Верхний баннер
10:36 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

11:36, 30 декабря 2014
Автор: Нина Соловей

«Я должен отдать всё, что могу, чтобы что-то поучилось, но я не могу сказать - дайте мне роль, и у меня она точно получится, » - артист Театра-Театра Олег Выходов

Гость: Олег Выходов, заслуженный артист России, режиссер, педагог

Программа: «Биография»

Дата выхода: 21 декабря 2014 года

Ведущий: Нина Соловей

-  Олег Петрович, Вы относитесь к тем редким людям, которых любят все. Я не слышала ни разу, чтобы хоть кто-то сказал: «Ну как-то Выходов не очень в этом спектакле. Ведь хороший артист, мог бы …». Я ни разу не слышала даже намека на то, что Выходов не так работает или к кому-то крайне несправедлив. Вас любят все. Однако думаю, что вам дороже отзывы, касающиеся профессиональной деятельности, да?

- Ну да, конечно.

- У каждого артиста есть взлеты и падения. Есть средняя полоса. У вас такой длинный список ролей, и я не знаю ни одной провальной, вне зависимости от того удачный спектакль или неудачный. Виновата школа, которую вы получили в Щукинском училище?

«Я должен отдать всё, что могу, чтобы что-то поучилось, но я не могу сказать - дайте мне роль, и у меня она точно получится, » - артист Театра-Театра Олег Выходов
«Я должен отдать всё, что могу, чтобы что-то поучилось, но я не могу сказать - дайте мне роль, и у меня она точно получится, » - артист Театра-Театра Олег Выходов
- Да, это Щукинское училище. Мы с моей супругой Лидией Аникеевой учились на одном курсе и сюда вместе приехали. Училище - это основа. В театральные заведения вообще огромные конкурсы, а уж в московские - тем более. Когда мы поступали, было около 400 человек на место. Льщу себя надеждой, что берут именно тех, кто способен обучиться, стать артистом. Это еще наш ректор, которого мы застали - Борис Евгеньевич Захава нередко повторял, что нельзя артиста научить, ему только можно помочь стать артистом.

- А вы сознательно поступали на актерское? Многие актеры, которые были в этой студии, говорят, что совершенно случайно оказались на экзаменах...

- Я совершенно сознательно шел учиться актерскому мастерству. Я, как наивный человек с окраины СССР, сразу решил ехать в Москву и поступать. Так звезды сложились, что я с первого раза поступил.

- Когда поступали, не открыли для себя, что таких талантливых как вы,  много? Наверняка ведь у себя вы выделялись среди сверстников, друзей. А в Москву таких стекается множество.

- Я вообще не представлял себе то, как все это будет и сколько человек на место. Когда я пришел, увидел, что стоят молодые люди, москвичи, самоуверенные, знают все театры, артистов, рассуждают, кто и как сыграл, у меня екнуло что-то, но отступать уже было некуда.

- Вы легко поступили?

- Можно и так считать. Абитуриенты же просвещают друг друга. И меня просветили - сказали, что не сдавай документы сразу в одно заведение, а показывайся во всех учебных заведениях. Я так и сделал. В ГИТИСе я попал в одну десятку с Игорем Костолевским. У него была очень выгодная басня, в которой он себя показал. Во МХАТе я прорвался на какое-то прослушивание. К сожалению, не знал и не знаю до сих пор, что это была за актриса. Старенькая женщина. Она одна сидела в аудитории. Я почитал ей и она сказала: «Миленький, забудьте вообще об этом пути, никуда не поступайте, ничего из вас не получится».  В Щепкинском на меня напал кураж. Там на первом прослушивании попросили и спеть и сплясать, со всех сторон меня осмотрели и сказали, что я прохожу на третий тур. Но я хотел в Щукинское училище. Первое прослушивание я не прошел. Потом я прорвался. Был такой артист, пожилой, обаятельный - Виктор Григорьевич Кольцов, который работал в театре Вахтангова. В «Гусарской балладе» он играл слугу героини. Большой, наивный, добрый человек. Он говорит - я не знаю, пропускать тебя или нет. Я сказал - вы только пропустите дальше, а там уже мое дело. Он меня пропустил и я поступил.

Во МХАТе я прорвался на какое-то прослушивание. Не знал и не знаю до сих пор, что это была за актриса. Старенькая женщина. Она одна сидела в аудитории. Я почитал ей и она сказала: «Миленький, забудьте вообще об этом пути, никуда не поступайте, ничего из вас не получится».  

- Знание, что нужно учиться профессии здесь и сейчас, что за тебя возьмутся педагоги, обучат профессии, и это будет сопровождать тебя всю жизнь - это само собой пришло или кто-то правильно дал наставление? Многие поступают, думают, что это будет легко и видят себя в главной роли в каком-нибудь фильме или спектакле. А даже учеба – огромный труд.

- Там преподают очень опытные и проницательные люди. Такие люди, о которых вы говорите, они очень быстро отсеиваются.

- Вы были дотошным студентом...

- Там необходимо быть дотошным. Никто не скажет, что ты поступил, молодец, тебя там ждали. Никто тебя там не ждал. Тебя сразу начинают перегибать через колено, шлепать, пороть. С тобой случаются истерики, ты мучаешься. Это жизнь. Там рядом и похороны и свадьба, счастье и несчастье.

- Красивый, молодой, талантливый молодой человек окончил Щукинское училище и поехал в Пермь. Это было в 73-м году. Не самый знаменитый город. Вас распределили к нам?

- Распределение было задним числом. Выпускается немного. Нас было 24 человека на курсе.

- Лидия Александровна с вами на курсе была?

- Да. У нас были всякие отношения с переменным успехом. Близких отношений еще не было, был интерес. Когда выпускается курс, собираются группы, вспоминают удачные отрывки, которые у них были на курсе и с этими отрывками ходят по московским театрам и показываются. Тогда это было особенно болезненно. Заинтересовались тобой и спрашивают - а прописка московская есть? Прописки нет. "Ну ладно, хорошо, мы вас постараемся разыскать". Это понятно, это "до свидания". Москвичи редко уезжали. Они даже меняли профессию, лишь бы остаться в Москве. А нам было легко уезжать, потому что мы провинциалы. Лида приехала из небольшого поселка на Украине. Я приехал из Молдавии, из Тирасполя.

Приехал Иван Тимофеевич Бобылев - режиссер из Перми, чтобы повстречаться с теми, кто еще не определился куда поехать. Он тогда вернулся в пермский театр и остался тут. У него была напряженка с молодежью. Он сам закончил Щукинское училище. Он взял людей не только из него. Взял несколько человек из Щепкинского, из ГИТИСа. В результате, нас приехало человек 12.

- Сегодня это невозможно себе представить - чтобы приехали из тех вузов в Пермь работать в театр…

- Довольно трудно представить.

- А тогда вы поехали, по сути, «поднимать целину»?

- Нам так казалось. Один наш сокурсник месяцев через 8 приехал к нам в гости проронил: может быть, приехать к вам, годик проработать, получить звание да уехать. Я говорю - "Как ты себе это представляешь? Я вот не получил звание, а на курсе ты не был лучшим, извини".

- Вы приехали, здесь был Иван Тимофеевич, молодой, полный сил, с хорошей школой...

- Мы приехали с любопытством.

- Вам создали все условия, чтобы вы здесь остались?

- В принципе, да. Нам квартиры не давали, но давали какую-то жилплощадь, комнаты. Он, как мудрый человек понимал, что не все останутся.

- А самое главное: вы получали интересные роли, интересную работу? Это то, что держит артистов.

- Мы приехали избалованные московскими театрами, видевшие все. Мы пошли на спектакль и вытаращили глаза - какие здесь классные спектакли!

- Ждали художественную самодеятельность?

- Скорее, ничего не ждали. Мы никогда не сталкивались с провинциальными театрами и были потрясены некоторым спектаклями.

Я больше с копьем стоял на заднем плане. Даже был момент, когда я пошел к Ивану Тимофеевичу и спросил: "Может быть, мне уехать, попробовать себя еще где-нибудь?" Он сказал: "Нет-нет, оставайтесь, переждите. Ваше время наступит позже".

- Вы сразу стали ведущим артистом, сразу были обласканы режиссером, зрителями?

- Нет-нет. Уж я тем более не стал сразу ведущим артистом. Лиду сразу брали как молодую героиню, которой в театре не было. Сразу стали давать ей роли, продвигать ее, она стала расти. У меня были сказки, небольшие роли. Больше, конечно, с копьем стоял на заднем плане. Даже был момент, когда я пошел к Ивану Тимофеевичу и спросил - может быть, мне уехать, попробовать себя еще где-нибудь... Он сказал - нет-нет, вот вы оставайтесь, переждите это. Ваше время наступит позже.

- С какого времени, с какой работы это наступило?

- Отработав лет 5-6, я к нему пошел. У нас с Лидией Александровной уже была семья. И она тоже очень расстроилась, потому что не хотела меня никуда отпускать.

- А сколько семей актерских распадается по этой причине.

- Да-да. Лет через 8-10 у нас в театр взяли спектакль "Дядя Ваня" Чехова и так получилось, что один исполнитель роли Астрова не смог. Назначили второго. Он тоже не смог. И тогда на худсовете решили дать эту роль мне.

- Обычно эту роль дают ведущим артистам. Это серьезная работа.

- Да. Я сыграл эту роль и через год получил звание заслуженного артиста.

- Потом, как я понимаю, стали приходить другие работы.

- Да, потом пошло, пошло.

- В то время вы в основном работали с Иваном Тимофеевичем, как с основным режиссером или тогда был приток режиссеров, как сегодня в Театре-Театре?

- Были немного другие обстоятельства. Приезжали другие режиссеры. Наверное, я больше работал с другими режиссерами, чем с Иваном Тимофеевичем. Изредка он меня брал в спектакли.

- А, кроме того, что появились роли, что-то еще держало вас в Перми? Стал ли для вас город родным?

- Становится родным театр, становится родной труппа, становится интересно работать, а не только учиться. Это все держит. Я Лидии иногда говорю - кто я, молдованин или пермяк? В Молдавии я прожил 18 лет, а в Перми 30. Где моя родина?

- Как вам сегодня работается в театре? Я очень удивляюсь, когда вижу, как вы работаете с классическим текстом в "Анне Карениной", например, в очень неклассической постановке. И тут же вижу вас в спектакле "Автобус" - ультрасовременная постановка. Насколько сложно перестраиваться? Это не просто другой материал и другой режиссер. Вы с охотой отзываетесь? Я вижу вас в разных спектаклях, и у меня ощущение, что вы никогда не отказываетесь от роли.

- Мне интересно все попробовать. Недавно вышел спектакль "Ричард - III". У меня там совсем небольшая роль, эпизодическая роль, но мне этот опыт все равно когда-нибудь пригодится.

- Вы умеете и маленькие эпизодические роли делать очень яркими. Иногда я думаю, что, наверное, другие артисты могут и обижаться… Он, например, ведет серьезную большую роль, а запоминают не его, запоминают Выходова, который на пять минут вышел и все сделал. Это за счет чего происходит?

- А я не знаю. Тут нет рецепта. Я не смог бы объяснить это своим студентам. Надо овладеть школой, не стараться показать, а стараться прожить, стараться до конца разобраться - что это за человек, отпустить себя, заслужить право на то, чтобы себя отпустить, забыть об игре, прожить роль…

- Вы часто спорите с режиссерами?

- Я спорю с режиссером только по каким-то принципиальным вещам, когда я сам уверен в этом. У нас с Мерцем был эпизод: там все исполнители должны встать и уйти, а я с еще одним артистом остаться и на фоне этого ухода у нас какая-то бессловесная игра. Я сказал, что это никогда не получится. Будут смотреть на того, кто движется по сцене, а не на того, кто играет глазами и лицом. Он настоял на своем, а у нас правило - последнее слово за режиссером. И вот подошел этот эпизод и, надо отдать ему должное, он признал свою неправоту, сказал - дождитесь пока уйдут, а потом играйте.

- То есть, вне зависимости от того, современная пьеса или нет, есть законы театра, которые работают всегда.

- Ну да. И если я их знаю, а я их знаю, я начинаю спорить, если их пытаются нарушить.

- В вашей жизни есть место и педагогической работе. Два курса вы выпустили и даже работаете с некоторыми из своих учеников на одной сцене. Как пришло понимание того, что вы можете не только талантливо работать, но можете еще и научить? Ведь есть огромное количество талантливых артистов, которые не могут этого передать. Вы в себе открыли педагога или вам пришлось им стать?

- Дополнительную работу мы искали все. Это кружки, самодеятельность. Все актеры через это проходят. Зарплаты маленькие, а в советское время выли вообще микроскопическими. К подработкам относились нормально, все актеры через это проходят. Кружков было много, они были везде.

Когда я пришел из армии и Иван Тимофеевич увидел, как я гримируюсь перед каким-то спектаклем...

- Вы во время работы в театре успели в армию сходить?

- Да, успел. Но я служил один год, в ансамбле…

- Отделались легким испугом.

- Да. Я занимался тем же - писал сценарии, вел концерты. Просто было жалко времени.

- Я просто знаю, что в ТЮЗе и в хореографическом были проблемы с тем, что мальчик уходит и возвращается совсем не в той форме. Но мы возвращаемся к вашей педагогической деятельности. Все-таки, институт культуры - это профессиональное заведение, это не театральный кружок.

- Это так. Ну и вот, по приходу из армии Иван Тимофеевич предложил мне пойти на курсы и преподавать грим. Я пошел и год преподавал грим. Потом стало скучно, ушел. К преподавательской деятельности я не стремился, и вдруг, ко мне подходит Юлия Васильевна Найдина, ныне покойная, и говорит: "Мы посоветовались... В этом году набирается актерский курс и должен набирать его ты".  Я говорю: "О чем ты говоришь, Юля? Я никогда этим не занимался в такой форме и с такой ответственностью". Потом я подумал, посоветовался с Лидией Александровной, ну и решил набрать курс и работать.

- Они ваше умение и предрасположенность рассмотрели во время вашей работы в театре? Вы как-то общались, давали кому-то советы?

- Ну... нет. Я с советами никому не навязываюсь...

- Я просто сомневаюсь, что Юлия Васильевна пригласила вас только потому, что вы заслуженный артист.

- Нет, не поэтому. Для меня это было неожиданно. Потом, когда я согласился, она устроила мне встречу с ректором. Мы поговорили хорошо и так вот получилось.

- И этот ваш первый опыт, он был удачным? Это был новый вызов?

- Конечно. Это было новое дело. Я попутно и учился. На первом курсе Лидия Александровна еще со мной не работала, тогда работала Ирина Владимировна Смирнова, она сейчас в Москве. Она работала вторым педагогом, а я был худруком курса. Год отработав, она ушла и пришла Лидия Александровна.

- Удавалось совмещать эту работу с работой в театре?

- Да. Нам тогда очень помогал Иван Тимофеевич. Он аудитории давал. Мы же не в институте занимались.

Если я буду думать о своих амбициях, авторитете, это будет мешать. Это надо забывать, иначе будешь пыжиться и заниматься чем-то другим, но не профессией.

- Кто-то из этих студентов стал артистом. Есть те, кем вы гордитесь?

- Дима Захаров, его жена Гуля Захарова, Алексей Дерягин, Марина Жукова, Ксюша Мечкова...

- Как это - играть в одном спектакле со своим студентом?

- Там ведь не играет руководитель и студент. Это игра персонажей.

- А процесс репетиций, когда режиссер может сделать замечание? Это же студент, которого ты учил…

- Если я буду думать о своих амбициях, авторитете, это будет мешать. Это надо забывать, иначе будешь пыжиться и заниматься чем-то другим, но не профессией.

- Вы следите за ними, переживаете? Есть какое-то особое отношение или вы сравнялись, как происходит с детьми и родителями?

- Это хорошее сравнение.

- Потом вы набрали еще один курс?

- Заочный. Потом мы работали с Лидией Александровной в тандеме, у нас было два заочных курса. В этом году мы набрали еще один заочный курс.

- Это те, кто уже работает в театрах? Как можно актерскому мастерству заочно обучить?

- Были у нас смешанные курсы, но было условие - чтобы они хотя бы близко к профессии работали - в колледжах, детских коллективах, воспитателями. Но, все равно, это чрезвычайно трудно. А в этом году они почти все работают в театрах области.

 - Не сталкивались с таким, что студент явно подает надежды, ему дано, а он не идет дальше? Была некая обида на то, что ему богом дано, а он это игнорирует?

- У меня есть с дневного курса те, кто не работает по профессии. Трудно сказать. Жизнь у каждого по-своему складывается, что я не берусь осуждать. Можно сожалеть, испытывать горечь, но если человек пошел в ту, другую жизнь и у него все хорошо, то, слава богу. Я не знаю всех его обстоятельств.

- У вас в отношениях в театре есть некая иерархия? Есть молодые актеры, есть заслуженные и это подчеркивается в общении? Я не об уважении, а о             формальностях.

- Нет, не думаю.

- Вы легко находите общий язык с выпускниками, например, другой школы, с людьми, которые учились у других педагогов со своей профессиональной терминологией?

- Да нет. Если способный человек, то всегда найдешь общий язык. У нас же все школы перемешаны.

- Плюс куча разных режиссеров с разной эстетикой и почерками.

- Нет, это не носит характер какой-то болезненной штуки.

- Вы человек азартный?

- В работе - да.

- Это тоже удерживает в театре и дает интерес.

- Скажем так... я больше ничего не знаю и не умею.

- То есть, если бы не театр, вы были бы безработным?

- Да-да-да. Именно так. Я не знаю, где бы я работал.

- Вы довольны тем, что сразу определились со своим призванием и следуете ему? Очень многие люди сталкиваются с тем, что человеку 40 лет, а до него доходит, что он не тем занимался.

- Нет, у меня не так. Я хотел этим заниматься, занимаюсь и буду заниматься.

- А киноискусство вас не тянуло?

- Это не зависит от того тянет меня или нет. Мы далеко живем и не всегда нас видят. Не все режиссеры отважатся брать актеров с периферии. Поэтому, нет, у меня не сложилось. Не сожалею об это нисколько.

- Но театр вас ролями точно не обделяет, особенно сейчас.

- Слава богу.

- Вы ходите в другие театры, смотрите?

- Конечно.

- Какой театр вам интересен, в каком хотели бы попробовать себя?

- Так сложилось, что была возможность попробовать себя в ТЮЗе, но там не сложилось по времени, по жизни. Там у них ушел один актер, и Скоморохов меня пригасил, а я не смог. Взяли другого артиста. Я вспоминаю и до сих пор сожалею об этом.

- А как вы проводите свой отпуск, как отдыхаете?

- Мы уезжаем к родным. Странная вещь - чем меньше у нас было денег, тем чаще ездили. Умудрялись съездить в Крым, потом на родину Лиды - на Украину, потом в Молдавию - на мою родину. И на все хватало средств, и успевали все. Мы отдыхаем как все люди. Как и у всех, бывает, что за неделю до окончания отпуска я спрашиваю: «Ну что, Лида, началось?» Начинают сниться сны, когда ты выходишь на сцену, ты не знаешь, что надевать и какой это спектакль, а тебе надо произносить текст. Гитара в руках, а ты играть не умеешь. Это профессиональные актерские кошмары.

- Такие сны очень многим артистам снятся, я знаю. Это значит, что пора на сцену. Театр - это такой хороший наркотик, на котором вы сидите.

- Да-да.

- Что должно случиться, чтобы вы ушли из театра? Вы пока не думаете о времени, когда будет пора уйти?

- Это, наверное, очень индивидуально. У меня не было такого и я не могу судить тех людей, которые уходят. Наверное, трудно и болезненно отрываться.

- Большую часть вашего пребывания в театре там руководил Иван Тимофеевич. Потом произошел резкий поворот системы работы театра, работы в театре, новые люди, новое название театра... Сложно было себя перестраивать? Сложно было удержаться от каких-то резких шагов, высказываний?

- Когда были такие резкие и болезненные перемены, был момент, когда хотелось уйти, но я сдержал себя, и потом все наладилось. В какой-то момент я понял, что не только труппа в таком состоянии, но и пришедший тоже в болезненном состоянии притирки. Эта "беременность" касалась не только труппы.

- Сейчас этот момент прошел? Все устаканилось?

- В принципе, да.

- Вы привыкли жить на такой хорошей пороховой бочке, когда столько премьер, сдач? Даже мы, зрители, удивляемся тому, что вы успеваете все это репетировать.

- Уже значительно притерлись. Значительно меньше песка сыплется. Сейчас это намного менее болезненно.

- Насколько я поняла, вы довольны своей жизнью.

- А кто доволен своей жизнью?

Когда были резкие и болезненные перемены, был момент, когда хотелось уйти, но я сдержал себя, и потом все наладилось. В какой-то момент я понял, что не только труппа в таком состоянии, но и пришедший тоже в болезненном состоянии притирки. 

- Что должно случиться в вашей актерской судьбе, чтобы вы сказали, что добились всего?

- Я не доверяю тем людям, которые отвечают на такие вопросы очень убежденно. Работа начинается, когда тебе дается роль, и ты ею овладеваешь, и она тобой овладевает. Я не могу сказать - дайте мне вот это, и я вот это сделаю.

- Вас сам процесс увлекает?

- Я не знаю, что получится из этого  процесса. Я должен дать все, что могу, чтобы что-то поучилось, но я не могу сказать - дайте мне роль и у меня все получится.

- Но ведь у вас есть такая система кастинга, когда актер заявляет, что может это сыграть и показывает это режиссеру. Вы проходили через это?

- Несколько раз проходил, но я не очень этому доверяю.

- Если режиссер видит вас в этой роли, то это и есть попадание?

- Да.

- Я желаю вам долгой работы и чтобы мы наверняка знали, что если на афише есть имя «Олег Выходов», то, по крайней мере, одна работа там будет точно интересной.

- Спасибо.


Обсуждение
21152
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.