"Наша задача - не просто помочь как можно большему количеству детей, а в том, чтобы детей, нуждающихся в помощи, становилось как можно меньше", - Дмитрий Жебелев

- Накануне завершилось очередное мероприятие фонда «Дедморозим», а именно «Марафон добрых дел», который проходил под девизом «Копейка жизнь бережет», марафон чудес. Итак, итоги?

- Окончательные итоги мы сможем подвести, видимо, только в понедельник, из-за того что у нас банки так работают, и когда мы увидим, какое количество денежных средств нам удалось собрать для помощи детям, а это точно больше 40 миллионов копеек. Мы думаем, что будет точно более 50 миллионов копеек, или 500 тысяч рублей. Смысл всего этого марафона – в первую очередь, конечно же, помочь конкретным детям с конкретными потребностями. И кроме того, показать, что еще существует, помимо громких историй про многомиллионные сборы на лечение детей или исполнение желаний сразу всех ребят из всех детских домов и приютов, есть повседневные дела, которые не менее важны, когда у детей потребности измеряются, может быть, не в таких суммах, и может быть они не всегда денежные, но благодаря жителям Пермского края, которые участвуют в затее «Дедморозим» ежедневно, без дополнительных приглашений и всего остального, удается делать маленькие дела с точки зрения объема или сложностей, но они точно также жизненно важны для детей, как и большие. То есть мы, допустим, по марафону говорили о потребностях разных детей, и мы, прямо скажу, специально таким образом их подобрали. Например, есть Владик Плотников, ему требуется сделать анализ. Вот таких анализов требуется сделать десятки в течение года для разных детей, и каждый из них позволяет уточнить диагноз, назначить лечение. В нашей практике было и такое, что мы уточняли у экспертов, можем ли мы помочь одной девочке, - нам сказали, что шансов у нее никаких нет, но сделали точный дорогостоящий анализ, и оказалось, что на самом деле есть шанс, есть технологии и все остальное. Именно благодаря анализу мы смогли эту историю поднять и девочке начать помогать. Девочка эта – Соня Макарова, я думаю, что некоторые ее знают, в прошлом году пермяки собрали несколько миллионов рублей на ее лечение, она съездила в Германию, сейчас продолжает лечиться, и тьфу-тьфу-тьфу, все совсем не так плохо, как было до этого анализа. То есть это жизненно важно, хотя он может стоить от 5 до 30 тысяч рублей. Единственное, всегда возникает вопрос, если сумма не такая уж большая, почему не могут родители оплатить. Но когда ты ребенка лечишь годами и куча всяких различных потребностей, и сам еще не можешь работать в это время, то конечно, даже такие потребности не всегда получается решить. Вот у нас в марафоне такие – Владик Плотников с анализом, у Димы Краснова лекарства жизненно важные, у Дани Смирнова оборудование, аппарат ИВЛ. Такие потребности, которые по группам, у нас в течение года бывает десятки анализов, десяткам детей требуется какое-то лекарство. Причем мы сейчас решаем проблему совместно с государством, и действуем не так, что одному ребенку помогли и забыли, новый появился – ему стали помогать. Нет, поскольку это полномочия местного министерства здравоохранения – лекарственное обеспечение, и именно здесь нам гораздо проще действовать, и мы с ними договариваемся, чтобы как можно больше детей, несмотря на разные сложности по нормативам и чему угодно, могли получать помощь за счет государства. У нас есть серьезные подвижки в этом, я думаю, мы скоро подробно об этом расскажем. В этом году уже сотни детей имеют возможность получить дорогостоящие лекарства, раньше этого не было.

- 500 тысяч рублей – это много или мало? Потому что тебе есть с чем сравнивать.

- Я считаю, что практически всегда любая сумма – это очень много. Потому что нужно понимать, что то, что мы называем чудесами, - а я не считаю преувеличением, что когда люди спасают жизнь ребенка – это действительно чудо. Если бы не их участие, все было бы совсем наоборот. И почему мне кажется любая сумма большой, тем более в полмиллиона рублей, потому что для любого человека, который в этом участвует, дело даже не в деньгах, а просто заинтересоваться проблемой, совершенно чужого, другого человека, с которым ты незнаком. Заинтересоваться этим настолько, чтобы дойти до банкомата, набрать смску на телефоне, - это на самом деле очень большой поступок. Это нужно настроиться, выделить время, решиться, не забыть об этом. То есть очень часто бывает: ты увидел сюжет или услышал новость по радио и действительно хочешь помочь. Помочь хотят в десятки больше людей, чем реально потом делает поступок. И совершить после этого какое-то реальное дело крайне важно, и очень непросто для любого человека. Поэтому у меня каждый раз одинаково вызывает удивление, что такое количество людей откликается. То есть, допустим, у нас обычный стандартный средний взнос около 200 рублей. Получается, что в этой сумме поучаствовало несколько тысяч человек. И конечно, это круто. Мне от этого становится приятнее жить в Пермском крае, потому что когда выходишь на улицу утром, ты обязательно столкнешься с кем-нибудь из этих людей, и становится намного комфортнее жить в этом городе.

- Конкретные фамилии можешь назвать, или нет, до понедельника? Я имею в виду, наиболее крупные внесенные суммы. Может быть, политики, общественные деятели?

- Я думаю, что самая крупная сумма будет около 10 миллионов копеек, около 100 тысяч рублей. На самом деле, мы обычно не конкретизируем, кто участвует, особенно именно политики, общественные деятели.

- Просто человек?

- Да, потому что для нас совершенно не важно. Тем более, размер каждого взноса. Мы каждое участие, не только денежное, но и просто распространение информации, считаем одинаково важным. Можно было бы подумать, что это такое преувеличение специальное, или еще что-то, но на самом деле, это не так. Есть у нас на сайте публичный отчет за прошлый год деятельности, и там в презентации есть слайд, где нарисованы весы и два взноса за год – самый маленький и самый большой. Самый большой был 750 тысяч рублей, его сделала коммерческая организация. Самый маленький – одна копейка, это сделал человек. И у нас на весах они одинаково, на одном уровне. Почему это не преувеличение – потому что денежных средств, которые передали люди, вот так по одной копейке, их оказалось больше, чем от коммерческих организаций. То есть из этих копеек сложилась итоговая сумма больше, чем из больших каких-то взносов. И мы прекрасно понимаем, что выпади одна, другая, пятая-десятая копеечка оттуда, и все это развалится. Поэтому смысл только в объединении усилий всех людей. Каждый, кто поучаствовал, это его дело.

- Вернемся к «марафону чудес». Он проходил, или, правильнее будет сказать, был приурочен к 1 июня, Всемирный день защиты детей, стартовал он раньше. Я понимаю, что новость вырвана из контекста, - что касается детской площадки, например, в детском доме – это частный случай марафона, правильно?

- На самом деле, не совсем. У нас за этот месяц, помимо марафона, куча текущих дел тоже никуда не делась. И, например, площадка вообще появилась, мы в этом поучаствовали очень и очень косвенно, в «Доверии», то, что в приюте. Это проект «Красота леса», здесь мы ребятам помогали экспертно: где, построив эту площадку, они действительно решат проблему, максимально детям помогут. Чтобы и по возрасту это подходило, и потребность в этом действительно была. Появление этой площадки было важным, не просто детям развлечение или веселье, она поменяла пространство вокруг приюта серьезным образом, сильно изменила настроение, когда ты там находишься. И появление красивой детской площадки, где дети могут проводить время, это важно с психологической точки зрения для ребят, для создания более позитивного морального климата. Конечно, еще куча других текущих дел параллельно проходило. Например, у нас проект «Больничные мамы» развивается сейчас максимально широко. Здесь частично можно говорить, и мы заявляли об этом, что марафон поможет развиваться, в какой части - мы сейчас комплектуем контейнеры во все детские стационары Перми, дальше, я думаю, по Пермскому краю сделаем, где будут находиться вещи для ребят, оставшихся без попечения родителей, которые туда попали и без сопровождения. Может быть, у них одежды мало, гигиенические какие-то вещи закончились. Обычно, конечно, из детских домов-приютов этим всем обеспечивают, там проблемы с этим редко возникают, но бывает, что отказники, еще что-то, когда непонятно, кто ответственен за ребенка. Такие ситуации возникают, и я думаю, многие видели в социальных сетях часто - кто-то из знакомых лег в больницу, и рядом там лежит ребенок, и начинают собирать какую-то помощь, еще что-то. Эту проблему мы хотим решить полностью, чтобы и с точки зрения сопровождения детей, и с точки зрения любых материальных потребностей не было необходимости собирать все это в таком пожарном режиме. И более того, чтобы мы прекрасно знали, что вне зависимости от того, ляжет какой-то добрый пермяк рядом в одну палату с этим ребенком, и тогда он будет всем обеспечен, а если нет, то нет. Чтобы от этого не зависело.

- О «Больничных мамах» отдельно еще поговорим. Хотелось бы поставить логическую точку в разговоре про «марафон чудес». Все-таки самому себе некорректно выставлять оценки, но, тем не менее, даже не оценки, а с точки зрения задач, которые ставили в фонде «Дедморозим», инициируя марафон. Марафон закончился, в понедельник будут точные данные, до копеечки все подобьете, все можно будет посмотреть и проверить. По ощущениям, что было на страте и что имеем сейчас?

- Я думаю, организаторы затеи «Дедморозим» могут и лучше, как всегда, есть куда стремиться – больше людей заинтересовывать, более удобные способы совершать чудеса им предлагать, у нас есть в этом смысле планы. Что касается людей, я не устаю подчеркивать, это быстро забывается, что любое дело, которое сделал фонд «Дедморозим», мою фамилию упоминают, что на самом деле, это сделали огромное количество людей, и каждый из них одинаково в этом смысле поучаствовал. В этом смысле меня в очередной раз удивляет, что несколько тысяч людей могут откликнуться на просьбу о помощи для трех конкретных ребят. В этом плане результат, конечно, удивительный.

- Но стремиться есть куда?

- Да, конечно. Но я думаю, что стремиться в первую очередь нужно нам.

- Чтобы точно поставить точку в разговоре про марафон, чтобы слушатель понимал. 500 тысяч рублей – это конкретная сумма, собранная конкретными людьми. Можно зайти на сайт, но на слух, что называется – кому из детей помогли, что сделано, что оплачено?

- Владику Плотникову сделали сложный анализ, результаты пока не очень позитивные, но они помогут. У него нашли еще одну опухоль в глазике. Они помогут в том, чтобы ребенка лечить, это очень важно. Хотя анализ и не очень хорошие вести принес, но если бы его не было, то заболевание развивалось бы совершенно трагическим образом. Диме Краснову закуплен аппарат, который создает искусственный иммунитет. Это тоже жизненно важно, потому что без него можно от любой простуды, организм может не справиться. У Дани Смирнова одна из самых больших потребностей по аппарату ИВЛ. Его уже заказали, это очень долгая процедура, когда он приходит, и это нам позволило эти сроки снизить и заказать, уже ждем, когда он поступит. Любой желающий может поучаствовать, если переживает, что не успел совершит чудо. Можно поучаствовать теми же самыми способами в помощи, в полной оплате этого аппарата ИВЛ, который позволит освободить Даню из медицинской тюрьмы. Эта проблема существует, мы ею предметно стали заниматься, когда из-за состояния здоровья ребенку приходится находиться исключительно в больнице, да еще в палате реанимации или интенсивной терапии.

- ИВЛ вообще штука очень серьезная.

- Да. Из-за этого он не может нормально общаться с друзьями, родственниками, семьей, тем более бывают случаи, когда его время, к сожалению, ограничено. И в тысячи раз, бесконечное количество раз повышается важность того, чтобы ты мог вести более привычный, обычный образ жизни.

- Качество жизни.

- Да, общаться с близкими, теми кого ты любишь. Поэтому это одно из важнейших дел, несмотря на то что мы здесь не поможем ребенка вылечить, но важность этого дела совершенно не страдает. Я думаю, мы будем в дальнейшем еще решать эту проблему для всех ребят, у которых такие сложности бывают. Они периодически появляются у нас в Пермском крае. Чтобы они все могли вести привычный и комфортный образ жизни.

- Возвращаясь к твоим словам о том, что не каждый человек, услышав по радио или из другого источника информации о той или иной проблеме, вернее, возможности помочь в каждом конкретном случае, далеко не каждый в этом участвует. Я понимаю, что здесь нельзя под общую гребенку, и нельзя всех общим чохом, что называется, но как показывает практика, если немного абстрагироваться, Дмитрий Жебелев, руководитель фонда «Дедморозим», не человек с огромным опытом организаторской работы, а если поставить тебя на место простого обывателя. Что должно зацепить, какие струны, как бы это громко и пафосно не звучало, в душе нам нужно затронуть у человека? Ведь это его деньги, он может потратить их куда угодно, или не потратить, и заставить его не может ни государство, ни ты, ни я.

- Именно этим мы постоянно и занимаемся. Обычная наша задача, неоднократно об этом в целом говорили, не доказать, что мы самые хорошие, добрые, а обычные пермяки, поэтому помогать детям может кто угодно. И все что мы делаем, это ставим себя, даже не ставим себя, а поскольку мы обычные пермяки, мы думаем каждый раз, когда придумываем способы помощи, распространяем информацию, мы со своей точки зрения смотрим, насколько это могло бы нас заинтересовать и было бы нам понятно, что эта потребность действительно важна. Один из первых именно по больным детям текстов у меня был «Чтобы спасти жизнь Ксюше, я бы не дал ни копейки».

- То есть провокация осознанная?

- Так и есть, Просто, если бы я увидел в интернете, как вот стандартные бывают, тем более, если бы она была в таком виде, как сейчас, к сожалению, принято в социальных сетях, с намеком: «Добрые люди, где вы, почему вы не помогаете, если вы не поможете, то вы злой и черствый человек»…

- То есть на этом точно нельзя играть?

- Мы от этого уходим, у нас это не сказать что запрещено, мы просто так не можем. Я считаю, что помогать ребенку, вообще любому человеку – это дело добровольное. И как бы кто на это не обижался, в независимости от положения, в которое другой человек попал, это твое добровольное дело – помогать, совершать какой-то поступок для него или нет. Если у тебя своих проблем, долгов, обязательств перед родными, детьми, внуками, по работе и так далее, тьма, ты их в первую очередь должен выполнить. Своих детей заботой окружить, своих родителей. А потом уже, если находится возможность, время, ты можешь откликнуться, если сам захочешь. Наша задача – так объяснять, рассказывать потребности, чтобы люди и поняли, что это действительно важно, чтобы увидели, что их любой самый маленький поступок может помочь в этой ситуации, чтобы они этому доверяли. И конечно же, чтобы они эмоционально были в этом заинтересованы. Поэтому любой отказ, условно говоря, мы никогда не можем на него обидеться, плохо о человеке, о ком угодно подумать. Это дело абсолютно добровольное. Единственное, когда от этого зависит жизнь ребенка, если мы правильно объясним, откликнется практически каждый, не откажется помочь ребенку. Если кто-то не поучаствовал, это в первую очередь наша проблема, значит, это мы не так донесли потребность, не так объяснили.

- По цепочке, я правильно понимаю, первое – «зацепить» в кавычках, привлечь внимание к той или иной ситуации. Образ первой волны у человека возникает – а на что? Помочь, хорошо, а на что?

- Здесь очень важно, ошибка не ошибка, но начинается все с потребности, с ее поиска и проверки эксперта.

- Не с заголовка, а с самой сути, да?

- Да, с самой проблемы, и насколько она действительно существует, насколько она реальна. Особенно в медицинской части, нам приходится работать с экспертами очень плотно, чтобы они дали объективный ответ, не боялись начальства. Объективно сказали, например, что у нас это невозможно сделать за счет бюджета, по таким-то причинам.

- Или в Перми это невозможно сделать.

- Да. Потом объясняется, действительно ли то, что мы хотим сделать, вне зависимости, что это – лекарство, лечение, - что это действительно ребенку поможет, не будет ему во вред. Только после того, как мы все проверили, и действительно проблема существует, мы начинаем думать о том, могут ли в этом поучаствовать люди. Второе – это способы участия.

- То есть, необходимо ли их включить?

- Да, необходимо ли их подключение, потому что огромное количество дел нам удается, где-то мы с чиновниками договариваемся, объясняем, добиваемся результата. Начинается все с такого.

- Хотелось бы обратиться к нашей аудитории: на что лично вы готовы потратить свои деньги, что в вашем понимании благотворительность? Дмитрий, прозвучала фраза – чтобы чиновники не мешали. Мешают?

- Не то чтобы мешают, мы как раз стараемся их мотивировать лучше выполнять свою работу. Ни в одном государстве не может быть такого, чтобы чиновники без участия общественности, людей и помощи с их стороны нормально работали. И вот как раз Вы спросили, на что бы люди потратили деньги? Одно из периодически встречающегося в комментариях к материалам про «Дедморозим» - то, что люди готовы перечислять деньги на юристов, чтобы они отсудили все, что нужно у государства, которое должно все это выполнить. В такой конструкции это, конечно, невозможно. Плюс мы не успеем по срокам для помощи каждой конкретному ребенку. Но это не значит, что не нужно решать все эти проблемы, например, по лекарствам. Мы не занимаемся тем, чтобы найти как можно больше детей и помочь за счет людей как можно большему количеству ребят. Если мы видим проблему, мы стараемся проанализировать, каковы ее причины и дальше продолжаем общаться с чиновниками на предмет возможности решения этой проблемы. И, допустим, по лекарствам всегда очень сложно. Никто не будет этим заниматься, если профессионально в этом не заинтересован. Допустим, лекарства могут не покупать, потому что не входит в федеральный перечень льготных, в региональный перечень льготных, потому что ребенок пока не признан инвалидом.

- Формальные причины.

- Да. Потому что лекарство не зарегистрировано для применения в России, причем может быть назначено российской клиникой. Даже Институтом здравоохранения Российской Федерации может быть назначено лекарство, которое не зарегистрировано для применения в России. Там куча таких проблем, и в каждой такой ситуации чиновники реально не могут купить это лекарство. Не потому, что они злые, плохие, а потому, что если они потратят на это деньги, к ним придет прокуратура, КСП, и скажет что это нецелевое расходование средств, и у них проблемы из-за этого. Здесь, если относиться с пониманием, стараться работать конструктивно, я могу сказать, что многие чиновники значительно лучше, чем мы их себе представляем. Никто не против помочь детям, решить проблему. Просто у них дефицит времени, денег, требования начальства и куча других ограничений. Если им помогать, предлагать варианты решения проблемы, помогать в получении ресурсов, то есть работать с депутатами, чтобы именно на это финансирование было увеличено в бюджете. Предлагать схему, каким образом можно легально эти средства тратить, чтобы у них не было проблем с прокуратурой, КСП, тогда проблема может быть действительно решена. По лекарствам, я надеюсь, скоро сможем рассказать очень подробно. У нас выделены были дополнительные деньги, существует схема по их расходованию, и больше сотни детей должны в этом году получить лекарства стоимостью до полутора миллионов рублей в год на одного ребенка, по очень серьезным заболеваниям. Такого не делается практически ни в одном регионе России. Это лекарства, которые не входят ни в региональный, ни в федеральный перечень льготных, просто они назначены врачами и они нужны. И это единственное основание, по которому они приобретаются. Оно правильное и без всяких сложных формальных ограничений. Есть, например, такое лекарство, как «Хумира». Кто-то, может, разбирается, знает, я могу напутать с диагнозами, потому что не профессионал, но без этого лекарства ребенок может ослепнуть. Но это лекарство, в зависимости от дозировки, может стоить более миллиона рублей в год на каждого ребенка. Таких позиций очень много, по разным типам заболеваний. И эта проблема сдвинулась, потому что удалось найти взаимопонимание одновременно с депутатами, с министерством, со всеми заинтересованными сторонами. Что очень важно – это тоже заслуга тех людей, всех пермяков, которые участвуют в «Дедморозим». Это далеко не только наши переговоры. Потому что если бы более полумиллиона человек не приняло участия в затее «Дедморозим», в том числе не проголосовало своими деньгами, что это проблема и ее решение для них очень важно, нас бы никто не стал слушать. Поэтому все вещи, которых нам с чиновниками удается добиваться, решать проблемы, это благодаря тому, что за нами стоит миллион этих людей. Только благодаря этому.

- «Дедморозим» сегодня это уже бренд, это лобби-ресурс?

- Мне не очень нравится это так представлять, как совсем не нравится слово «фонд», например. Мы по-прежнему предпочитаем называть себя затеей «Дедморозим», и самое важно, что «Дедморозим» - просто набор букв, которым обозначается объединенная сумма усилий огромного количества людей. Отсюда следует все остальное, потому что это первопричина любых успехов. Тем более что участие всех, кто уже поучаствовал, кто еще не поучаствовал, но хочет, по-прежнему очень важно. Проблем у детей пока что меньше не становится, просто потому, что впервые мы стали массово в этом всем разбираться. И чем глубже мы погружаемся в эту тему, тем пока что больше проблем находим. Вот-вот мы должны достигнуть такого уровня, когда, решая их одну за другой, начнем их уменьшать. Здесь еще один важный принцип нашей работы – наша задача не помогать как можно большему количеству детей, что может кого-то удивить. Наша задача в том, чтобы детей, нуждающихся в нашей помощи, становилось как можно меньше. Чтобы решались проблемы, а не просто для какого-то конкретного ребенка мы что-то сделали, потом другой появился с точно такой же проблемой, третий, пятый, десятый… Пока это может быть и медленно получается, но все-таки мы нацелены на то, чтобы эти проблемы решать. Про те же самые лекарства – если выделяется несколько десятков миллионов рублей, это именно те деньги, которые жителям Пермского края уже не придется собирать на спасение детей. Я надеюсь, что в дальнейшем и с федеральным министерством, дай Бог, нам удастся найти контакт, и мы сможем с самыми тяжелыми потребностями, когда приходится увозить детей за границу, или в федеральные центры, где это стоит миллионы рублей, все это решать. Потому что у государства есть финансовые ресурсы для этого. Нет пока понимания четкого в потребности, понимания как вообще эту проблему решать. Думаю, слышали последние громкие истории, когда вице-премьер России сказала, что благотворительные фонды лечат непонятно каких детей, и что все это можно делать в России. Что нужно делать мониторинг того, чем они занимаются на предмет того, насколько профессионально и по делу деньги тратятся. Все восприняли это в штыки, фонды. Я, например, на такие слова совершенно не обижаюсь, по простым причинам. Действительно, многие фонды работают непрофессионально, руководствуясь человеческим эмоциональным порывом. Увозят на лечение детей, которых и здесь можно вылечить бесплатно и с тем же уровнем качества. Единственная проблема, что для этого все равно придется договариваться с кем-то, помогать семье, чтобы она смогла это лечение получить. Но мониторинги такие могут быть важны с другой точки зрения. Если чуть-чуть изменить ракурс в словах Голодец, этого вице-премьера, не с точки зрения проверки фондов, а с точки зрения выявления потребностей. Если провести мониторинг всех благотворительных сборов на лечение детей, людей, и выявить, сколько и куда государство не доплачивает денег. И как эту проблему решить. В Пермском крае мы такой мониторинг проводим, и благодаря этому договариваемся с чиновниками. Мы им показываем в деньгах и конкретных детях, конкретных причинах проблемы, и предлагаем их решать.

- Резюмируя, сам факт наличия затеи «Дедморозим» говорит о том, что наше государство неэффективно в принципе, или о том, что люди, организовавшись, могут сделать что-то доброе и без государства?

- Я думаю, что и государству без «Дедморозим» будет похуже, и «Дедморозим» без государства не обойтись, чтобы решать действительно серьезные проблемы. То же самое, как с жителями Пермского края. Жителям Пермского края, к сожалению, без чиновников не обойтись, чтобы решить проблему, поэтому лучше с ними работать. А по поводу того, насколько это бренд не бренд, как говорят, Пермского края… Вчера у нас был день города, мы к нему подготовили список причин считать, что в Перми живут самые добрые люди. И огромное количество добрых дел были сделаны пермяками в рамках затеи «Дедморозим». Здесь совершенно не важно, «Дедморозим» или название какого-то другого фонда, любой другой затеи. Мы можем сказать о том, что у нас сотни тысяч неравнодушных людей, рядом с которыми значительно приятнее жить, чем если бы их не было. Кроме того, ты чувствуешь себя в безопасности, когда знаешь, что если попадешь в любую сложную ситуацию, или не дай Бог с ребенком какие-то проблемы, всегда есть шанс, что сотни тысяч людей откликнутся и совершат чудо.

- Как взрослые люди, мы понимаем, что чудес не бывает. Чудеса творят люди. Волшебников не бывает, чудеса бывают. Завершая разговор, начали мы его с итогов марафона. Что дальше? Буквально в двух словах.

- По сути, марафон продолжается, и все эти дела у нас повседневные, и все, кто хотят совершить любое чудо, могут заходить на наши ресурсы, на сайт dedmorozim.ru, социальные сети. Там будет еще тьма различных дел, которые позволят проявить любому пермяку самые лучшие его качества.