«Полностью отсутствует общественный и депутатский контроль, правительство варится в собственном соку, как им удобно», — Алексей Луканин о программе капремонта

- Добрый день, Пермь! Я Ирина Колущинская, хочу сказать большое спасибо Алексею Александровичу Луканину, который спас мой сегодняшний эфир, потому что по плану мы должны были встретиться с господином Шулькиным, а он срочно уехал в командировку в Москву. Он сказал, что по вопросу, который вас волнует, вам ответит Алексей Александрович. Спасибо большое! Здравствуйте!

Алексей Луканин: Здравствуйте! Всегда рад у вас быть, всегда приятно с вами общаться.

- Краевая прокуратура получила депутатский запрос за подписью Шулькина по поводу соответствия региональной программы капремонта к действующему законодательству. Хотелось бы знать, что конкретно не устраивает мыслящую часть нашего законодательного собрания? Что не так?

Алексей Луканин: Понятно, что причины, которые они перечислили, они на трех листах, и их очень много. Я бы выделил 2-3, без которых эта программа не может считаться легитимной, а по некоторым параметрам просто вредоносной. Первая – законом нашим федеральным и региональным предусмотрено формирование некой программы – программы на 30 лет, куда войдут все многоквартирные дома Пермского края, не важно, муниципальные это дома, совместная собственность, из этого массива выделяется по некоторым принципам на первую трехлетку план, план ремонтов на первые три года. При этом как они туда подбираются? Это и является на сегодня тем основным разногласием, которое есть у мыслящих депутатов и правительства. Во-первых, законы четко прописаны, что необходимо включать в программу дома по принципу, какая изношенность на сегодня, как скоро они перейдут из нормального состояния в состояние, опасное для проживания.

- Я правильно понимаю, что главная задача и идеология и закона, и этой программы – не допустить массового входа жилого фонда сначала в ветхое жилье, а потом в аварийное?

Алексей Луканин: Вы совершенно правильно уловили эту задачу. То есть, люди должны проживать: а) безопасно; б) комфортно. Если дом сегодня обеспечивает все это, то он отходит на подальше, когда у него придет срок тех или иных видов работ. Если он уже под вопросом, тогда он должен в первую очередь начать ремонтироваться. Но как это узнать? Сегодня сформирована программа, это достоверно известно, по техническим паспортам, которые были созданы в советские времена и попозже. В техническом паспорте, если он создавался в 1983 году, где указано, когда был сделан последний капремонт, что там было сделано в 79 году. Вычисляется износ, например, 63%, при этом мониторинг происходил последний в 80-х годах. Вот с 80-х годов что произошло с этим домом? Кто знает? Не знает никто. То есть я намекаю на то, что должны были произвести исследование, специализированная организация.

- Это в законе показано?

Алексей Луканин: Да. И только на основании этого мониторинга есть вторичные пункты, по которым включаются – это год строительства, год эксплуатации. Вторичный признак года эксплуатации становится чуть ли не единым принципом, по которому включаются дома в программу. Потому что нет мониторинга, никто не знает, в каком состоянии у нас силовые элементы, коммуникации, электросети, канализационные сети, кровля… Козырьки валятся. Помните?

- Да.

Алексей Луканин: Почему козырьки валятся? Кто за этим следит? Никто.

- У меня напротив дома стоит хрущевка, и там между первым и вторым этажом метров 6 бетонная плита, как бы козырек перед первым этажом, там какая-то контора находится. И по этой плите все время бегают из разных комнат роскошные три кота. И я смотрю вчера, кот поскользнулся и такой здоровый камушек вниз бух под носом у бабушки, и это кот, а может, что угодно случиться. Я не могу понять, можно не успеть в срок провести мониторинг, не успеть, ну никогда не делали, но ведь вообще ничего не делали, даже не пытались. Вот этого не могу понять.

Алексей Луканин: Мне тоже это не очень понятно. Более того, я обращался в 2012 году к вице-премьеру Демченко, он и тогда и сейчас курирует тему Минстроя и ЖКХ. Я обращался с запиской и предложением срочно организовать мониторинг технического состояния жилого фонда. При этом подробно расписывал, для чего это необходимо. Приводил примеры той же Казани. Сейчас все очень хорошо сравнивают с Казанью, какие они молодцы. А почему мы не молодцы? Мы что, глупее их? Да просто не хочется ничем заниматься. Вот когда придет федеральный закон, когда сверху спустят команду, тогда и будем, сейчас-то зачем шевелиться.

 – Мы ведь живем в Российской Федерации. У регионов есть свои права. Татары так ведь и сделали и в 2004 году начали этот вопрос решать. У них вообще нет ветхого жилья в Татарстане и аварийного вообще нет.

Алексей Луканин: Они этим занимаются системно. У нас этим системно никто и никогда не занимался. Как прошла приватизация, как чиновники посчитали, что они этот груз ответственности с себя сбросили, так ничего и не происходит. Когда идет валом обрушение козырьков, это что, они, примыкания сгнили? Они гнили долгое время, никто за этим не следил. Это как пример. Если бы мы тогда с 2012 года начали системно этим заниматься, озадачивать муниципалитеты, находить деньги, находить организации. Сегодня бы мы вошли в программу как по маслу. У нас была бы вся информация обо всех домах, и не было бы сегодня вопроса к депутату Шулькину в прокуратуре по оспариванию законности этой программы. Если вчитаться, что он написал, на самом деле, это оценивать не мне, а прокурору, можно сделать вывод обывательский, что сегодня программа незаконна и ее нужно отменять. Провести мониторинг и вводить новые программы. Получается дилемма, люди 10% уже начали платить, они увидели свой дом в программе, и говорят: хорошо, через 3 года мы будем отремонтированы. В каком виде – неизвестно, потому что их 16 в перечне работ, я думаю, что мы будем требовать все 16. Может, нам и не нужно укрепление фундамента, но мы будем требовать.

 – Но ведь в программе должна быть последовательность ремонта всех этих кусочков. Это трехлетняя программа, и каждый год в течении этих лет принимается годовая программа. Ничего не могу понять. У нас в 2014 году была принята эта программа, 4 раза менялась редакция, в итоге вообще ничего не отремонтировали. Сейчас такая же история, потому что программа на 2015 год принята в июле, это что за план такой?

Алексей Луканин: У нашего правительства часто такое замечается, когда план не выполняется, его корректируют, чтобы его выполнить. Это не только по этим программам. Надеюсь, что это не так, появились какие-то данные по мониторингу, появились волонтеры непрофессиональные.

- Летом бегал молодняк и смотрел, где какой кирпичик. Они на меня вывалились в Свердловском районе, я говорю, что вы здесь делаете? А вот мы мониторинг делаем. Вы кто? Они волонтеры. А в законе написано, что это делают специализированные фирмы. Как можно оценивать степень износа при помощи волонтеров?

Алексей Луканин: Во-первых, это не делается методом осмотра, это точно. Должны специально подготовленные люди, со специальными инструментами проверять, условно говоря, хватает ли электроэнергии дому или нет. Сегодня понимаем, что век изменился, энергонасыщенность квартир увеличилась в несколько раз. Когда мы рассчитывали – 10 лампочек и холодильник, то сегодня, загляните на кухню, там полно электроприборов.

– Вы сказали, что оценивать соответствие закону этой странной программы будет прокуратура краевая. Вы не оцениваете с этих сторон. Я тоже не прокурор, но я умею читать документы. Я эту программу всю, понятное дело, не читала, но я обнаружила благодаря Александру Феневу в Оханске два дома – один 1870 года, второй 1881, они в программе, и у них износ 0%.

Алексей Луканин: То есть они новенькие?

- Может, там филиал Эрмитажа, которые там работают. Этого достаточно увидеть. Такая же фигня в Очере. Пермь не была в программе до последних дней, ее вообще не было. Если достаточно увидеть это, мы понимаем, что это филькина грамота. За что люди заплатили?

Алексей Луканин: Сегодня создалась ситуация, когда, так или иначе, дом попал, дом должен быть отремонтирован, но не на средства жителей, не за счет средств фонда, а за счет денег по 85-му закону о капремонте и переселению. Но тема-то та же. Ситуация, когда есть тип работ, который не понятно, от чего появился, зачем делать крышу, если ее никто не исследовал, но, тем не менее, приходит разнарядка на конкретном доме отремонтировать капитально крышу, стропила поменять.

- Это адская работа.

Алексей Луканин: А не надо этого делать, честно. Приходит инженер и говорит, что тут делать, не знаю. Ну ладно, раз у меня есть разнарядка, я сейчас все разрушу и сделаю по новой. Зачем? Это деньги, которые нужно использовать там, где действительно нужно было использовать в данный момент. М говорим, что у нас денег на программу не хватит, что 7 рублей в полной мере не обеспечивает всех необходимых видов работ. И, в то же время, такие вещи допускаем, когда делают ремонты, которые не нужны.

- Понимаете, что очень раздражает, самая бедная часть населения первыми стали платить – это наши пенсионеры, они дисциплинированные люди. Люди говорят о том, что вся эта штука из-за того, что вот такая ерунда очень похожа на финансовую пирамиду. Почему так получилось в Татарстане? Это уровень доверия Шаймиева и уровень доверия сегодняшнего.

Алексей Луканин: Дело в том, что он подкреплял доверие делами. Мы же об этом и говорили, когда еще не было программы, когда готовился только закон мы говорили – надо проявить инициативу, выйти к людям. Нужно просто разжевать этот закон, как он действует. Многие у нас учились в институтах, техникумах и понимают, что такое методические указания. Выпустить весь порядок в виде методички. Где есть развилки, хочешь ли ты платить, хранить деньги там или там, пользоваться услугами фонда, либо ты сам накопишь, сам отремонтируешь. Но все это под контролем государства, чтобы соответствовать безопасности. Все же это в законе есть, но его надо читать. Там 40-50 листов, но не всякий возьмет на себя труд. А вот такую простенькую методичку, выпустить и распространить ее бесплатно везде. Нет, этого не сделано. Когда пришли специалисты с приборами, начали мониторить дома, обследовать, это ведь тоже разлетелось бы по людям – да, готовятся к каким-то серьезным мероприятиям. Уже бы отношение к исполнению закона и к платежу, который, так или иначе, нужно платить, оно было бы у людей совершенно нормальным. Они бы говорили: да, это надо, мы понимаем для чего это надо. Во-первых, это наша безопасность, во-вторых, наш дом сохранится и будет красивым, а если я захочу продать квартиру или передать по наследству, то эта квартира будет стоить, это не будет рухлядь, это будет стоящий дом. Будет стоить 50-60 тысяч квадратный метр. А если продавать в таком состоянии, как сегодня, будет 20-30 тысяч, и никто не купит. Кто хочет жить в доме, который может скоро рухнуть. Это не очень дорогие шажки, но они были бы значимые для людей. Это были бы сигналы населению, что это всерьез и надолго, навсегда. И это будет делаться системно. А у нас получается так, пришла команда с Москвы, все наскоком сделали программу, прочитали, прослезились, сказали – по этому закону жить нельзя. Отправили на доработку, отправляли более полугода, но с нашей помощью. Всем известен этот закон, который претерпел 400 поправок, у бюджета нет столько поправок.

- Бюджет - это достаточно абстрактная вещь для рядового гражданина. Но собственный дом – это совсем близко, это к телу.

Алексей Луканин: И что получается? Опять авралом сделали программу. Хотя, когда мы готовили закон к выпуску, нам представители правительства уже говорили, что программа-то готова, вы только примите закон, и мы через неделю выпустим программу. Мы говорим – покажите, они – нет, вы выпустите, тогда покажем.

- Детский сад какой-то.

Алексей Луканин: Если бы они за 2-3 месяца показали проект этой программы, получили бы всю критику, все замечания устранили бы, тогда мы бы сегодня и не сидели и не рассуждали о том, как все плохо. Может быть, было бы по-другому. Получается, исключен полностью общественный контроль, полностью депутатский контроль и правительство варится в собственном соку, так как им удобно. А получается не всегда, как хочется.

- Надо понимать, что город очень грамотно политизирован. Мы просто так, ни с того, ни чего, не начнем платить. Это вряд ли.

Алексей Луканин: Чиновников кормить. Еще слышал, что это не только пирамида, а еще и кормушка для чиновников. Но кто за это будет платить? Вы докажите, что это не то и не другое.

- Вы говорили сейчас по поводу разъяснения, и я отчетливо представила 16-ти страничную брошюрку на обычной бумаге, с картинками и схемами, тиражом тысяч 300 – это копеечные деньги. Это было бы очень просто сделать. Вы сказали, что вы предложили Демченко план еще в 2012 году, сказали – вот план, и ничем это не закончилось.

Алексей Луканин: К сожалению, да.

- У нас проблема, в том числе и с этой программой, заключается в том, что ребята не для этого приехали. Будем ждать решения прокуратуры, это не неделя и не две, там гигантский объем. Мой ТСЖ создал собственный счет, и никуда мы эти деньги не отдадим. Давайте представим, что все дома организуются в рамках ТСЖ.

Алексей Луканин: Чтобы собирать и хранить деньги на собственном счете.

- И конец этой программе?

Алексей Луканин: Нет. Программа все равно будет, это не альтернатива. Фонд не будет распоряжаться деньгами, а программа все равно нужна, и она должна быть корректной.

- Это же замечательно. Деньги наши, мы заказчики, а они обязаны реализовывать программу ремонта, то есть, быть подрядчиками, за которые мы платим.

Алексей Луканин: Это нормальная ситуация, когда собственник, имеющий деньги, исполняя закон, ремонтирует общедомовое имущество и нанимает для этого подрядчика. А есть орган, который следит, чтобы все делалось вовремя – это как раз фонд.

- Значит, другими словами, если у вас нет ТСЖ, уважаемые слушатели, уже организуйте и свои деньги держите при себе. А они пускай выполняют наши требования. Иначе это будет или пирамида, или воронка, это то же самое, только наоборот. Мы все прочитали информацию в «Живом журнале» Виктора Федоровича Басаргина, о том, что он будет свои санкции применять к тому, кто нашкодил мерзко с жильем детей-сирот.

Алексей Луканин: Страшная история.

- Пиаровская служба, пресс-центр, они чем занимаются? Люди, которые должны информировать главу региона, поставили его в тяжелейшую ситуацию. Это же президентская программа – жилье детей-сирот. Дайте просто человеческую оценку? Первая ласточка, в которой было сказано, что это отвратительный дом для сирот, построили на улице Водников. Там 150 человек задыхаются в плесени, в подтеках, затхлости, там все не так. Что сказали чиновники? Надо чаще проветривать помещение. Должен же быть контроль?

Алексей Луканин: Это конструктивные нарушения в представительстве. Не может такого быть, что окна все время нараспашку держать, чтобы был сухой дом.

- Эта служба, которая надзирает, она где?

Алексей Луканин: Эта инспекция находится внутри министерства строительства, может, поэтому так все и происходит, которая следит за качеством строительства. Получается, министерство строительства является заказчиком по краевым объектам и внутри него, и если отделы допускают нарушения, то соседний отдел в соседнем кабинете, должен выявлять эти нарушения и докладывать тому же министру. А министр уже принимает решения, какую меру реагирования на то или иное нарушение. По сути дела, он не стал государственным органом, это стал отдел, в котором можно поговорить с Пелевиным и все вопросы решить. Если говорить о вопиющем случае, с каким качеством построены дома, как они вводились, почему там нет электроснабжения, воды, канализации и т.д., и как там должны люди жить, а люди особенные, они не приспособленные к самостоятельной жизни – это дети-сироты.

- Мама не научила, как жарить картошку и мыть полы.

Алексей Луканин: И почему они приняли решения создавать такой социум, когда сразу 150 квартир в одном месте, все рядом, все живут, и все не приспособлены. Это вообще не по закону.

- Есть же какой-то божеский закон, так же нельзя делать. Я вам больше скажу, и человеческий тоже есть. Ведь государство не говорит регионам – стройте дома для детей-сирот. Речь идет о том, что покупаются квартиры для детей-сирот в обыкновенном доме, отдельные квартиры, которые не должны быть менее 32,5 квадратных метров. Есть такие дома, сколько угодно. А то, что сделали наши, они решили, что это все очень легко создать в кучу, это гетто, то есть продолжить эту сиротскую жизнь у людей. А, самое главное, что все эти пять домов на Запруде, они немного меньше государственной нормы. И любой человек может сказать: я хочу другую квартиру.

Алексей Луканин: И будет прав.

- Абсолютно. Причем, бесплатно.

Алексей Луканин: Если дома сделаны специально, определенной высотности, чтобы не проходить экспертизы, чтобы это сделать быстро, быстро, типа надо же выполнять президентское поручение, давайте быстренько как-нибудь сляпаем. Так и сляпали. Как-нибудь и получилось.

- И тут же доложили?

Алексей Луканин: Наверное. Буквально недавно разговаривал с нашим российским немцем, он давно выехал за рубеж и там живет, я ему говорю: какие у вас проблемы, что у вас? Он говорит, проблема – это переселенцы, до чего муниципалитет обнаглел, он выкупает у нас квартиры в многоквартирных домах, и заселяет туда семью из Ливии, еще и негритянской наружности. Они не здороваются, плюются и т.д. И это одна квартира из ста. А что ты хочешь? Ты вспомни себя, когда ты 15 лет назад туда приехал, тебе ведь тоже у кого-то купили квартиру, ты был русский переселенец, и тебе как было? Ой, мне так понравилось, такой социум, такие все культурные. Ты ведь тоже научился здороваться? Так учите и их. А у нас ситуация обратная, люди не привыкли здороваться. Так вот, потому что они не привыкли здороваться – их всех 150 человек поселят вместе, пусть не здороваются друг с другом

- Ужас.

Алексей Луканин: Обратная ситуация. Нет никакой ассимиляции, нет проникновения в общество, обучаемости, встречных движений.

- И представим себе двор, в котором все дети маленькие и ни у кого нет бабушек и дедушек, а рядом очень благополучный коттеджный поселок. Проблемы уже сейчас есть и очень серьезные. Собственными руками создали очаг социальной напряженности. Вы сказали, что трехэтажные дома, потому и наляпали, потому что госприемки нет. Да в том то все и дело, что они четырехэтажные. Я занималась этими вещами.

Алексей Луканин: Как это четырехэтажные?

- Там технический этаж, не считается этажом только в том случае, когда он меньше 1,7 метра, а там 2,5 и это четырехэтажные дома и их должны были принимать только через госприемку. Там у фирмы «Пассаж», когда мы сделали вернисаж из фотографий в газете «В курсе», какой там вообще вернисаж, какой пассаж. И вот в этой фирме полиция изъяла документацию еще летом, ФСБ вынимали документы из краевого минстроя. Как не то? Конечно, ОНФ, народный фронт, посмотрели порядка 870 квартир и ужаснулись, включая эти. Провели круглый стол, мы стучали во все колокола и выясняется, что это новость. Это большой привет пиар-службе, господину Маркевичу, за то, что он поставил в безобразно-тяжелое положение главу региона. Так нельзя вести себя по отношению к шефу. Это неприлично, парень же деньги получает из бюджета, это его работа. Он должен был доложить, сообщить об этом господину Маховикову, и они должны были вместе сказать, это же президентская программа.

Алексей Луканин: А вы думаете, ему не докладывали?

- Я думаю, что, да, потому что иначе я не хочу думать. Спасибо вам большое, ждем прокуратуру и более светлой жизни. До свидания!

Алексей Луканин: Всего доброго!