Программы / Дневник отличницы

РП: 16 часов 2 минуты в Перми, сегодня четверг, но вы услышите этот эфир, как полагается, в воскресенье, после 17 часов, потому как в эфире программа «Внеклассное чтение». Сегодня наша прогрграмма будет посвящена Пермской государственной медицинской академии имени Вагнера. У микрофона Роман Попов, а у меня в гостях Михаил Федорович Заривчатский, заместитель председателя приемной комиссии, профессор. Во-первых, ПГМА – один из уникальных вузов, который у нас в Перми есть. Да и вообще любой медицинский или околомедицинский вуз, конечно, на особице всегда будет находиться, потому что туда идут немножко другие студенты, там немножко по-другому учат, оттуда выходят несколько иного склада специалисты. И всегда про мед говорят одно: «Таких, как ты, там до 2 курса, может быть, подержат, а потом выпнут поганой метлой». ПГМА – это место, где учатся. Там не пинают мяч, не участвуют в капустниках сплошь и постоянно, а именно учатся, учатся, учатся. А это соответственно накладывает определенный отпечаток на абитуриента. Так вот кто к вам идет?

МЗ: Я думаю, что Вы не правы, потому что у нас и капустники есть, у нас значительный успех и в спортивной работе, наша студенческая самодеятельность по гала-концерту который год занимает 1 места, обходя другие вузы Пермского края. Если человек одаренный, то он и учится хорошо, и занимается спортивной работой, и художественной самодеятельностью. Я хотел бы сказать, что ребята у нас действительно  особые - ребята, которые приучены работать, которые профориентированы на свою специальность. Специальность врача очень сложная, очень серьезная, ибо болезнь человека нужно воспринимать как свою личную болезнь, болезнь своего родственника. И если этого чувства нет, то, пожалуй, мы в таких абитуриентах не нуждаемся. А так у нас обычные ребята, которые целенаправленны, профориентированны, некоторые со школы, некоторых профориентировали родственники, некоторые сами в детстве болели, и вот эта идея быть врачом остается на всю жизнь, и эта идея превращается в реальность.

РП: А откуда тогда такое ощущение, что именно ваши студенты с утра до вечера сидят над своими учебниками, сидят над своими конспектами, не вылезают с лабораторий, и у них совершенно нет времени больше ни на что. Откуда это ощущение у меня? Неужели я не прав?

МЗ: С одной стороны, прав. Поскольку изучать медицину заочно, изучать медицину дистанционно, изучать медицину, пропуская занятия и потов отработав практическое занятие или пропущенную лекцию, это нереально. Нам такой врач не нужен. Там всё надо увидеть своими глазами, надо пощупать своими руками. И это всё накладывает отпечаток занятий в нашей академии. Там действительно нужно каждый день готовиться. Но если заболел, есть какая-то уважительная причина и пропустил занятия, то всё нужно отрабатывать. Мы понимаем, может, не 6 часов подряд нужно сидеть и одну тему отрабатывать, но основные положения, и особенно практические занятия, что очень важно на сегодняшний день, они должны быть отработаны, ибо врач, который пропустил заболевания кровеносных сосудов, как он может дальше двигаться, как он может лечить, диагностировать заболевания, это нереально.

РП: А с чего вообще для абитуриента начинается медакадемия? Он должен в классе 7-8-ом ощутить в себе острое желание стать врачом и погрузиться в глубины биологии? Или достаточно хорошо закончить школу и в какой-то момент решить: «А почему бы и не мед?» и к вам приходить.

МЗ: По-разному складываются судьбы наших абитуриентов. Многие занимаются в специализированных классах, медико-биологических классах школ, гимназий. Некоторые занимаются во Дворце творчества юных, где имеются специализированные секции. Имеются кружки для учащихся на наших кафедрах. И эти ребята, конечно, уже знают, что делают. Они, учась в школе, выступаю на научных конференциях, и их исследования довольно интересны. Некоторые, которые живут очень далеко, могут заниматься у нас на подготовительных курсах. Там тоже дается определенная профориентация, они посылают свои работы, которые рецензируются, даются советы. То есть по-разному. У некоторых родители врачи, и видя как папа или мама, или папа с мамой вместе обсуждают, переживают за того или иного пациента, уже в семье создается определенная атмосфера. Поэтому медицинские династии, врачебные династии мы очень хорошо понимаем и ценим. У нас даже есть специальные стипендии для студентов медико-профилактического факультета – выходцев из семей врачей, которые гигиенисты, эпидемиологи, вот для них имеется специальная стипендия, которая устанавливается, поскольку эти люди тоже знают, что такое гигиена, что такие эпидемиология, ибо это очень важный раздел. Если врач-терапевт лечит простого одного, то от гигиениста-эпидемиолога зависит очень многое. Там нужно предупредить целые эпидемии, массовые заболевания. Это чрезвычайно важно, поэтому для них даже выделяется специальная стипендия. То есть разными путями приходят. Есть такие, которые слышали, процент очень мал. Мы проводили опрос, спрашивали: «По какой причине вы выбрали Пермскую медицинскую академию?». Многие отвечали: «Мы знаем, что это престижный вуз, известный не только на Урале, в Российской Федерации». Вы, наверно, знаете, что в 1916 году был в Перми открыт филиал Петроградского университета, где студенты-медики занимали высокий удельный вес. 40% студентов, которые обучались в этом филиале университета, это были студенты-медики. На расстоянии между Казанью и Томском не было ни одного высшего учебного заведения, тем более медицинского. Вот у нас этот оазис и появился.

РП: Слушайте, Вы сейчас перечислили сразу несколько групп абитуриентов, которые в медакадемию идут. А все эти группы что объединяет? Вот неважно, из династии он или просто в школе захотел. Всех этих абитуриентов что-то должно объединять. Вот что?

МЗ: Объединяет будущая профессия. Это люди осознанные, люди, которые должны заботиться о здоровье подрастающего поколения, о здоровье взрослого поколения, о здоровье пожилых людей, которые несмотря на ту зарплату, которая сегодня желает быть больше, они все-таки идут, выбирают. Они выбирают ту специальность, которая соответствует их душевному порыву оказывать помощь страждущим людям, поскольку врач и медицинская сестра сопровождают человека от внутриутробного развития и до самой смерти, до окончания его жизни.

РП: «Врачи – это нищенская профессия», «медсестры получают гроши». Я не знаю, сколько еще можно таких навязших на зубах фраз вспомнить, которые ежедневно, еженощно нас преследуют с радиоприемников, страниц газет или экранов. И тем не менее у вас постоянно конкурс, к вам постоянно идут. Почему?

МЗ: Наверно, из-за особенности профессии и из-за веры в то, что я это профессию изберу, и пока я становлюсь специалистом, все-таки государство повернется лицом к медицине. Это действительно сейчас делается, мы знаем практические шаги. Допустим, тем же хирургам. Я как хирург могу сказать, что зарплата несколько выше, так называемые «пилотные» проекты, другие доплаты, которые сейчас государство изыскивает. Я думаю, что это тоже будет иметь значение.

РП: Михаил Федорович, а для того чтобы стать абитуриентом ПГМА, по каким предметам надо подготовиться? По ЕГЭ в каком направлении надо двигаться? Чтобы было понятно, с какого класса как-то себя надо постепенно готовить, чтобы абитуриентом быть успешным.

МЗ: Разные есть пути. Большинство – это люди, которые зачисляются по результатам ЕГЭ. Здесь нас несколько тревожит то, кого мы отберем. Если раньше мы принимали экзамены у этих ребят, хотя бы один экзамен. А некоторые документы высылают по почте, и мы практически студента не видим. Чтобы быть врачом – надо быть и психологом. Пусть он имеет хорошие, прочные знания, но не каждому дано быть врачом. Нам конечно желательно, чтобы отбор проходили абитуриенты. Ну, таковы правила приема на 1 курс высших учебных заведений. Есть те учебные заведения, где экзамены по специальности сдаются, беседуют и прочее. Но медицина на сегодняшний день к этим специальностям не отнесена.

РП: И конечно Вас, Михаил Федорович, это печалит. А если бы у Вас была возможность сделать экзамен по специальности, по какой?

МЗ: Я думаю, что даже необязательно экзамен по предмету. На сегодняшний день у нас экзамены по биологии (там значительная доля и медицинских проблем), экзамен по химии (поскольку организм – это сложнейшая лаборатория, можно сказать) и экзамен по русскому языку (без этого тоже нельзя, врачу очень много приходится оформлять документации). Вот эти 3 предмета очень важны. Но если бы я принимал экзамен, то я бы проводил собеседование: зачем человек пришел, как психологически, вопросы всевозможные, чтобы выяснить, не зря ли пришел молодой человек к нам в приемную комиссию.

РП: Получается так, что вам придется это собеседование проводить только не во время приема, а во время 1-2 сессии, может быть.

МЗ: Конечно.

РП: То есть, по большому счету вы это собеседование просто растянете на более длительный срок, проведете в несколько этапов. Есть у вас какие-то внутренние наработки, внутренние ощущения, что спросить, чтобы понять, станет он врачом или не станет. Я уж не говорю, хорошим или плохим.

МЗ: Вопросы можно задавать разные. Во-первых, профессия врача, как он для себя понимает. Во-вторых, насколько он готов жертвовать собой, своим временем, своей личной жизнью, своим отдыхом, другими преимуществами, которые имеет человек другого плана. Далее: как он относится к больному человеку, как он воспринимает болезнь, как он понимает состояние человека во время болезни. Когда болеет ребенок, мама, папа, дедушка, бабушка – это одно. Вот как он будет относиться не только к ребенку, который во время болезни может ничего и не сказать, но к родителям – это тоже важно. Насколько у него сформировано чувство правильного общения с людьми, которые окружают больного человека. Ну, и конечно его личные переживания, личное участие, как он находился в ситуации, когда в семье у них был больной, как он в этом направлении работал. Ну, и ясно же, когда мы беседуем, то обращаем внимание и на знания. Когда человек идет с «троечным» аттестатом, хотя говорят, что иногда и из таких людей получается хороший специалист, но мне в это верится с трудом. Может, и бывает такое иногда, но как правило – нет. Если нет прилежания, нет глубины знаний, то редко получается хороший специалист.

РП: То есть в гениальность в данном случае не верите?

МЗ: Гениальность конечно имеет значение. Действительно есть люди одаренные. Но у нас было много одаренных людей, которые в медицине не достигли вершин. Есть такие, и дипломы с отличием, и победители. Но большая часть – это замечательные, удивительные ребята. Говорят, что студент нынче не тот пошел, не желает учиться. Нет, это неправда. Я уже 16 лет работаю проректором по учебной работе, и все-таки не ребята другие. У них другие цели, установки, но в принципе это замечательные люди, они просто живут в другое время, и их просто надо понять?

РП: А это удается? У вас коллектив не сильно оторван по возрасту от ваших студентов? Нет ощущения, что «Эх, вот это пропасть!..»

МЗ: Нет. В настоящее время у нас 145 профессоров, то есть по существу каждый 4-5-ый преподаватель академии – это профессор. Если сравнивать с другими вузами региона, такого соотношения нигде нет. У нас всего 3,5 тысячи студентов и 145 профессоров. То есть удельный вес довольно велик. У нас почти 90% остепененности, то есть это доктора и кандидаты наук. И нужно сказать, что последние десятилетия не убывает нисколько конкурс в аспирантуру, защищаются активно докторские диссертации, у нас много докторов наук в возрасте до 35-40 лет. Я слышал, что в других вузах есть разрывы: вот молодежь, а вот люди старшего возраста. У нас такого по существу нет.

РП: Я пытаюсь понять, что бы это могло означать. И вообще, я думаю, это знак качества в определенной степени. То есть вы не теряете преподавательский состав, у вас разрыва поколений нет.

МЗ: Нет.

РП: А за счет чего удалось?

МЗ: За счет того, наверно, что мы монополисты на этой территории. Других медицинских вузов в Пермском крае нет. У нас люди целенаправленные. Например, юристы и экономисты ходят из одного учебного заведения в другое, совмещают, то у нас люди работают творческие, с отдачей, знают, что надо двигаться вперед, надо защищать диссертации, надо публиковать статьи в международной печати. Это всё у нас делается.

РП: Невероятное количество претензий к преподавательскому составу самых разных вузов слышал я от студентов, и общий смысл всех претензий был таков: «Ну чему этот преподаватель может меня научить, если он (условно) к станку последний раз подходил 40 лет назад». У вас преподаватели-практики ведь в порядке вещей?

МЗ: У нас действительно все по-другому, в отличие от теоретических специальностей. Большая часть кафедр у нас клинические. То есть мы работаем на клинических базах. Это практически все лечебные учреждения города Перми. Профессора, доценты, кандидаты наук на этих кафедрах – самые авторитетные люди. Это те, которые были главврачами, заведующими отделениями, затем они перешли на кафедру и передают свой опыт. Что касается оперативных вмешательств (возьмем хирургию), то сотрудники кафедр выполняют самые сложные оперативные вмешательства, осуществляют консультации, ежедневные обходы, еженедельные плановые обходы, разрабатывают новые технологии лечения, внедряют то новое, что известно на сегодняшний день в мире и т.д. То есть, например, хирург должен быть высокой квалификации, прежде чем преподавать что-то студентам.

РП: То есть фраза «не умеешь работать – иди и учи» не для вас.

МЗ: Нет, она к нам никак не относится.

РП: Когда мы говорим «этот профессор преподает», мы имеем ввиду слово «преподает» как определенную привилегию в профессии, значит он настолько хорош, что еще и преподавать может. У вас так?

МЗ: Именно так у нас и происходит. Действительно, это самые авторитетные люди, которые преподают в медицинской академии, уважаемые среди медицинского сообщества нашего края.

РП: Ваш вуз интересен еще в одном аспекте: в вашем вузе нет ни одного модного предмета, ни одного трендового конъюнктурного направления. Все ваши предметы продиктованы суровой необходимостью, профессиональной необходимостью в первую очередь. У нас высшее образование ведь только ленивый не упрекал в том, что ради моды расплодили, вот пошли менеджменты и пятое, десятое. Претензий огромное количество. К медакадемии это никак не относится. Ваши направления не продиктованы реалиями моды сегодняшнего дня, у вас всё железобетонно стоит. У вас правда не появляется никаких новых кафедр?

МЗ: Кафедры появляются. Вот на днях была создана кафедра медицинского и социального страхования. Это очень важное современное направление развития, мы все с вами с этим встречаемся. Кафедра экономики и менеджмента, где студентам преподаются современные аспекты менеджмента и экономики. Преподаем психологию, другие предметы, даже педагогику преподаем. То есть люди довольно образованные получаются. Мы даем высшее образование, поэтому современные предметы, современные тенденции тоже изучаются. Не зря Вы заметили, что среди руководства нашего города, края очень много врачей. То есть тот, кто постиг врачебную профессию, обладает широким диапазоном знаний, довольно хорошо ориентирован во внешней среде, и он обучен не только вести свою профессиональную работу как организатора здравоохранения, но и, Вы, наверно, заметили, много политиков среди выпускников нашей медицинской академии.

РП: Да. Я право могу сказать, что и журналисты попадаются среди выпускников Пермской государственной медицинской академии. Один среди них буквально сейчас через стенку сидит, материалы готовит. Выпускник ПГМА – здесь, на «Эхе».

МЗ: Корреспондент газеты «Звезда» Александр Лебединский – наш выпускник.

РП: Опять же.

МЗ: У нас много таких людей. То есть мы не отстаем от моды, мы даем всё самое современное. Но все-таки главное – мы осваиваем профессию. На сегодняшний день, это факультет лечебный, педиатрический, стоматологический. Я думаю, это всем вам понятно. Медико-профилактический, который готовит врачей-гигиенистов, эпидемиологов. Факультет высшего сестринского образования. И с 2011 года к нам присоединено федеральное учреждение – медико-фармацевтическое училище. Оно готовит фармацевтов, медицинских сестер, специалистов по лабораторной диагностике. Это говорит о том, что академия имеет модель непрерывного медицинского образования. То есть это среднее образование, затем высшее, и потом уже последипломное образование.

РП: А медицинский колледж?

МЗ: Это и есть мед-фармучилище. Это наше федеральное. Есть медицинский колледж, который относится к краевому образовательному процессу.

РП: Но он не в вашей структуре?

МЗ: Он не в нашей структуре.

РП: Но с этим колледжем у вас есть какие-то связи, наработки? Студенты, может быть, переходят?

МЗ: Да, это есть у нас.

РП: То есть ситуация, при которой абитуриент не поступил к вам, а поступил в колледж, отучился там, потом пришел к вам развиваться дальше и зачисляется на какой-то курс…

МЗ: Нет, такого нет. Программы среднего и высшего образования таковы, что нет стыковки абсолютно. То есть предметы вроде бы и похожи, но уровень усвоения абсолютно другой. То есть тот, кто закончил медицинский колледж, поступает к нам на 1 курс и осваивает профессию врача.

РП: Молодой человек или барышня поступает к вам в возрасте 17 лет, после окончания школы. А сколько им лет, если они, не потеряв ни одного года, последовательно изучают профессию врача? Сколько им лет, когда они становятся врачами?

МЗ: Учиться надо постоянно. Если врач, имея диплом, хотя бы один год не проучился, не прочитал современную литературу, не проходил курсы повышения квалификации, он уже теряет знания. 6 лет мы учимся, год интернатуры…

РП: Сразу поясняйте для таких, как я, которые, может быть, плохо понимают понятие «интернатура». Ну, не смотрю я сериал, который сегодня так популярен на юмористических каналах. Что такое интернатура?

МЗ: Это специализация. То есть человек получил общий врачебный диплом, допустим, врача по лечебному профилю. Но он без интернатуры работать не может, ему надо пройти специализацию по определенному направлению. Например, терапевт, хирург, акушер-гинеколог, офтальмолог.

РП: И терапевт, и хирург, и акушер-гинеколог – они все закончили лечебный факультет?

МЗ: Как правило. Но сейчас министерство здравоохранения еще расширило права для получения интернатуры. Сейчас лечебный и педиатрический факультеты уравнены. То есть в дипломе написано: факультет окончания: «лечебное дело, педиатрия», и дальше они проходят интернатуру по любой специальности. То есть педиатр может работать  доктором по взрослой специализации: хирургом, и акушером-гинекологом. А терапевт, окончивший лечебный факультет, может работать педиатром, пройдя специализацию, пройдя интернатуру. Наш ректор Ирина Петровна Корюкина – известный педиатр, она ведь закончила лечебный факультет, и всю жизнь успешно работает в педиатрии. В те годы, когда она училась, педиатрических факультетов не было. Так что общая подготовка позволяет в последующем переходить на более конкретные специальности.

РП: Итак, год интернатуры – это год практики под руководством кого?

МЗ: Под руководством сотрудников медицинской академии. Работают интерны на базах лечебных учреждений, на клинических кафедрах, то есть во всех больницах нашего города.

РП: Но в тот момент, когда они работают в больницах нашего города, для пациентов они ведь врачи?

МЗ: Они врачи.

РП: То есть практически они уже выполняют врачебную деятельность, они получают зарплату. Нет?

МЗ: Они получают стипендию. В академии они считаются обучающимися и получают стипендию. Эта стипендия была около 2 тысяч. А сейчас правительство определило, что этого мало. И сейчас уже второй год они получают 6,5 тысяч. Такая на сегодняшний день стипендия. То есть они уравнялись по заработной плате с начинающими докторами.

РП: Прошел год. Они должны сдать какой-то экзамен по итогам интернатуры?

МЗ: По итогам интернатуры проходит очень жесткий экзамен. Он идет в 3 этапа: вначале проводится тестирование, где проверяются теоретические знания; затем идет сдача практических умений, там целый перечень, предусмотренный государственным образовательным стандартом; а затем идет уже собеседование.

РП: Заканчивается экзамен. Велик ли процент отсеявшихся по итогам интернатуры?

МЗ: Ежегодно 2-3 человека, не более

РП: А в целом сколько проходят практику?

МЗ: Около 400 человек. Не справляются 1-2 человека. Это те, которые плохо отнеслись по каким-то мотивам, или не здоровы были. И им приходится проходить интернатуру снова. Для слушателей, думаю, будет интересно, что интернатура прекращает свое существование в 2016 году. А дальше мы идем по западному пути. Там интернатуры не будет, а будет ординатура от 2 до 6 лет. Вот считайте: 6 лет академии и 6 лет ординатуры. Он получит диплом, специализацию, через 12 лет он будет иметь право самостоятельно работать.

РП: От 2 до 6 лет. А кто решает?

МЗ: Решает то, каким специалистом он будет. Если это обычный терапевт общего профиля, то, как правило, 2 года. Если кардиолог (это более глубокая специализация по терапии), это уже 4 года. Если обычный хирург, он учится 2 года. Если это кардиохирург (для центра сердечно-сосудистой хирургии требуются такие специалисты), то нужно 6 лет обучаться. Торакальный хирург, нейрохирург тоже 6 лет. Всё будет зависеть от сложности специальности.

РП: То есть интернатуры как таковой не будет, а будет ординатура разной степени длины.

МЗ: Да.

РП: Но ординатура есть и сейчас.

МЗ: Есть. Она 2-летняя.

РП: Для всех обязательная?

МЗ: Интернатура обязательная, а ординатура – нет. Но сейчас установка такая: если человек прошел интернатуру по внутренним болезням, то есть по общей терапии, то ординатура уже должна быть по углубленной специальности: это подготовка врача-гастроэнтеролога, пульмонолога по лечению легочных заболеваний, кардиолога, врача другого профиля с более углубленной специализацией. А так, чтобы и там терапия, и там терапия, такого сейчас уже нет, уже второй год.

РП: Кем работает врач, который в ординатуру не пошел, а просто закончил ПГМА в должности специалиста и потом интерна?

МЗ: Интернатура по определенной специальности: это терапевт, хирург…

РП: Допустим, терапевт.

МЗ: Он получил свою подготовку, а дальше он хочет быть пульмонологом, например, то он проходит профессиональную переподготовку. Она длится 4 месяца, и дальше он становится пульмонологом.

РП: А зачем тогда нужна ординатура как дополнительное обучение?

МЗ: Затем, что этих 4 месяцев для глубокого освоения ряда специальностей недостаточно.

РП: А ординатура – это тоже обучение в ПГМА?

МЗ: Тоже обучение.

РП: И тоже стипендия?

МЗ: Тоже стипендия.

РП: То есть он 6 лет отучился, затем год интерном, два года ординатором – на протяжении 9 лет он не получает зарплату, он получает только стипендию.

МЗ: Да. Но стипендия сейчас такая же, как у начинающего врача.

РП: Высока ли стипендия у ординатора? У интерна, Вы говорили, 6500. А у ординатора?

МЗ: Так же. Зависит от специальности. У хирурга, акушера-гиеколога она несколько выше, у терапевта сколько-то ниже. Но в целом это минимальная оплата.

РП: Я сейчас пытаюсь понять, у молодого человека до 26 лет потолок, на который он рассчитывает, это 6500 рублей.

МЗ: Если не дольше. Может быть, и до 30, потому что поступают в разное время. У нас есть студенты, когда и отец, и сын учатся на одном курсе. Допустим, отец работал фельдшером, сын пошел к нам в академию, и папа тоже пожелал учиться. И учатся вместе.

РП: Друг другу дают списывать?

МЗ: Да, но списывать сложно

РП: Семейная взаимовыручка в любом случае. Ну, хорошо, натаскивает отец сына.

МЗ: Смотря кто кого. По ряду дисциплин у сына знания свежее.

РП: В этом я не сомневаюсь. Но в целом, исходя из жизненного опыта, у папы и мудрость повыше, и дисциплины побольше. Михаил Федорович, мы понимаем, что обучение в медицинской академии – это задачка очень сложная, это сопоставимо с отдельным обучением в школе, огромнейшая часть жизни будет отдана только обучению. И собственно специалистом, медиком, врачом абитуриент станет только потом, настолько далеко, что он и загадывать не может. Когда тебе 17 лет, задай вопрос: «Что было 9 лет назад?» А ведь ты через 9 лет закончишь, только через 9. Глупо считать, что ты идешь учиться на 6 лет. Если ты идешь в медакадемию, значит ты хочешь стать врачом, а врачами становятся через 9 лет. Через 6 лет врачами не становятся, как я понимаю.

МЗ: Нет.

РП: Становятся просто людьми с высшим медицинским образованием. Не больше и не меньше. Вот кем может работать человек с  высшим медицинским образованием? Я имею ввиду в медицинской сфере. Наверно, никем.

МЗ: Никем. Он должен пройти специализацию, то есть без интернатуры никем.

РП: Если человек когда-то получил высшее медицинское образование и желает вернуться в эту профессию, максимум, на что он может рассчитывать, это интернатура. Человек получил диплом специалиста, это было 5 лет назад, он с тех пор успел поработать менеджером по продажам рекламных площадей, он уже успел 200 турпутевок в Египет, а потом подумал, что надо бы во врачебную деятельность вернуться. Возьмете в интернатуру такого?

МЗ: Тут правила четко определены. Если прошло после окончания вуза 5 лет, то уже знания устарели. И если человек не проходил интернатуру, ему надо ее проходить. И даже те, кто был отчислен из вуза, и прошло более 5 лет, то этих людей не восстанавливают, они снова идут на 1 курс. Здесь очень жесткие требования, потому что любые знания устаревают, а медицинские знания – тем более.

РП: У нас в последнее время модно говорить (я так быстро тему поменяю) про университетский город, про научный центр, про какие-то кампусы, про международные связи с  лучшими центрами Европы и мира и т.д. У нашей Пермской медакадемии есть контакты с лучшими вузами Европы и мира?

МЗ: У нашего вуза очень широкие международные связи. Это называется академической мобильностью. К нам приезжают профессора читать лекции. Допустим, весной, совсем недавно, перед окончанием учебного года профессор Фабио Дайелла из университета Перуджи читал курс лекций. Мы сейчас выезжаем, я возглавляю группу, которая отправляется в Перуджи, в Италию, на соответствующую стажировку в конце сентября. У нас очень широкие связи с Дюссельдорфом (Германия), у нас широкие связи с американскими медицинскими школами, с французскими медицинскими школами. Я недавно вернулся из Франции, где был международный конгресс по хирургии печени. Мы там очень тепло встретились с профессорами, которые нам организовывали стажировку за границей.

РП: Михаил Федорович, остается совсем немного времени до конца эфира. Расскажите немного о внеучебной жизни ваших студентов. Вы уже упоминали о капустниках, фестивалях, первых местах, о спортивных состязаниях. Наверно, уникальные люди у вас, которые умудряются и учиться, и успевать еще все остальное.

МЗ: Пожалуй. Но если правильно организовать работу, то времени на всё хватит. Тот, кто занимается от времени до времени, от определенного обстоятельства до следующего обстоятельства, те не успевают заниматься многими вещами, которые должен познать студент во время учебы. Студенческие годы конечно замечательные, удивительные, они вспоминаются спустя многие-многие десятилетия после окончания вуза. Если человек запланировал себе, что он будет хорошим врачом, то он будет конечно же и хорошим человеком, хорошим специалистом, хорошим гражданином нашей страны, разносторонне развитым. Что у нас тут делается? Студенческая художественная самодеятельность, различные кружки – танцевальные, хореографические, художественного слова, кружки вокальные, различные инструментальные. Пожалуй, всё это тоже притягивает ребят в эту среду. Они дружат друг с другом, создаются вот эти кружки по интересам. Эти кружки не только для того, чтобы выступить на студенческой театральной весне, итог есть итог, ну прошла концертная программа и всё, а у нас несколько по-другому. У нас очень много детских домов, домов-интернатов. Волонтеры настолько преданы своему делу, у каждой группы есть свои детские дома, дома-интернаты, дома малютки, дома для людей с различными нарушениями жизненных функций. Здесь тоже требуются и концерты, и какая-то другая помощь, и ребята в этом направлении тоже работают. Что касается спортсменов, они тоже достигают определенных результатов. Есть у нас и кандидаты в мастера спорта, есть разрядники, и получают разряды довольно многие ребята. Студенческое научное общество довольно активно работает. Студенты участвуют не только в конференциях, которые проводятся у нас в Перми, но особенно полезными являются конференции «Молодежь против наркотиков». Здесь во главе с профессором Ириной Викторовной Фельдблём, заведующей кафедрой эпидемиологией, сконцентрированы студенты практически всех вузов. Но первенство занимают конечно наши студенты-медики. Здесь и педагогический университет, и классический университет, они все сосредоточены на этой очень важной, очень серьезной проблеме. Поэтому здесь и научные исследования, и общественный резонанс получает эта работа. То есть они проводят соответствующую профилактику, рассказывают о вреде для организма, о вреде для общества, который оказывают наркотики, СПИД. Я должен сказать, что число ВИЧ-инфицированных, число больных СПИДом возрастает с каждым годом и с каждым месяцем. Это очень серьезная проблема. Когда иду на обход и вижу, как молодой человек лет 26-30-ти погибает от СПИДа, это очень печально. То есть вовремя не остановился на приеме наркотиков, потом ВИЧ-инфекция, затем гепатиты, и все пошло, как снежный ком, и человек погибает в расцвете сил. Это очень важная проблема. Кроме того, наши студенты ездят и на российские конференции, привозят оттуда награды, дипломы. Наши выпускники факультета высшего сестринского образования часто являются победителями нашего краевого конкурса дипломных работ, поскольку они действительно менеджеры, организаторы здравоохранения. Здесь тоже серьезные исследования. За границей наши ребята представляют нашу медицинскую академию. Очень широко международные обмены налажены. Наши ребята уезжают за границу на специализацию. У нас есть студенты из Черногории, Германии, из Афганистана недавно был студент на стажировке. Ребята знакомятся с теми принципами преподавания, освоения медицины, которые имеются в нашей медицинской академии, в России.

РП: По поводу уровня образования, качества выпускников медакадемии, насколько востребованы ваши специалисты? Стоят ли в очереди ведущие российские клиники? Присылают ли благодарственные письма?

МЗ: У меня на столе огромное количество отзывов от руководителей здравоохранения, от руководителей территорий и Пермского края и других областей. Студенты приезжают из разных регионов и потом уезжают. На сегодняшний день из абитуриентов жителей Перми и Пермского края 38%. Остальные 62% едут из самых различных регионов. Больше всего подано заявлений из Башкортостана, на втором месте Свердловская область, на третьем – республика Удмуртия. Что касается наших выпускников, мы проанализировали, посмотрели по сайтам приемных комиссий других вузов, откуда приехали из тех регионов к нам, наших 1-2 человека. То есть наши поступают к нам, и огромный наплыв из других территорий.

РП: А у них есть свои академии, институты?

МЗ: Везде есть медицинские академии, университеты. Но они едут к нам. Это говорит о престиже. Ребята с высокими баллами будут получать стипендию губернатора 5000 рублей. Это тоже привлекает. Также это говорит о том, что вуз авторитетный. А что касается работы, ее непочатый край. У нас только сегодня по городу 700 вакантных рабочих мест, по краю более 100 вакантных мест.

РП: Михаил Федорович, последний момент: я так понимаю, что у нас Пермская государственная медицинская академия – вуз уникальный. Насколько эта уникальность осознается власть придержащими? Насколько эта уникальность осознается вашими кураторами из министерства здравоохранения? Насколько вам просто в окружающем мире-то жить?

МЗ: Нам в окружающем мире живется неплохо. Мы знаем, что наши выпускники востребованы, что вуз авторитетный, что вуз справляется со своими задачами, которые возложены на него государством. С Пермским краем очень хорошие отношения, с губернатором Виктором Федоровичем Басаргиным. Совсем недавно проведено совещание по состоянию здравоохранения Пермского края, и здесь Пермская медицинская академия принимала посильное участие, авторитетный голос ученых вуза был услышан. А что касается Российской Федерации, то наш вуз занимает лидирующие позиции по научному потенциалу: 3-4 место среди 47 вузов Российской Федерации медицинской направленности. То же самое касается остепененности: по количеству докторов, кандидатов наук, по тем перспективным научным разработкам. Очень хорошо нам помогает развиваться министерство здравоохранения РФ. Действительно финансы значительные. Ремонтируются корпуса, создается материально-техническая база, создаются центры практических умений, прекрасно укомплектована наша фундаментальная библиотека – более 600 экземпляров учебной литературы. То есть мы обеспечены более, чем в 2 раза, чем существующие нормативы. Я считаю, что мы занимаем достойное место среди медицинских вузов Российской Федерации. Ну, а для Пермского края это уникальный вуз, он готовит кадры, прежде всего, для Пермского края. В этом году для города Перми были выделены места для целевого приема: около 100 мест именно для города Перми, учитывая ситуацию с врачебными кадрами в нашем городе.