Программы / Крупным планом

Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии ведущая программы «Крупным планом» Нина Соловей. Каждую пятницу в это время мы посвящаем эфир какому-то одному конкретному событию. И стараемся крупным планом более подробно о нем поговорить. Сегодня мы решили пойти немножечко по другому пути. Я понимаю, что объять необъятное сложно, но, тем не менее, в последнее время, в ноябре, в частности, случилось достаточно много интересных событий в культурной жизни нашего города. И хотелось бы сегодня попробовать их проанализировать. Главным экспертом в нашу студию я пригласила известного пермского журналиста. Главный редактор газеты «Пятница». В пятницу газета вышла, поэтому вы сегодня свободны. Обозреватель еженедельника «Новый компаньон» Юлия Баталина сегодня гость нашей студии. Дорогие друзья, тем много. Пока мне очень хочется узнать мнение Юлии Александровны по ряду вопросов, которые прошли у нас в Перми. Читаю ваши статьи, но, например, не видела отзывов о некоторых событиях. Может быть, вы сегодня как-то их озвучите. Мы начнем сейчас с театра. Премьер, которые состоялись в конце октября, в ноябре. Ну, вот, в частности, озьмем Театр «Театр». Очень хочется, чтобы вы, во-первых, дали, может быть, какой-то комментарий, оценку спектаклю «Дядюшкин сон», потому как вы там были замечены в зале. И, конечно, поговорим и о том, как так Театр попал нынче на «Золотую Маску», чего не было в прошлые годы. С чего начнем?

Юлия Баталина: Ну, во-первых, здравствуйте. Ну, по поводу того что театр, буквально, «Театр», попал на «Золотую маску», можно только радоваться, тем более, сразу четыре номинации. Причем, в очень разных категориях. Если оценивать шансы этого театра, то мне кажется, что из четырех заявленных номинаций он может претендовать на победу в одной.

Ведущий: Музыка?

Ю.Б.: Нет. «Эксперимент». Вот в номинации «Эксперимент» есть все шансы. Там очень сложные критерии, то есть, они, ну, очень нечеткие. И, в принципе, в качестве эксперимента может пройти очень много что. И экспериментальный момент в спектакле «Жизнь человека», который выставлен на «Золотую Маску», конечно, присутствует. Поэтому, возможны, такие нюансы. То есть, возможно.

Ведущий: Ну, раз мы начали с «Золотой Маски», тогда давайте продолжим эту тему. В прошлом году Пермь 14, по-моему, номинаций было. Три театра выставлялись. В этом году только четыре номинации, и только один театр. Что это? Кризис у нас в театрах случился, или такое легкое отдохновение? Ну, решили в этом сезоне не потрясать.

Ю.Б.: Насчет кризиса, я бы не стала так говорить, потому что один год неурожайный совершенно не означает кризис. Кризис – это что-то более глубокое. Но если брать театр оперы и балета, то там, действительно, нет таких заметных премьер, которые можно было бы прославить во всероссийском масштабе.

Ведущий: А «Фиделио»? Кроме того, что его невозможно привезти в Москву, например. Тоже в качестве эксперимента. Это ведь этот сезон.

Ю.Б.: Да.

Ведущий: Это последняя премьера сезона.

Ю.Б.: Да. Не подумала о «Фиделио». Честно говоря, я не в восторге от этого проекта. Но экспериментальный момент в нем тоже присутствует, это, да.

Ведущий: В этом году тогда Пермь отдохнет. Ну, привезет, может быть, одну или две «Маски» Театр «Театр». Была у нас премьера «Дядюшкин сон». Как вам?

Ю.Б.: «Дядюшкин сон» - это очень сложная история. Она неоднородная. Там есть что-то очень удачное и что-то очень спорное. Когда я пришла в театр и увидела вот то, что сделано на сцене, особенно вот этот здоровенный резервуар с водой, я поняла, что это… ну, это вещь, как минимум. Во всяком случае, Филипп Григорян, который отвечал за визуал, здесь очень хорошо поработал.

Ведущий: Было красиво, правда.

Ю.Б.: Было красиво, действительно.

Ведущий: Мы даже посмеялись. Нам показалось, что это заспиртованный князь.

Ю.Б.: Ну, он заспиртован и замумифицирован, и, в общем, человек-мумия. Но само прочтение этой вещи, оно мне кажется очень умозрительным. Оно из головы выдуманное. Это касается очень многих спектаклей Мильграма. Он старается быть изобретательным, старается быть оригинальным, он очень много выдумывает. Но его выдумки далеко не всегда проистекают из логики произведения, из логики персонажей. Вот и здесь в этом «Дядюшкином сне», то, что милый князь, который престарелый и не очень самостоятельный, которого ушлые жители города Мордасова пытаются использовать в своих целях, вдруг оказывается дедушкой Лениным с рыжей бородкой, картавый, лысый с красным знаменем. В чем здесь логика?

Ведущий: В подгузниках.

Ю.Б.: Да, в подгузниках. В чем здесь логика, вот скажите? В чем логика того, что этот персонаж оказывается вдруг революционным вождем? Я не вижу этой логики, я не могу ее прочесть. И такие моменты, естественно, раздражают. Есть такие зрители, которые пытаются в логику не вникнуть. Им кажется, что прикольно - это хорошо. А мне этого недостаточно. Мне нужна какая-то психологическая литературная достоверность.

Ведущий: Вам переживания нужны.

Ю.Б.: Переживания, безусловно, нужны. Здесь сопереживать невозможно, потому что… ну, чему сопереживать? Выдумке режиссерской? Он ведь придумывает, знаете, по методу – а вот давай сделаем так, а вот это круто, а вот это оригинально. Понимаете? То есть, это не есть какая-то работа души, сердца по направлению к Достоевскому. Вот этого мне не хватает, хотя я, еще раз говорю, в этом спектакле очень много интересных вещей. И не могу не отметить работу Анны Сырчиковой, которая, ну, просто, ну вывезла его на себе. Это ее бенефис. Тут без вопросов.

Ведущий: Но мне честно говоря, как-то не хватило ее. Я восхитилась ее речевой техникой, но, может быть, это там на пятом, шестом спектакле будет, когда она будет уже купаться в этой роли, потому что Марья Александровна, это вообще там главная героиня, вообще, двигатель всего. Мне немножко не хватило. Но ведь актеры, которые выполняют те задания, что дает им режиссер, придумав это, там, во сне ли ему это пришло, или он надумывал, надумывал, они ведь все равно, так или иначе, должны понимать, что они делают. Вот у меня было ощущение, что все актеры выполняли какую-то определенную функцию. Вот ты пошел сюда, ты пошел туда, ты сделал так.

Ю.Б.: Ну, определенная механистичность в этом решении, безусловно, присутствует, как в любом умозрительном решении. Конечно, здесь, когда речь идет об очень схематичном мире, полностью отрежессированном, выдуманном из головы, здесь не может быть порывов, не может быть режиссерской спонтанности. Поэтому, конечно купаться в этом сложно. Хотя, еще раз повторю, Сырчикова молодец. Она очень достойно работает.

Ведущий: А Орлов в роли Мерзлякова?

Ю.Б.: Орлов вообще прекрасный актер. Я каждый раз удивляюсь. Когда он пришел в этот театр, в театр «У моста», я, честно говоря, думала, что это будет актер одной роли, что это вот все будет какой-нибудь бомж, гопник, и все такое. Но он настолько разноплановый оказался, что я просто снимаю шляпу и извиняюсь за свое такое мнение первоначальное, правда, нигде не высказанное.

Ведущий: Но в театре «У моста» он достаточно хорошо работал в спектакле «Дядя Ваня», например, что было тоже неожиданно. Может быть, поэтому там его подглядели и переманили в свой театр. Вот эта премьера у нас состоялась. Можно ли назвать, ну, наверно, зря я так задаю вопрос. Наверняка нельзя таким же умозрительным, надуманным спектакль, в какой-то степени очень хрестоматийный, который не так давно выпустил Театр юного зрителя, «Веселый солдат».

Ю.Б.: Ну, я бы хотела начать с другого спектакля. «Соло для часов с боем». Это ведь тоже премьера этой осени.

Ведущий: Да, да.

Ю.Б.: Вот, если брать оба эти спектакля – «Соло для часов с боем» и «Веселый солдат», то мы видим очень приятную картину, содержательную, качественную, репертуарную, актерскую. То есть, мы видим просто, вот даже если брать вот эти два спектакля, мы видим нормальный драматический театр. Вот ТЮЗ достойно, честно, может быть недостаточно амбициозно, но честно…

Ведущий: Может быть, несовременно, немодно.

Ю.Б.: Ну, что значит, несовременно?

Ведущий: Ну, немодно, хорошо.

Ю.Б.: Ну, пусть немодно, но вполне современно выполняет функцию театра драмы. Он отыгрывает эту роль абсолютно достойно. И «Соло для часов с боем»… ну, когда они стали его ставить, я думала, это будет полный провал. Я ожидала редкостного убожества. Во-первых, это старая пьеса, как бы, с какой стати ее сейчас вдруг вспоминать.

Ведущий: Известная по телефильму всем.

Ю.Б.: Во-вторых, был известный телефильм, который задавал просто высочайшие стандарты актерского психологизма. Там же были мхатовцы сплошные, старая школа, классика. И выдумать, вроде бы, ничего нового здесь не выдумаешь. И все, что было сыграно, уже сыграно. И реалии совершенно устаревшие. Это же социализм, вот кондовый социализм. Чего вдруг его ставить? Но это оказался такой великолепный бенефис тюзовских старичков. И я вот скажу, что Тимошин вот ничуть не хуже оригинального исполнителя этой роли, вот того, который был в телефильме. Он играет прекрасно. И режиссер Виктор Ильев просто проявил максимум изобретательности именно в том, чтобы осовременить эту историю. Не сделать ее грубо актуальной, не придумывать из головы, а просто приблизить к современности. Ну, один из таких моментов в качестве примера. Это танец.

Ведущий: Молодых.

Ю.Б.: Танец молодых, когда они цитируют «Криминальное чтиво». Вот этот вот танец. Вообще, хореография прекрасная, пластика прекрасная. Ну, то есть, я ходила с молодой журналисткой. Ей 22 года. И она там сидела, слезки вытирала. А когда мы вышли, я ее спросила – ну, как? Она сказала – очень трогательно. То есть, молодых вот пробирает, понимаете. И «Веселый солдат» - это, может быть, не настолько цельный спектакль, как «Соло для часов с боем». Но он и более сложный, согласитесь. И по теме, и по драматургии. То есть, там несколько сюжетных линий, несколько эпизодов. Каждый нужно поставить, каждый нужно сыграть. Там 30 человек на сцене, почти вся труппа.

Ведущий: Вообще, большой по количеству и по времени действия большой.

Ю.Б.: Поэтому то, что он и распадается, то, что там есть неоднородные какие-то вещи, то, что временами он напоминает литмонтаж, временами скатывается до карикатуры, и то, что временами он теряет динамизм. Но это почти неизбежные потери. А в целом это тоже очень достойная работа.

Ведущий: Но ведь, возможно, эти все минусы уйдут, когда они просто разыграют этот спектакль. Потому что, насколько мне известно, там уже во время генеральной репетиции, уже перед выходом спектакля были постоянные какие-то редакции, эту сцену убирали, эту заменяли. Потом и заняты в основном молодые ребята. Мне, например, было очень приятно увидеть новые лица. Вот того же главного героя.

Ю.Б.: Вы имеете в виду Артема Радостева?

Ведущий: Да.

Ю.Б.: Ну да. На самом деле Радостеву-то зачет. Я, когда пришла на премьеру, я, честно говоря, расстроилась, что играет не Павел Ознобишин, которого мы знаем давно, любим, уважаем.

Ведущий: А вот я поэтому и не расстроилась. Думаю, дай-ка нового посмотреть.

Ю.Б.: Да. Но парнишка не разочаровал. А ведь он первый год после института. Он молодец. И что касается редакции, то она еще нужна. Этот спектакль еще нужно доделывать. Может быть, даже немножко сокращать за счет чего-то. Может быть, я бы на месте авторов подумала по поводу стихов. Они не всегда органично звучат. И кое-какие образы нужно подкорректировать.

Ведущий: Политрук?

Ю.Б.: В частности, политрук, да. Понимаете, вот когда идет заявка на то, что показывают правду войны, и эта правда должна быть живой и психологической, то вдруг, когда появляется откровенный шарж, эта правда исчезает. То есть, здесь нужно чего-то придумывать. А вообще, это спектакль, который очень нужен, хотя бы потому, что это еще одна заявка на наше наследие. Это же Астафьев, это Чусовой. Часть действия происходит в Чусовом. То есть, это вот, что называется, наше все. Это нужно отрабатывать, чтобы оно было при нас, чтобы оно было актуально, чтобы дети его знали, и так далее.

Ведущий: Еще у нас будет премьера сегодня, но мы не можем о ней говорить. Это «Мадам Баттерфлай». Это уже, вероятно, когда будем подводить итоги года. Теперь давайте, завершая театральную тему, мне хочется услышать ваш комментарий. Вот эта история, эта фамилия, сложно выговариваемая, например, службой информацией.

Ю.Б.: Я уже натренировалась. Это Курентзис.

Ведущий: Да, конечно, Теодор Курентзис и история с оперой..

Ю.Б.: Давайте его чуть-чуть отложим.

Ведущий: На сладкое?

Ю.Б.: На сладкое. Еще одна премьера – это «Дафнис и Хлоя».

Ведущий: Просто так уже, мне кажется, это было так давно. Да, да.

Ю.Б.: Это было не очень давно, совсем недавно, по-моему. И эта премьера очень важная, поскольку заявка на большой балет со стороны нового главного балетмейстера Алексея Мирошниченко, и это первое появление новой премьерской пары – Дениса Толмазова и Ляйсан Гизатуллиной на нашей сцене. И поэтому это… ну мы должны это проговорить все-таки, в двух словах хотя бы.

Ведущий: Конечно. Те, кто не читал вашу статью, для этих.

Ю.Б.: Да. Ну, и даже для тех, кто читал, я должна сказать в двух словах вот просто резюме. Ну, ставим зачет с большим минусом. Потому что я не считаю, что вот, скажем, вот эти кадровые решения, они компенсировали те кадровые потери, которые театр пережил в этом угоду. То есть, уход Юлии Манжелес, Ивана Михалева, Роберта Габдуллина, он еще не компенсирован.

Ведущий: Особенно, Габдуллин, да.

Ю.Б.: Знаете, вот я скажу, особенно Михалева. Потому что Михалев настоящий принц. И не зря его взяли в Большой театр. Это просто такой танцовщик, который здесь не дорос до премьерского статуса, но дорос бы уже в этом году, если с ним работать. А Большой его перехватил очень вовремя. Они его дорастят, понимаете. Он высокий, он красивый. То есть, вот это именно тот танцовщик, который должен быть в труппе, где есть «Лебединое озеро».

Ведущий: Но мог ли что-то сделать наш театр, чтобы удержать артиста от предложения идти в Большой? Тут ведь, наверно, никакие бы деньги не помогли.

Ю.Б.: Ну, давайте не будем выражаться в сослагательном наклонении. Будем констатировать то, что есть. Пока что труппа не в лучшем состоянии. С ней нужно работать, работать и работать. И это одна из задач нового руководителя балета, а не только ставить авторские спектакли. Правда, ведь?

Ведущий: Ну, Мирошниченко сделал то, что ему оставили в наследство, я так понимаю. Работал с этим материалом, оставшимся ему в наследство от прошлого руководителя.

Ю.Б.: Нужно работать. Нужно улучшать труппу. Состояние труппы не очень хорошее. Поскольку пермский балет – это не только авторские задумки, но и очень большой пласт классики, именно она наиболее востребована, нужны и артисты, которые ее будут исполнять безупречно, и красиво выглядеть на сцене. Вот с этим у нас большие проблемы. И они будут увеличиваться, если ничего не будет сделано в этом направлении. Что же касается самого балета, его хореографии, то он мне представляется отчасти компромиссным. Это не такой, как бы, отвязный авангард, это не рискованная попытка, но это, в то же время, и не чистая классика. Это упрощенная классика. Ни одного фуэте, ни одной сложной поддержки, понимаете. Просто красивые танцы.

Ведущий: Угодил пермякам.

Ю.Б.: Угодил. Балет состоялся. Состоялся. Ставим зачет. Но ставим минус за то, что это не… понимаете, вот не супер событие. А хочется супер события уже в области балета. Вы со мной согласны?

Ведущий: Я абсолютно с вами согласна. Но я сразу и думаю, что все-таки пока театр, может быть, отдыхает, действительно, особенно балетная труппа. Итак, о сладком.

Ю.Б.: О сладком. Это, действительно, очень сложная история. И вот здесь нам придется говорить в сослагательном наклонении, потому что она еще не произошла. Это история из будущего. Фактически решен вопрос о том, что Теодор Курентзис станет художественным руководителем пермского театра оперы и балета. Он не подписал еще контракт. И поэтому он может вдруг в последний момент передумать. Но это очень мала вероятность, что это может случиться, потому что устная договоренность достигнута. Более того, началась уже оргподготовка его переселения, уже какие-то музыканты прибыли, уже здесь находится директор его хора и директор его оркестра.

Ведущий: Ну, директор его оркестра, если я не ошибаюсь, он работает у нас в филармонии.

Ю.Б.: Нет.

Ведущий: Трифонов.

Ю.Б.: Нет, это не Алексей Трифонов. Это Павел Мор, директор. А Трифонов не был директором, он был продюсером его. Он организовывал концерты. А директор оркестра сейчас здесь. Они занимаются жилплощадью для музыкантов. Насколько я понимаю, приезжает в Пермь оркестр «Музыка Этерна» 45 человек. И еще…

Ведущий: Будут набирать.

Ю.Б.: Да, будут набирать по конкурсу. Причем, не только из Перми. Соответственно, это очень большая нагрузка на театр. На все его службы. И нагрузка материальная, и психологическая, потому что в театре уже есть оркестр. И ему бы хотелось, ему и его руководителю Валерию Платонову хотелось бы понять свою роль, свое место в этой истории. В театре есть и хор, и новый хормейстер очень многообещающий Дмитрий Батин. И если сюда приедет хор «New Siberian Singers», о чем идет речь тоже, то и у них тоже возникают вопросы, правда? И это еще не все вопросы. А Курентзис, насколько мне известно, собирается работать в формате стаджионе. Знаете, что это такое? Это бродвейская система. Бродвейские театры работают так. У них нет труппы. Они на каждую постановку набирают труппу по конкурсу. И эта постановка идет каждый вечер до тех пор, пока на нее ходят зрители. Некоторые такие постановки идут годами. Чемпионы – это мюзиклы Эндрю Ллойда Уэберра. Такие, как «Кошки», «Призрак в опере».

Ведущий: В общем, это полная противоположность репертуарному театру…

Ю.Б.: Да.

Ведущий: Тот, который есть сегодня в пермской опере.

Ю.Б.: Да. В условиях Бродвея это очень экономично, потому что не нужно постоянно содержать театральный коллектив. Я знаю, что в нашем театре есть такие артисты, которые просто месяцами на сцену не выходят, но зарплату получают. Это огромный, масштабный такой, в достаточной мере неуклюжий советский монстр. И в городе, подобном Нью-Йорку, в котором больше ста театров, конечно, стаджионе – это единственная возможность… ну, там, правда, есть «Нью-Йорк Сити бале», который организован Баланчиным, и там постоянная труппа. В остальных театрах труппы нет. Все перемещаются туда-сюда по кастингу.

Ведущий: Юлия, вот вы, как человек, близкий к театру, знающий театр, как оцениваете перспективы для нашего театра?

Ю.Б.: Ну, они неоднозначны. С одной стороны, я уверена, что мы будем свидетелями очень многих ярких событий. Если у нас, действительно, будут ставить оперы разные выдающиеся режиссеры и приглашать на каждую постановку звезд, то, конечно, это будет красиво, это будет круто. Но мы потеряем что-то очень любимое, понимаете

Ведущий: А совместить это невозможно. И то, и то.

Ю.Б.: Ну, смотрите, если будут премьеры со звездами, то где будут артисты, которые росли на наших глазах? Которые здесь заслужили фанатов, которых любит публика, любит, как своих, родных. Не как приезжих звезд. Где они будут, где будет их место? Вряд ли они согласятся с ролью второстепенных персонажей. Скорее всего, они просто уедут.

Ведущий: Ну, заканчивая тему, связанную с оперой и Курентзисом, ну, на мой взгляд, наверно, было бы логичнее, но ведь не спросит меня никогда Борис Леонидович, не позвонит, не скажет - как ты думаешь, Нина, что мне сделать. Логичнее было бы, действительно, привлекать таких людей к нам в город с этими талантливыми коллективами и создать еще один театр, потому что в нашем городе вот есть театр оперы и балета. А, например, просто, я не люблю оперетту, но для любителей оперетты нет ничего. В результате едут к нам с жуткими совершенно спектаклями из столиц артисты, которые в театрах-то в этих особенно-то и не поют. То есть, нет этой альтернативы. И было бы, наверно, хорошо тогда.

Ю.Б.: Наверно, хорошо.

Ведущий: И то, и то оставить.

Ю.Б.: Да. И в этой связи я хотела бы обратить внимание на статью, которая вышла в последней «Литературной газете», статья Александра Колесникова. Это известный музыкальный театральный критик, который в Перми был неоднократно. И он откликнулся вот на все перемены, которые происходят в пермской культурной жизни, и выдвинул свой аргумент, который почему-то в Перми не звучал, хотя он очень красивый. Аргумент такой. Пермь сейчас пытается модернизироваться, чтобы выделиться из череды российских провинций. Но она всегда выделялась. Она никогда не была безликой провинцией. Это говорит человек из столицы, который здесь бывал. Пермь всегда отличалась своим классическим театром от любой другой российской провинции. И этот театр не нуждается в модернизации. Он нуждается в поддержке.

Ведущий: В сохранении.

Ю.Б.: Да. Вот это мнение вот человека, не последнего в этой сфере и не пермского при этом. Вот такая штука. Но хочу подчеркнуть. Никто, и я в том числе, и вы, я надеюсь, не против сотрудничества с выдающимися…

Ведущий: Нет, конечно.

Ю.Б.: …дирижерами, режиссерами и звездами. Пожалуйста, приезжайте. Но совершенно необязательно при этом разрушать существующую систему и как-то ниспровергать достижения, которые, согласитесь, были. И, в принципе, отрицать театр, который здесь строился десятилетиями.

Ведущий: Ну, возможно, эти коллективы будут как-то особенно существовать на той площадке, которую мы называем теперь пристрой к театру. Но, правда, строительство этого пристроя, то, о чем и вчера на пресс-конференции говорили, пока еще очень туманно. Когда оно появится, и появится ли через пять лет это все дело?

Ю.Б.: Ну, это уже совсем сослагательное наклонение.

Ведущий: Но мы будем с вами свидетелями этой истории.

Ю.Б.: Надеюсь, что да.

Ведущий: И, продолжая тему модернизации культуры, в частности, нашего города, на этой неделе состоялись общественные слушания, на которых были представлены, в общем-то, как я поняла, переработанная концепция от Минкульта и альтернатива, которую подготовил институт культуры. Вы были на этих общественных слушаниях. Вот, как говорится, вести с полей, потому как меня там не было. Изменилась ли, главное, она?

Ю.Б.: Я не знаю, что значит изменилось. По сравнению с чем?

Ведущий: С тем, что было представлено на Экономическом форуме.

Ю.Б.: Нет. По сравнению с тем, что было представлено на Экономическом форуме, не изменилась эта концепция. То, что было представлено на Экономическом форуме, изменилось по сравнению с тем, что было представлено в августе на Общественной палате и вызвало очень большой шум и много негатива. Но, как выяснилось, тогда на Общественную палату вытащили сырой вариант, не откорректированный. Откорректированный вариант появился на Экономическом форуме, и сейчас, знаете, какая штука. У него появились приложения. То есть, приложения, они, как бы, конкретизируют определенные моменты, но все концептуальные положения ничуть не изменились. Какие были на Экономическом форуме, такие и есть.

Ведущий: Мне интересна реакция тех людей, которые входят в эту общественную палату. Они высказывали свои мнения? Потому что сейчас в городе у нас есть рекламные щиты – Обсуждаем концепцию. И ссылка на сайт. Указан сайт. Ну, сходила я на этот сайт. Там дальше ссылка идет на Живой Журнал. Почитала я по большому счету эти обсуждения. Там порядка 36 постов. Но говорят два-три человека. Вот и все.

Ю.Б.: Что за два-три человека, я не читала.

Ведущий: Ну, они под никами. Один из этих людей – это Зеленцова.

Ю.Б.: Зеленцова - это главный разработчик.

Ведущий: Вот она. И еще где-то два человека под одинаковыми никами. И все. На этом все обсуждение концепции завершилось.

Ю.Б.: Ну, вот я вам должна сказать, что никого эта концепция по большому счету не волнует. Потому что, когда это было, позавчера, да, позавчера, когда обсуждали ее с деятелями культуры, там пришло половина из приглашенных, треть из пришедших ушла в ходе обсуждения, а оставшиеся предпочитали отмалчиваться.

Ведущий: А ушли в знак протеста или просто, ну, скучно стало?

Ю.Б.: Я думаю, что по-разному. Но, скорее, скучно стало. Ну, в общем, на самом деле, а смысл? Вот смысл-то это все обсуждать? Ясно же, что примут. Ну, внесут несколько поправок еще. Все равно примут. Деятели искусств уже абсолютно разочаровались в своих силах. Они пытались протестовать. Все эти конгрессы пермской интеллигенции и так далее, это ж деятели искусств все это устроили. Там были творческие союзы представлены. Союз художников, Союз писателей в достаточно большой степени, ну, и так далее. Ну, и все. А больше им неинтересно. Они уже не протестуют. Они понимают, что это все в пустую. И, естественно, они не ходят на эти обсуждения и не поддерживают их. С учеными было повеселее, поскольку у ученых, в общем, есть мнение, и они умеют хорошо говорить, и они это мнение высказывали. Но, понимаете, они, с одной стороны, умеют говорить, а, с другой стороны, они не умеют быть резкими. Ученые - люди очень такие обтекаемые, они привыкли к таким округлым словесным конструкциям. Соответственно, такие конструкции и звучали. Поэтому я не могу сказать, что это обсуждение было каким-то острым, каким-то сенсационным. Ничего такого не было. Все было очень ровненько.

Ведущий: Что будет в ближайшее время, кроме того, что, да, это концепцию примут? Насколько она, ну, на ваш взгляд, может быть реализована? Либо это вот примут, и потом так все это и забудется? И никто не будет отслеживать. В вашей концепции написано так-то и так-то, а вы идете вразрез, например.

Ю.Б.: Ну, как сообщил Марат Гельман, после того, как концепция будет принята депутатами, будет разработана еще и программа. Концепция – это же стратегия, это самые общие положения. А вот в программе будут прописаны суммы, мероприятия и суммаполучатели. Вот в рамках этой стратегии будет как-то конкретизирован весь процесс? Я думаю, что это случится с неизбежностью. Тут даже можно, вообще, что называется, к бабке не ходить.

Ведущий: Ну, а та альтернатива, которая разрабатывали ученые, она останется, как научный труд, скорее всего.

Ю.Б.: Думаю, да. Возможно, какие-то еще корректировки команда Зеленцовой произведет. Во всяком случае, она говорила, что она готова еще раз пересматривать этот документ. Но у них остается очень мало времени, потому что к 9 декабря они должны все сделать.

Ведущий: Но, с другой стороны, ведь показательна та история, о которой я рассказала, о количестве обсуждающих, но и вы это сказали, что, да никому это по большому счету не нужно. Художники работают в мастерских, оперные певцы распеваются в репетиционных классах. Ну, а мы, как ходили в театры, так и ходим. А кто не ходил, тот и не ходит.

Ю.Б.: Да. И, в общем, на самом деле, как в советские времена, культура страдала от недостатка средств, так она и сейчас будет страдать. Просто не вся культура, а только ее часть.

Ведущий: Но только у большинства обывателей складывается обратное впечатление. Кажется, что сегодня культура самая богатая отрасль, судя и по рекламе, в том числе.

Ю.Б.: Ну, я же говорю, теперь не вся, а только ее часть будет страдать.

Ведущий: Это была Юлия Баталина, главный редактор газеты «Пятница», обозреватель еженедельника «Новый компаньон». Спасибо, что вы пришли сегодня. Было интересно услышать ваше мнение, потому как, я понимаю, что газетные полосы все не вмещают. До встречи в эфире.