Координаторы движения "Пермский наблюдатель" о выборах в Екатеринбурге: Ночь была жаркой!

В качестве кого и для чего вы там были?

- Я правильно понимаю, вы у нас свидетели выборов в Екатеринбурге?

Александр Русов: Нет, не правильно. Мы участники выбороного процесса, и мы работали в штабе Ройзмана.

Максим Жилин: Мы, скажем так, непосредственные участники событий.

- В каком качестве вы там находились?

Максим Жилин: В последнее время в стране есть мода на электоральный туризм - когда волонтёры ездят по разным регионам, где проходят выборы и помогают своим опытом, своими знаниями, своей поддержкой. К нам приезжали на выборы в Краснокамск ребята из Москвы, из «Голоса». В этот раз мы решили съездить в соседний регион, поскольку у нас в Перми выборов нет. Почему бы не применить свой опыт где-то по соседству.

- То есть, вы у нас Максим, теперь электоральный турист?

Максим Жилин: В какой-то степени, да.

- Александр, Вы электоральный турист?

Александр Русов: Ни в коем случае. Я не отношусь к этому, как к туризму. У Максима свое отношение, у меня свое. Я отношусь к этому как к работе. Когда я узнал, что Ройзман у нас в уральском регионе выдвигается мэром, предложил Максиму съездить. Максим согласился. Но, видимо, для него это туризм. А я готовился, изучал обстановку по сайтам. Был в предвыборном штабе Ройзмана за 2 недели, созванивался с ними и тому подобное.

- Я поясню, что у нас туристы бывают двух направлений. Первые, это ребята, которые садятся в автобус и едут, смотрят на окружающий мир, а вторые, которые берут рюкзаки и штурмуют вершины. Я подозреваю, что слово туризм у нас Максим использовал, подразумевая такой тяжелый вид спорта. А не такое приятное времяпрепровождение. Так что, вы Александр, зря грозили ему кулаком.

Максим Жилин: Я совершенно согласен, это не просто съездить развлекаться. Это было тяжело, на самом деле. Несколько дней практически без сна. Тяжелая работа.

- Вы волонтеры ройзмановского штаба?

Максим Жилин: Основу штаба составлял екатеринбургский «Голос». И пермские наблюдатели. Которые ехали туда не для того, чтобы Ройзману как-то помочь победить, а для того, чтобы защитить его победу от возможных фальсификаций.

- То есть, в его победе вы просто не сомневались?

Максим Жилин: Сомневались. Тем не менее, шанс был очень высоким.

- Александр, чем вы занимались?

Александр Русов: Максим у нас специалист по IT-технологиям. Он помог в предвыборном штабе настроить компьютерные сети. Дальше помогал в силу своих возможностей. А поскольку я там оказался одним из тех, кто на достаточном уровне знает выборное законодательство, я сел на горячую линию. В полдевятого вечера я с нее с трудом вышел.

Максим Жилин: Я ведь там занимался не только тем, что помог настроить железки. Я пытался организовывать call-центр, который там был достаточно большим. Около 10 человек сидели на линии. А вечером я не усидел в штабе, уехал в поля на подсчет голосов.

Почему именно Екатеринбург

- Вся Россия следила за Москвой, там где основную роль играл Алексей Навальный и его сторонники. Чуть меньше людей следили за выборами в Екатеринбурге. Тут понятно на первом плане личность Ройзмана. Но, если в Москве этот спектакль проходил по всем канонам жанра, уличная политика, встречи, заявления. То есть, в Екатеринбурге, как мне показалось, было чуть спокойнее? Нет?

Александр Русов: Я могу сказать, как было в Екатеринбурге. И не могу сказать, как было в Москве.

- Потому что не следили? Времени не было?

Александр Русов: Честно говоря, было просто не интересно.

Максим Жилин: Я, если честно, следил больше за Москвой. Но в Екатеринбурге было достаточно спокойно по сравнению с Москвой. Потому что в Москве просто был взрыв. Мне кажется, такого в России не было, никогда такой компании.

- А вы, Александр, четко следили за Екатеринбургом, за компанией, которая проходила там. Не создалось впечатление какое-то не очень яркое на фоне Москвы?

Александр Русов: Давайте так, не очень яркое – возможно вы правы. Но я считаю, та кампания, которая была проведена в Екатеринбурге, в тех условиях, которые создались в Екатеринбурге, была проведена просто блестяще. При этом, были великолепно разыграны Ройзманом и его штабом те внутриэлитные противоречия, которые на сегодня существуют в Екатеринбурге.

А дальше – джаз!

- Когда мы следили за процессом в Екатеринбурге, конечно, нас интересовала возможность фальсификации. Но с другой стороны,  эта мощная драматургия подсчёта. Вырвался вперед, отстал, полкорпуса, корпус. Вы за этим наблюдали в реальном времени.

Александр Русов: Мы участвовали в этом.

Максим Жилин: Это просто съело половину моих нервов. За сутки, наверное, это были ощущение, ура, мы победили, до все пропало, гипс снимают, клиент уезжает. На самом деле. Потому что изначально мы рассчитывали на победу с запасом. Потом первая социология сразу же нас вернула с небес на землю, показав победу его конкурента. Но уже более поздние социологии показывали, что вырвался вперед Ройзман. дальше мы смотрели на участки. Я был на участке, где в одном здании было 3 участка. На одном участке Ройзман побеждал с большим отрывом. На соседнем он немножко проигрывал. Эта была интрига до самого конца. До сих пор в ней не поставили точку.

- Насколько я понимаю, там сейчас оставлена возможность переиграть. Оставлена, фразой главы горизберкома господина Захаровым, о том, что на некоторых участках возможен пересчет голосов.

Александр Русов: Да-да. А непосредственно за процедурой получения данных с избирательных комиссий я видел, как меняется настроение. Настолько все было видно и прозрачно, что и как предпринимает власть. Настолько тупо, нагло и неприкрыто.

- Со стороны мы следили, создавалось впечатление, что это уже какая-то фальшивка. Техника правоохранительная, появившаяся на улицах Екатеринбурга, запрет екатеринбургским телеканалам выдавать результаты. Создавалось впечатление, что это уже какая-то агония. Уж слишком глуповато.

Александр Русов: Давайте я вам расскажу. Я в половине девятого вечера выдохнул. Потому что, я посчитал, что я сделал все, что смог. 13 часов непрерывного консультирования, общения по телефону. Просто уже не хватило сил. Мне просто повезло, несмотря на то, что было много девочек-операторов, потом еще ребята подошли, первые реальные результаты с участков принял я. Позвонили на горячую линию по привычке. Там оказался отрыв у Ройзмана 30%. У меня есть приметы, уже не первые выборы, о том, что когда идут первые результаты, такие примерно плюс минус 5% они и будут. Все обрадовались. Я засвистел. Шум, крик. У Ройзмана в это время идет пресс-конференция. Ему там вопят, первый результат. А он как раз рассказывал про эксит-пул. И первый результат пришел. И в точности его эксит-пул подтвердил. Там уже полное ликование в штабе. Кто-то уже шампанское достает. Его соратники ходят, руки потирают. А потом начался джаз.

- У вас с одного участка один впереди. С другого – другой.

Александр Русов: Да. С одного участка один, с другого – другой. Получилось так, что сперва все шло нормально, первый час. Пошли первые результаты. Потом начались жалобы на горячую линию на противодействие в наблюдении. Главу городского изберкома вызывают на ковер.  На улицы выходит милиция. Обл УВД поднимает всех своих сотрудников. Получается пауза. Мы потом все сидели, анализировали с юристом, я так понял, его Прохоров прислал из Москвы. Когда пошло постепенное снижение разрыва, а оно реальное. Дело в том, что такое приписать 5 – 7 голосов. Сидит Оксана Панова, мы бьемся на горячей линии за каждый голос, а она говорит, ребята, да что эти 5 голосов? Я ей говорю, Оксана, курочка по зернышку клюет. Этот разрыв начал потихоньку сокращаться. Я видел, что творилось с людьми. Понимаете. Была там одна женщина, у нее просто выступили слезы. Реально, там эта ситуация, которая сложилась в штабе, была тяжелая. Те, которые там ходили, не совсем имели доступ к этой информации, они праздновали, руки потирали. А мы-то видим. Вот она тенденция.  Мы знаем, почему она произошла. Потому что уже ТИКи позвонили УИКам и сказали, творите, что хотите. Но снижайте, снижайте, снижайте. Вот оно пошло. Тут уже потом взвился Ройзман. Поехал по участкам. Выстроили линию обороны. Закинули кандидатов. Я бы не сказал, что прессинг, но председателей сопровождали в ТИКИ. Вы ничего не перепишете. Мы костьми ляжем.  Удалось под конец отстоять этот процент.

- Максим, твое ощущение от ночи.

Максим Жилин: Ночь была жаркой. Это правда. На самом деле, я на себе почувствовал этот мандраж. Он, может быть, еще и искусственно как-то подогревался. Когда эти минимальные разрывы, мы сидели, смотрели в штабе по телевизору сводки с разных регионов, где были выборы, там внизу шла приписочка, обработано 45%, 50%. Екатеринбург – этой строчки нет. Ее нет, и нет. Из раза в раз показывают данные одни и те же. Мы понимаем, что процесс где-то застопорился. Какие данные сейчас идут из ТИКов мы не знаем. Что там происходит, тоже не знаем. Была такая ситуация, когда просто зашкаливали эмоции. Я действительно, наверное, поддержку Александра в том плане, что каждый голос решал. Я на своем участке это почувствовал, когда избирательная комиссия пыталась осуществить пересчет бюллетеней по привычке по уголочкам и сразу целую пачку. Я настоял на том, чтобы пересчитывали по одному листку, как это по закону. И в этот момент в этой пачке оказались 2 лишних бюллетеня. А что такое 2 голоса в пачке из 100 бюллетеней – это 1%. Эти два бюллетеня могли вполне сыграть свою решающую роль. А если такое происходило на всех участках. Поэтому здесь нельзя этого недооценивать. Не зря съездил. Опять же, комиссия вела себя очень нервно. Когда приехал я, начал заставлять их выполнять все процедуры, они очень сильно занервничали. Перед тем, как подписать протокол закрылись в своей совещательной комнате, очень долго там что-то делали.  Консультировались. Я уже настолько себя поставил непримиримо ко всем нарушениям, что они поняли, что им не удастся от меня отделаться. Им пришлось сделать все по правилам.

- А почему победил Ройзман?

Александр Русов: Потому что поддержал народ.

- А чисто технологически, почему победил? Вы как специалист по технологиям, с вашим опытом.  Здесь все равно имеет место технология. Какая бал технология у Ройзмана? За счет чего он победил?

Александр Русов: Технология у Ройзмана была на самом деле, до гениальности простая. И до гениальности потрясающая. Технология была такая – собака лает, караван идет. И чем больше на него грязи лили, тем больше ему делали рейтинг. Его никуда не пускали, и он просто пошел в народ. К нему приходили в штаб, а у него не было возможности ни растяжку повесить, ничего. К нему приходили люди в штаб, брали баннеры, вешали к себе на балконе. Пожалуйста, вот эту красную футболку я у него взял. Полгорода ходили в красной одежде, его поддерживали. Понимаете. Во-первых, обиженных на России любят. А во-вторых, когда тебя обижают, а ты еще и не сгибаешься, любят вдвойне. А то, что местная элита делала глупость за глупостью. Я такого не видел. Такой глупости.

- Максим, тот же самый вопрос.

Максим Жилин: Я хотел бы процитировать самого Ройзмана. В своей победной речи они сказал, обращаясь к власти в Екатеринбурге, ребята, зачем вы мне мешаете, вы из меня мэра сделаете. В общем-то, так и получилось.  Вот эти вот нападки на него, они сыграли в его пользу. У него, действительно, как я понимаю, не было какой-то хитрой избирательной кампании. Он рассчитывал на поддержку своих сторонников среди простых людей, молодежи, горожан. Тех, которые устали от власти, которая Екатеринбурге