых, он главный, да. Но при э том то, что в этой премии не были учтены вот два ныне живущих крупнейших русских автора Пелевин и Сорокин, это неправильно. Они, конечно. главные.

Ведущий: Иронизирует Михаил по ICQ. «Донцова».

О.К.: Донцова… Нет, Донцова, Донцова. Вот, скорее, такая сфера… Я как раз применительно к эстраде, к шоу-бизнесу всем говорю, что Стас Михайлов, Стас Михайлов, Стас Михайлов - главный русский певец. А его почему-то вот именно из тех, кому я это говорю, никто не знает, хотя это так. Стас Михайлов, Ваенга, вот я ехал к вам, на цирке висит афиша. 7 октября концерт Ваенги. 7 октября. Сейчас у нас июнь, да, а афиши уже висят. Я думаю, билеты уже проданы.

Ведущий: Нет, я полагаю, что история другая. Скорее, афиши повешены для того, чтобы к 7 октября набрать хотя бы ползала. Хотя я могу ошибаться.

О.К.: Не, не, не, вот здесь я поспорю. Потому что даже не в таких культурных очагах, как Пермь, а, так скажем в условной Пензе, где все гораздо менее бодро, скажем так, и Ваенга, и Михайлов собирают полные дворцы спорта. Это, действительно, феномен. Я сам это наблюдал не раз.

Ведущий: Слушайте, а вы приближены к тем. Вот я пальцем вверх показываю. Вы к тем приближены. Скажите, это правда, что им покровительствует жена Медведева?

О.К.: Я тоже про это читал в блогах, вот, насколько приближены. Но подумайте и вы. О'кей, жена Медведева там любит какого-то певца. Может ли она согнать полный зал на этого певца в городе Магадане? Я думаю, не может.

Ведущий: Ну, послушайте, но взять и сделать так, чтобы этот певец вышел на экраны.

О.К.: Так именно, что Стас Михайлов не выходил на экраны до того, как он уже там смог собирать Кремль пять вечеров подряд. Тогда уже экраны были вынуждены с ним смириться. Я просто тоже наблюдал, как Первый канал с боями показывал его концерт, и показав его там в час ночи, собрал долю больше, чем новогоднее обращение президента, и так далее.

Ведущий: Ладно. Я заговорился, а народ на трубке. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Добрый день, Роман, добрый день, Олег. Во-первых, хочу выразить свое удовлетворение благополучным исходом вашего суда.

О.К.: Спасибо огромное. Это важно. Спасибо.

Слушатель: И рада, ?????? (неразборчиво). Можно сказать, что узнала фамилию вашу с тех пор, как вы попали в такое трудное положение.

О.К.: Спасибо.

Слушатель: Это первое. А второе. У меня вопрос такой. Планируете ли вы нынче приехать на «Пилораму»? Хотелось бы как-то встретиться. Потому что с удовольствием встречаюсь с Болтянской, с Ковалевым, ну, и с Шендеровичем. Вот вас как-то я не знаю. Хотелось бы узнать, будете ли вы. Это первый вопрос. И еще один маленький вопрос. Как вы думаете, партия Прохорова сумеет занять достойное оппозиционное какое-то место, Кремлю оппозицию может составить?

О.К.: Да, по порядку. В том году мы с вами, наверняка, на «Пилораме» виделись. Я был, и мне понравилось. И в этом году я тоже собираюсь. Тем более, что там либо будет Горбачев, которого я заочно много люблю. Причем, может быть, даже люблю больше, чем кто бы то ни был. При этом почему-то все мои попытки взять у него интервью, которых было тоже много, они срывались. Надеюсь, что я с ним хотя бы поговорю. Тем более, что когда я попал в трудное положение, Горбачев тоже высказывался в мою поддержку. Это первый ответ. Второй ответ по поводу партии Прохорова. Наверно, ей удастся занять достойное место в политическом спектре нашей страны. Но удастся занять его не потому, что Прохоров такой классный или потому что такие классные политтехнологи его окружают, а потому, что вот Кремль решил, что должна быть партия, представляющая интересы, как бы, либералов. И она должна, видимо, занять место сейчас сливаемой «Справедливой России». Поэтому я думаю, партия «Правое дело» нарисует хорошие показатели на выборах, и все у нее будет хорошо.

Ведущий: А вы в очередь на Ё-мобиль еще не встали?

О.К.: Нет, не встал. Ни в очередь на Ё-мобиль, ни на очередь во вступление в партию. Хотя Ё-мобиль, действительно, интересен, потому что, ну, тоже именно, как Стас Михайлов. Когда там уже десятый знакомый говорит, что я записался на Ё-мобиль, думаешь – черт, а, может быть, как бы, действительно, я что-то пропускаю.

Ведущий: Я записался на следующее утро после того, как была объявлена запись, и стал так 36 тысяч каким-то, черт знает.

О.К.: Ура.

Ведущий: Нет, это было, правда. По крайней мере, вот среди Интернет-пользователей, я автомобильные сайты и автомобильную интернет-журналистику мониторю всегда и регулярно. И я могу сказать, что это несколько дней напоминало какую-то истерию. То есть, это реально напоминало какую-то истерию. Потому что создалось ощущение, что вот тут-то уж точно работали какие-то технологи. Потому что вот этот вот накал, очень скоро, ребята, ждите, вот сейчас, вот еще немножечко, и можно будет. И потом – бах, и сразу несколько тысяч человек.

О.К.: Отлично, отлично.

Ведущий: А сейчас уже там, по-моему, к 200 тысячам, что-то такое. То есть, если хоты бы одна треть из тех, кто записался , просто сделают следующий шаг и поговорят с менеджером, когда им позвонят по телефону, ну, это будет означать то, что Ё-мобиль получит заказов, ну на годок, на два вперед, это точно.

О.К.: Дай бог.

Ведущий: Едем дальше. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Алле. Добрый день. Меня зовут Надежда Григорьевна.

О.К.: Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте, Олег. Я тоже хочу выразить свой респект всей вашей деятельности, и вам, как журналисту. Очень рада, что вы живы остались. Мы очень переживали трагедию.

О.К.: Я тоже рад.

Слушатель: У меня вопрос к вам. Вот у нас недавно, где-то позавчера, выступал Александр Андреевич Проханов. В общем-то, очень талантливый писатель, прекрасный журналист. Нет ли у вас ощущения, что от него попахивает немножко Пуришкевичем и Охотным рядом? Вот его газета «Завтра». Его обсуждение статьи Солженицына «200 лет вместе». Там же прямо юдофобия перехлестывает. Нет у вас такого ощущения?

О.К.: Попахивает от него, все-таки я бы сказал, Гапоном, нежели Пуришкевичем. А что касается юдофобии и Охотного ряда, ну, опять же, не говоря впрямую о юдофобии, вот, как бы, Охотный ряд, то, что там сейчас находится Государственная дума, это неспроста. Потому что охотнорядская идеология в последние 10 лет, да, вот в той или иной мере, она превалирует и спускается сверху. То есть, вот вся эта история про «вперед, Россия», «мы самые лучшие», «остальным врагам набьем морду», как бы, да, вот этот «нашизм», он вполне такой, хоть и там нет вот тех маркеров, о которых вы говорите, юдофобских, по крайней мере, вот этот такой полуфашизм, он вполне культивируется властью. Винить в этом одного Проханова не стоит. Проханов такой маленький писатель, маленький человек.

Ведущий: Слушайте, а вот сейчас, собственно, вот буквально только сейчас до меня дошло, почему я так люблю песни Игоря Растеряева, замечательного автора песни «Комбайнер», если помните…

О.К.: Помню, помню, конечно.

Ведущий: …и огромного количества треков, которые разошлись в Интернете. Вот только сейчас до меня дошло. Ведь он же делает ровным счетом то же самое, только без примеси нашистской идеологии. Он тоже поет про Россию, про нас, про народ, вроде бы.

О.К.: Да, да.

Ведущий: Но делает это с гармоникой и сам.

О.К.: Ну, дай бог, чтобы это потом оказалось не проектом там чьим-нибудь. Потому что вот для меня буквально большим таким личным ударом была история Жаба Зойч. Если ты не в курсе, народ голосовал во время выборов талисмана Олимпиады в Сочи за жабу, нарисованную неким дизайнером Егором Жигуном. А потом оказалось, что жаба была тоже изначально проплачена и организована Оргкомитетом Олимпиады для привлечения внимания к голосованию. Потому, дай бог, чтобы Растеряев не оказался проектом.

Ведущий: Вообще, знаете, он был в этой студии. Сидел вот на стуле рядом. Где-то недельку назад приезжал к нам, давал концерт.

О.К.: ??????? (неразборчиво)

Ведущий: Не, не проект.

О.К.: Ну, слаба богу.

Ведущий: Зуб даю. Серьезно. Здравствуйте. Алло.

Слушатель: Добрый день. Сергей меня зовут. Здравствуйте, Олег.

О.К.: Здравствуйте.

Слушатель: Я бы хотел вернуться к проекту «Культурная столица Европы». Пермь. Вот как вы считаете, может ли называться культурной столицей Европы город, где за последние 20 лет не построено, хотя проекты проходили ??????? (неразборчиво) международные конкурсы с большим, скажем так, шумом проводились конкурсы проектов вот на строительство художественного музея, реконструкция театра оперы и балета, строительство второго зала, отодвигается уже, по-моему, десятилетия, и так далее. Вот этих объектов ??????????(неразборчиво), ну и так далее. пожалуйста, ответьте.

О.К. Ну, я тоже, на самом деле, не верю, что Евросоюз или кто это решает сделать Пермь культурной столицей Европы. Но, по крайней мере, стремление к этому идеалу может быть когда-нибудь и даст вам и новую художественную галерею, потому что, конечно, это ненормально, когда в храме вместо служб и всего прочего походят выставки. Ну, как бы, не нужно отказываться от того, что может быть. Боритесь за культурную столицу. Даже если вы не добьетесь успеха в этом, успех будет в остальном сто процентов.

Ведущий: У нас еще четыре минуты есть. Ровным счетом два вопроса. Вопрос первый.

Банан, брошенный в Роберто Карлоса, ваша оценка. Это хулиганство? Это проявление расизма? Это просто идиотизм?

О.К.: Нет, это и хулиганство, и расизм, и идиотизм. Но делать из этого уголовную статью и вообще делать какие-то далеко идущие выводы не о, что некорректно и неприлично. Это просто очень плохо. Собственно, есть прекрасный повод еще раз сказать, что самое позорное, что сегодня есть в уголовном кодексе, это статья 282, которая такая, прямая наследница сталинской 58-й статьи. Статьи, по которой можно посадить, кого угодно. Если человека посадят за этот банан, я буду первый, кто будет требовать его освобождение, потому что это издевательство над здравым смыслом.

Ведущий: И второй вопрос. Вы крайне скромный человек, Олег. Вы ж сюда книгу привезли, наверняка.

О.К.: Ну, не я ее привез. Она сама приехала. Я, как бы, ее сопровождал по совпадению по приглашению «Соли». Книга называется «Роисся вперде». Она вышла в издательстве «Ad Marginem». Название… есть такой давний уже Интернет-мэм перефразированный лозунг «Россия вперед» медведевский. Книга… я на самом деле, действительно, всем рекомендую ее прочитать. Это ремейк забытого многими романа Лазаря Лагина «Патент «АВ», вышедшего в 49-м году. Такая фантастика… фантастика на реалиях капитализма тогда латиноамериканского 40-х годов. В моем случае современного российского. Просто это, вот мы уже говорили о мемуарном проекте «Власти» о кремлевских стенаниях. Это то же самое. В последнее время мне кажется главная тенденция в журналистике - это то, что невозможность там часто заниматься прямыми журналистскими обязанностями, потому что там цензура, запретные темы, такая скрытая цензура, когда пресс-службы блокируют общение с прессой. Она заставляет пишущих людей двигаться в какие-то другие стороны. И эти мемуары во «Власти», и стихи Быкова в проекте «Гражданин поэт» и пьеса Владимира Голышева. «Пребиотики», которую я тоже всем советую, и моя повесть в этом же ряду стоит, потому что есть уже там вот набравшийся на книгу набор каких-то баек, новостей…

Ведущий: И антилитературной премии.

О.К.: Да, да, да. Ну, на самом деле антилитературная премия - это было так забавно, потому что, когда вот ее дают, не знаю, там раскручиваемому писателю, который на самом деле плохой писатель, это, по крайней мере, понятно. А когда ее дают за дебютную художественную книгу журналиста, который, как бы, и не претендует ни на что, тут как-то шутка непонятна. Поэтому… Но, тем более, я в ней не победил, занял второе место, как и на всех таких конкурсах. Поэтому, действительно, я рекомендую вам эту книгу прочитать именно как такое высказывание журналиста, а не как художественную прозу.

Ведущий: А по поводу второго места. Не обижайтесь только. Но есть такое очень жуткое пожелание, да. Чтоб ты на конкурсе дураков вторым стал.

О.К.: Так я ровно об этом и говорю, конечно, да. Это известное пожелание. Не дураков, а немножко пожестче выражение.

Ведущий: Ну, естественно. Мы же в радиоэфире, Олег, в конце концов. Так. Ладно. Сегодня у вас что еще по плану?

О.К.: Сегодня опять поеду на ярмарку. И дальше уже Москва, Москва. «Правое дело».

Ведущий: Понятно. В следующий раз в Пермь будете приезжать, вдруг будете давать кому-нибудь комментарии, рассказывать, там, с журналистами общаться, вы скажите, что и по приглашению «Эха Перми» тоже. Мы потому что вас в эфире в любом случае всегда ждем. Спасибо вам огромное.

О.К.: Хорошо. Спасибо.

Ведущий: Олег Кашин, журналист издания «Коммерсантъ» был у нас в гостях.