Обсуждаем Дягилевский фестиваль

Нина Соловей: Доброе утро. Продолжаем наш «Разворот». Его для вас ведут Антон Толмачев.

Антон Толмачев: И Нина Соловей. Доброе утро тем, кто присоединился к нам только что, доброе утро тем, кто слушает нас с самого утра.

Н.С.:  Собственно, нашим слушателям более, чем кому известно, что в городе  проходит Дягилевский фестиваль. Вы слушаете каждый день «Дневники Дягилевского фестиваля». И не могли мы не воспользоваться  случаем, чтобы не  пригласить в рамках «Разворота»  одного из  гостей этого фестиваля – музыкальный,  театральный критик Дмитрий Ренанский, «Коммерсантъ»,  OpenSpace.ru  сегодня   в нашей студии.  Здравствуйте, Дмитрий.

Дмитрий Ренанский: Добрый день.

А.Т.: Доброе утро. 

Н.С.: Уже прошло сколько у нас,  получается,  с воскресенья, пять дней фестиваля. Вы с первого дня?

Д.Р.: Да-да-да.

Н.С.: Ну и как впечатления? Все плохо, все ужасно?

Д.Р.: Да нет. Все как-то поражает воображение. Причем, самое удивительное, что, поскольку программа, как бы, междисциплинарная, и, в общем, мы как-то привыкли к качеству  работы Пермского театра оперы и балета,  но как-то на удивление все события фестиваля, все гости,  и  театральные программы, и музыкальные программы, настолько сильные артисты и настолько сильные впечатления, что, в общем,  как-то нет слов, на самом деле.  Надо сказать, что вообще  удивительно. Программа  фестиваля, она, как бы,  очень компактная, но, тем не менее, она настолько умно спланирована, и это не точечные события, а это события, которые вызывают... события, которые отсылают нас  к чему-то, да, к какому-то предыдущему  опыту в истории искусств и просто... В самой фестивальной программе есть переклички, ссылки друг на друга и так далее. И вот это какой-то поразительный случай. Потому что у нас  обычно фестивали выглядят такой фабрикой по производству музыкальных или театральных продуктов, да, или там... не знаю...

А.Т.:  Набор не связанных между собой каких-то вещей...

Д.Р.: Да-да-да, абсолютно.

А.Т.: ...которые взяли, свалили в одну кучу и назвали это фестивалем.

Д.Р.:  Да-да-да, вот именно. А мы же знаем, что фестиваль – это когда резонируют  смыслы, да?  Вот здесь это всё есть.  Допустим, мы посмотрели оперу «Medea  Material», и на следующий день посмотрели спектакли, которые возрождают дух  греческой трагедии...

Н.С.: И драматические уже.

Д.Р.: Абсолютно, конечно же, да. Вот как бы междисциплинарность, но при этом такие прекрасные  переклички логические. Смысловые.

Н.С.: Вы в отличие от нас, действительно,  наверняка бываете на многих фестивалях, и одно уже отличие вы сказали. А еще  в чем отличие, если, например, сравнивать с международными, музыкальными фестивалями?

Д.Р.: Вы знаете,  отличие главное, вот  завтра стартует  в Петербурге  «Звезды  белых ночей» в Мариинском театре. Крупные фестивали столичные ориентированы на мейнстрим, да, на каких-то крупных западных артистов, и это, в общем, из искусства превращается в такой бизнес серьезный, да?

А.Т.:  В шоу.

Д.Р.:  Да, конечно.  Крупные концертные агентства.  В этом смысле академическая музыка  вот в мейнстримном своем формате, она мало, чем отличается от шоу-бизнеса.  Здесь, благодаря вот особой художественной политике, которую проводит  художественный руководитель театра Теодор Курентзис, здесь все очень особо, очень, как бы... вот есть вина, да  ?????????(неразборчиво), когда вина подобраны очень хорошо. Вот здесь точно также в программе фестиваля только очень качественные, очень  искусно  подобранные, искусно скомпонованные артисты именно. И просто вот то, что  называется «ручная работа».  Мы как-то об этом совершенно забыли.  Вот нет этого  ощущения того, что...

А.Т.:  Конвейера нет.

Д.Р.: Да, абсолютно. Гигантский бизнес-конвейер, вот этого  ощущения абсолютно нет.  И это, конечно, для России  вообще нетипично, потому что у нас  есть две крайности: либо это какие-то региональные местные  радости, либо это  вот какие-то  такие огромные истории такие,  вот  концертно-музыкальные, которые совершенно не радуют уже.

Н.С.:  Но, опять же, возвращаясь к мейнстриму, существует  сегодня понятие: вот это  продаваемое мероприятие, это  непродаваемое. И   к числу непродаваемых,  в том числе,    относятся очень часто премьеры, исполнение,  например, произведений  впервые, современных композиторов, да? Либо опер типа «Medea  Material».  А аншлаги.

Д.Р.:  Да, вот это поразительная вещь. Смотрите, мы в какой-то момент видели спектакль  по Беккету, по-моему, в один из фестивальных дней. Спектакль  очень непростой,  очень     сложный, поставленный греческими театральными музыкальными людьми. Поразительно. Спектакль идет час.  Он прямо дико невероятно трудный для восприятия. Ты сидишь, как-то напрягаешься, и так далее, и так далее, и так далее.  Полная тишина в зале.  В конце зал, ну, как бы, встает. Это поразительным было. Это говорит о том, что  вот  у зрителей есть... вообще у аудитории  привычка воспринимать непростое искусство, привычка, видимо, привитая  как-то вот   многими годами.

Н.С.: То есть публика подготовлена?

Д.Р.:  Вы знаете, я не  знаю, что такое подготовленная публика. Я вижу, что она   абсолютно открыта и что  она  очень эмоционально это воспринимает.

А.Т.:  Ну неподготовленная публика, как правило, уходит с таких  вещей.

Д.Р.: Вы знаете, вот, да,  опять же...

А.Т.:  То есть я не  получу расслабона , да, встал и ушел.

Д.Р.:  Да.  А здесь публика хочет,  она очень пытливая, она очень хочет что-то...

А.Т.: Думать и понимать, может быть?

Д.Р.:  Да, абсолютно, абсолютно. Вы знаете, потом, что касается... я, в общем, не очень верю  в то, что...  вот говорят, что современное искусство, оно как-то  вот так вот воспринимается  с трудом.

Н.С.: Продюсеры боятся очень.

Д.Р.:   Вот это  для меня всегда было загадкой, потому что  то, что мы видим здесь. Вот сложнейшая опера «Medea  Material», которая, действительно, очень не проста для восприятия. Зал слушает с огромным вниманием,  в конце устраивает  стоячую овацию. Если это сделано... дело там не в качестве, если это сделано невероятно эмоционально и захватывает,  то какая, в сущности,  разница,  там Моцарт или... Понимаете, если   ты делаешь что-то плохо, то, в общем, это и не будет  восприниматься. На самом деле  закон очень простой.

Н.С.:  А как вы думаете, вот та же опера «Medea  Material», она имеет шансы на  долго остаться в репертуаре?

Д.Р.: Знаете, это, вообще, вопрос, потому что это, как бы, вопрос долгосрочной  художественной политики, перспективной  репертуарной, с которой не все просто, в общем, и в Петербурге, и в Москве. Мы знаем и по Мариинке, и по Большому театру. Но вообще закон...  это же закон маркетинга.  Чем чаще ты ставишь в репертуар  то или иное  название, тем лучше оно посещается.  Я, как человек,  проработавший  полтора года в театре и  занимавшийся как раз репертуаром в Петербурге, в Михайловском театре, я   знаю точно, что вот это закон такой.  То есть зависит от желания, от возможности  собрать  очень непростой состав музыкантов. Потом, знаете, замечательная молодая певица Надежда Кучер, кстати, которая пела в Петербурге в Михайловском театре очень хорошо,  но вот ее Теодор Курентзис открыл для   не только, я думаю,  что для Перми, для России  и  для мира, потому что   таких певиц ну  очень мало.

Н.С.: Она весь спектакль вытянула.

Д.Р.:  Так я просто к чему говорю. Там, в общем, понятно, что  после такого спектакля нужно брать   недельный отпуск, потому что  человек находится на сцене  на протяжении часа времени и выкладывается потрясающе.  В общем, я думаю, что  при повторах этого спектакля интерес к нему будет только возрастать.  Вот как-то так.

Н.С.:  Наш телефон 261-88-67, эфирное ICQ 404582017.  Если вы посетили  уже какие-то события этого фестиваля,  у вас сложилось свое мнение, либо вы хотите задать вопрос, пожалуйста, звоните, пишите. Алло. Здравствуйте. Как зовут вас?

Слушатель:  Здравствуйте. Меня зовут Владимир Николаевич. Первый раз к вам дозвонился.  Я котел узнать вот почему  у  нас не ставятся в театре  такие шедевры  классики, как... не «Евгений Онегин»...

Н.С.: Идет.

Слушатель:  ...нет, это идет, да. А вот  «Руслан и Людмила», «Иван Сусанин». Вот эти великие оперы, никогда их уже сейчас почему-то не услышишь.

Н.С.: Спасибо.

А.Т.:  Мы понимаем, что вопрос немного не по адресу.  Но, может быть, вы ответите не с точки зрения, почему в Пермском театре не идет, а, может быть, почему вообще? Это же уходит, как бы... классика, она... и  уходит ли с площадок  театральных?

Д.Р.:  Знаете, во-первых, начнем с того, что, насколько я помню, я здесь возьму на себя смелость ответить за  Пермский театр оперы и балета,  насколько я помню, у  Теодора Курентзиса, когда мы общались, когда он только  переехал в Пермь, у него  в одном из первых планов  было как раз, значилось два названия:  «Евгений Онегин» и «Пиковая дама», новые постановки. Но дело там даже не  в театральном каком-то решении, а  в том, что он хотел заново  вот эту музыку, которая, с одной стороны, вроде бы хорошо знакома, но она, в общем, давно превратилась  уже, как бы, в штамп исполнительский.

Н.С.: Извините, я просто вас перебью. «Евгений Онегин» у нас идет в репертуаре, и Теодор Курентзис в этом году предложил свою музыкальную версию. Там, по-моему, Вероника Джиоева пела. 

Д.Р.: Да-да-да. Так вот, собственно, почему возникла эта идея заново  подойти к этому материалу... и это ответ на вопрос,  почему  большие русские оперы  не везде, даже на сценах наших больших  крупных театров идут, потому что  непонятно, что с ними делать. С одной стороны, у нас исполнительские штампы, а, с другой  стороны,  в общем, не очень понятно,  каким образом их реанимировать.  Я очень хорошо помню, что пару лет назад Теодор Курентзис в Москве дирижировал  фрагментами «Пиковой дамы», очень неожиданной «Дамы», привыкли к тому,  что это романтическая опера. А вот он предложил посмотреть   на нее, как бы, вот как он любит  с...

Н.С.: Аутентично?

Д.Р.:  ... взгляда 18-го века.  И это было совершенно изумительно, невероятно обаятельно. Я думаю, что этот проект в планах  остается. Так что вполне вероятно, что мы в ближайшее время услышим совершенно неожиданного Чайковского.

Н.С.:  Глинка вообще звучит на сценах опер российских хотя бы?

Д.Р.:  Вообще, последняя постановка, которая, как бы, скандальная, но дело там не     в скандале. В Большом театре  открылась историческая сцена  в ноябре премьерой «Руслана и Людмилы»  Глинки. Там вопросы были по части  театральной.  Дело не в скандальности постановки, а в том, что она, по-моему,  не вполне замечательному  режиссеру Дмитрию Чернякову  удалась.  Но музыкально это было замечательно.  Это был дирижер Владимир Юровский. Вот он в очень схожем ключе с Теодором в этом смысле работает. Он посмотрел на Глинку как на  композитора белькантового,  очень много взявшего  из итальянской традиции, очень неожиданно и свежо прозвучала.  Но в Мариинке, вот надо сказать, что, действительно, с большими русскими операми, да и вообще в России, проблема. Они не идут в основном. А если и идут...

Н.С.: На них  не идут? Почему они  не идут?

Д.Р.:  Вы знаете, на них не идут... либо они не идут в репертуаре просто. А если они есть, они  производят  какое-то настолько удручающее впечатление замшелостью  постановки или    вот какой-то заштампованностью  интерпретации. То есть это вроде бы наше всё, а у нас же есть такая привычка, что то, что  наше всё, то, что всегда с нами, на него   как-то можно махнуть  рукой, и обращать внимание на что-то другое.  Так вот что, наверное, поэтому.

Н.С.: Но надо сказать, что в нашем театре тоже восстанавливают, например, оперы.  «Царская невеста» восстановлена как она была, декорации, такой роскошный  большой  спектакль. Но  огромной популярностью, переаншлагами не грешит. Поэтому ...

Д.Р.: Ну вот здесь   как-то сложно сказать. Вы знаете, я думаю, что связано это, наверно, и с тем, в Перми, по крайней мере, я заметил только одну вещь, почему не только в музыкальном театре  как-то мне удалось походить  и в «Театр-Театр», и на «Сцену-Молот». В Перми очень большой интерес  все-таки к современному искусству да, вот на волне каких-то инъекций последних лет. Так что,  наверное,   может быть, более молодую часть публики, на которую правильно совершенно, верно  ориентируются  театры города Пермь, может быть, поэтому. Не знаю, трудно сказать.

Н.С.:   Дмитрий Ренанский, музыкальный  театральный критик сегодня гость  нашего «Разворота». Мы  говорим о Дягилевском фестивале, и как выяснилось, нет только о  нем.  То есть ряд театров Дмитрий уже успел посетить, и может дать свое мнение.

А.Т.: Когда он успевает, правда, непонятно, но факт  остается фактом.

Н.С.:   Я ему завидую, хотя живу в Перми.   Не везде удается быть. Итак, вы были еще в драматическом театре, «Театр-Театр» который называется.

Д.Р.: В рамках фестиваля удается раздвигать  24 часа в сутках до 26 или до 28 . Вот в какой-то из вечеров... я так понимаю, что в городе вызывает премьера «Анны Карениной»  в «Театре-Театре» какие-то дискуссии ...

Н.С.: А у нас в последнее время всё вызывает дискуссии.

Д.Р.:   Это прекрасно.

А.Т.:  Знаете, даже, я могу сказать одно. Мы даже здесь как-то раз  обсуждали способ продвижения, потому что я был шокирован. Я был на вокзале Пермь-II, и там  было объявление диктором на вокзале Пермь-II о том, что  «уважаемая Анна Каренина, отойдите от путей, не бросайтесь под поезд, что-то, в общем, в таком духе. Я был в шоке.

Д.Р.: Ну, вообще, надо сказать, что как-то я очень рад за петербургского режиссера  Владимира Золотаря, у которого  очень сложная, очень непростая судьба у невероятно талантливого человека, что в этом году он нашел, как бы, пристанище в Перми, да. Они будет работать с замечательной труппой  «Театра-Театра». А что касается премьеры,  то понятно, что это значительное событие  в культурной жизни города. И как-то я с очень большим интересом, мне очень интересно, как он будет ставить «Женитьбу» Гоголя. И вообще вот этот курс  на актуализацию  классики, больших каких-то русских вещей, он очень любопытен. Но дело даже не в этом.    Я должен сказать, что меня абсолютно  вот в хорошем смысле слова  потрясла работа «Театра-Театра»  по продвижению своих спектаклей в публику.  Эта работа по маркетингу, по каким-то  дизайнерским вещам. Вы знаете, я должен сказать, что  вот просто аналогов  в столицах, которые славятся  вот вещами подобного рода,  их просто нет. И   я специально спросил  коллег из «Театра-Театра»,  вот понятно, что  там какие-то дизайнерские  вещи...

Н.С.: Это у них там креативный директор Милютин такой.

Д.Р.: Да-да-да. И они сказали, что, да,  дизайн нам сделали  люди из Петербурга, прекрасная художница Женя Исаева, а  вот продвижение, этим занимаемся мы. И это, конечно, просто чудесно. Слушайте, три вечера... вот мы были в третий вечер премьеры, три вечера подряд  аншлаги  в не маленьком зале.  Люди  не уходят во время антракта. Спектакль долгий, он непростой.  В общем, это чудесно, это чудесно.

Н.С.:  У нас, насколько я понимаю, довольно  такое благостное впечатление  от нашего города, и это приятно.  Будем  надеяться, что федеральные издания потом... в общем,     на страницы федеральных изданий выльется и позитивная информация, и история о нашем городе.  У меня вот какой к вам вопрос. Вы, наверняка, наслышаны о так называемой «культурной революции», которая началась  с приходом Олега Чиркунова. Олег Чиркунов  оставил пост, пришел  новый губернатор.  И в связи  с новым губернатором кто-то   очень обрадовался, что   всё это, наконец, закроется,  кто-то, наоборот,  очень  обеспокоен, что это закроется. Вот  как вы считаете, это вообще типично для нашей страны, когда, ну, к примеру, вот сейчас  есть ряд людей, которые празднуют победу.  Но я понимаю,  та ситуация, когда, к примеру, не ходят в театр,  не ходят на выставки, и это действительно провалы. Тут можно  праздновать победу. А можно ли праздновать победу, когда все закончилось просто в связи с тем, что сменился губернатор?   У нас почему так в России  как-то все от одного человека?

Д.Р.:  Вы знаете,  это, в общем,  проблема  нашей страны. И проблема заключается еще и в том, что...  знаете, я должен сказать, что   наполнение содержательное проекта «Пермь – культурная столица», оно  может вызывать в своих каких-то деталях вопросы.  И это нормально абсолютно, потому что   у нас в кои-то веки  культура стала  темой для дискуссии, общественной причем, чего, в общем, давно как-то не было. 

Н.С.: У нас самая популярная несколько лет уже.

Д.Р.:   И это потрясающе.  В этом, кстати, уникальность абсолютная Перми.  Но дело не в этом. Дело в том, что   вот когда к культуре и к искусству  в кои-то веки присматриваются  не люди искусства, а чиновники, и уделяют культуре внимание,  ну когда такое у нас в стране было в последние двадцать лет? И в общем вот не очень бы как-то с болью ты смотришь за тем, что  может произойти, потому что  если этот проект будет  отменен,  то все  будет очень грустно.

Н.С.:  А в масштабах страны  в связи  с назначением  на пост министра культуры  господина Мединскогго может тоже... возникнут какие-то процессы, на ваш взгляд?

Д.Р.: Вы знаете, я, честно  говоря, поскольку это произошло вот   в то время как раз, когда мы все были...

Н.С.: Но вы ж  сейчас с коллегами  это обсуждаете?

Д.Р.:  Вы знаете, мы обсуждаем в основном  Дягилевский фестиваль, потому что вот это самое главное, потому что  события настолько любопытны,  что как-то невозможно пройти мимо них.  А все то, что происходит где-то там...  Я очень надеюсь на то, что  в нашей стране всегда перемены, не важно, в лучшую сторону или в худшую,   они всегда очень травматичны.  Я надеюсь, по крайней мере, на то, что   каких-то перемен, вот жестких, их не будет, и  мы   немножко продолжим  существовать в каком-то комфортном  режиме,  продолжим делать  то, что там в Перми делают   прекрасные люди, то, что  люди делают  в Петербурге и в Москве.  Мне хочется верить, что не будет каких-то  репрессивных, травматичных  перемен. Вот только на это  я надеюсь.

Н.С.: Что ни одним днем все закончится.

Д.Р.: Да, абсолютно.

Н.С.:  Вы еще остаетесь в нашем городе.

Д.Р.: Я, к сожалению, улетаю завтра утром.  Вот сегодня мы будем смотреть премьеры театра оперы и балета, прекрасно  замечательно работает  труппа ????????? (неразборчиво)   Алексея Мирошниченко...

Н.С.: «В сторону Дягилева»?

Д.Р.:  Да. Вот надо сказать, что   в России проблема с балетными  труппами, потому что они все  без руководителей.  А Алексей Мирошниченко человек, который, помимо того, что   он очень талантливый хореограф, он, несмотря на свою молодость,  показал себя, как очень волевой и  заботливый, что крайняя редкость, руководитель труппы.

Н.С.:  Дмитрий, ваше мнение по поводу постановку «Петрушки»?

Д.Р.:  Я могу сказать только то,  что   эта постановка  была настолько замечательно сыграна  оркестром под управлением Теодора...

Н.С.: А вот я именно про балет. Я понимаю, что сыграно великолепно.  Стравинский великолепен.

Д.Р.:   Я вам скажу честно. Я не специалист в области балета.  Но, наверное, как всякое  новое,  оно интересно. Вообще новое,  поскольку это новое прочтение, оно любопытно.  Это всегда лучше, чем...   какой-то новый шаг,  он дает  какой-то импульс  к чему-то новому.  Вот как-то так.

Н.С.:  Спасибо большое, что сегодня утром  вы пришли к нам. Новых хороших вам впечатлений.

Д.Р.: Спасибо.

А.Т.: Спасибо. До свидания.