Программы / Биография

Ведущий: Здравствуйте, друзья. Это проект «Биография». Проект для нашей радиостанции новый. Не буду скрывать, что взяли мы за основу формат программы «Дифирамб», решили только ее немножечко расширить, убрать основную массу словословий и добавить чуть  больше самой биографии. У микрофона Роман Попов. Маша Зуева за звукорежиссерским пультом этот эфир готовит. И первый гость нашей биографии... и вот тут вот интересно. Владимир Николаевич, а как вас представлять:  фокусник Владимир Данилин, артист Владимир Данилин, политик Владимир Данилин, пермяк Владимир Данилин. Как лучше?

Владимир Данилин: Земляк Владимир Данилин. И иллюзионист.

Ведущий: Земляк и иллюзионист.

В.Д.: Артист. Это ближе все-таки.

Ведущий: Вот смотрите, интересная штука, да. У вас, получается, в жизни были и поездки, гастроли, сцены, встречи, артисты, потом была политика. И нормальное такое  ведь  время политика-то занимала в вашей жизни, что вас представлять только артистом как-то и неловко. Но вам ближе все-таки «артист». Почему?

В.Д.: Ну, во-первых, политикой-то я занимаюсь всего 4 месяца, поэтому уж не надо говорить. Политикой я не занимался. Общественной работой занимаюсь всю жизнь, да. Если вы будете это путать,  то это совсем разные вещи. Общественная работа – это общественная работа.

Ведущий:  Давайте разграничивать тогда.

В.Д.: Политика – это в  Законодательном собрании, в думе,  это политики, которые решают вопросы. Все вопросы решают те, которые   должны решать, чтобы обеспечить гражданам нормальную жизнь. И это политика.

Ведущий:  Ну хорошо. А, скажем так,  причастность к команде политиков, причастность  к какому-то политическому, может быть, движению, это не политика, это все-таки  общественная работа?

В.Д.:  Нет, зачем, это как раз политика.

Ведущий:  Это политика?

В.Д.: Конечно.

Ведущий: И вы политик только последние 4 месяца.

В.Д.: Да.  Ну был когда-то я коммунист, и замечательный. Регулярно платил членские взносы. Ни разу выговор не получал, получал только благодарности. Если  это  будет политика,  но это было 30 лет назад.

Ведущий: Владимир Николаевич, у меня открыто эссе, ваше  эссе «Возрождение России начнется  с Урала». Вот оно у меня в руках. Я читаю:  «Детство мое прошло в городе Орск Оренбургской области, в Пермь попал впервые с военным ансамблем песни и пляски, в котором  проходил армейскую службу». То есть вы начинаете  про детство вот буквально  одной строчкой, и всё, и закончилось. А как вообще проходило ваше детство в городе Орск Оренбургской области? Вот сейчас, оборачиваясь туда, что про детство можете вспомнить?

В.Д.:  В общем-то, я помню с трех лет себя. Был бросок такой нашей политики поехать на целину. Мои родители, мама то есть,  дедушка с бабушкой, дедушка инвалид, мы все переехали в  город Орск Оренбургской области. Жили  на окраине в землянке. Здесь вот в Перми  не могут знать, что такое землянки. А это из саманов  сделанные кирпичи, ногами топчут, как помню сейчас, в детстве, и создается какой-то... как сарай можно назвать. У нас же здесь дерево, все деревянные дома, красивые. А вот в городе Орске, там лесов нет, там  степи. И вот это детство было. Детство сложное, тяжелое. Может быть, поэтому я и  стал артистом. Я  сходил в цирк и посмотрел, как  там из пустого ведра  достают курей, кроликов. Я говорил: «Вот какой человек. Если б я это умел, я б накормил семью и близких, хотя бы соседей мог накормить».   Я не знал, что это искусство. Родилась такая мечта.

Ведущий: А помните свой первый поход в цирк?

В.Д.: Ну вот классом. Тогда же водили  группой, повели в цирк октябрят. И вот я увидел это и поверил,  по-настоящему поверил, что есть такие волшебники, которые могут из ничего делать что-то. Но на самом  деле оказалась не так. Из ничего ничего нельзя сделать. Надо  трудиться, трудиться, трудиться, и тогда получится. В любой профессии.
 
Ведущий: Итак, вот вы посмотрели на артистов цирка, вот самое такое  яркое впечатление осталось  оно в голове, и все, и это определило ваше будущее?  То есть вы уже знали: я буду артистом  цирка вот с того  октябрятского утра.

В.Д.: Роман, если честно  говорить, я же учился на двойки, на тройки.

Ведущий: Почему?

В.Д.: Поэтому... я мечтатель, видимо, был. Я смотрел в окно и смотрел, как деревья, как листик падает. Я не слушал учителей. Я просто думал о своем, мечтал о чем-то. Поэтому мне  не светило не то, что институт какой-то, даже учебное заведение среднее, то есть раньше «техникумы» назывались, я не мог, поэтому надо  было мне трудиться, искать какую-то другую, где-то встать. Ну, а так как я мечтал стать волшебником,  я начал заниматься рано очень, с 11 лет. Поэтому вот моя жизнь. Я честно говорю, что... Я когда вырос уже, после армии пришел, поступил в Пермскую филармонию, я  так смотрел, кто закончил консерваторию, я всем им чемоданы бегал, носил, я все хотел стараться помочь. Я их считал вообще за богов этих людей. То есть я пошел работать рано, с 15 лет. В монтажники меня взяли, хотя там с 18 только берут.  Пришел в милицию и через милицию попросил, чтоб меня устроили. Она говорит: «Я тебя не могу устроить». Я говорю:  «А что, вы хотите, чтобы я в другом месте был?» Просто как-то она мне поверила. Я говорю: «Мне надо помогать семье. Я хочу работать, зарабатывать большие деньги, отдавать своим родителям, чтобы они чего-то покупали». И она так разжалилась, даже прослезилась, мне кажется. Она меня взяла за руку,  повела ?????? (неразборчиво) монтаж и уговорила директора,  меня приняли,  как сына полка. Я  работал в бригаде коммунистического труда, и вот с этого началось. Труд и сделал меня, наверно, хорошим артистом.

Ведущий:  Если отмотать назад к школе, вот вы говорите – вот вы сидите, смотрите в окно, листик падает, учителя не слушаете, вы в классе  один такой были?  На вас показывали пальцем и говорили: «О, это... это Данилин, не обращайте внимания, он на листики смотрит».

В.Д.: Да, наверно, один. А почему я скажу один? Там еще  было двое за мной. Но я сейчас просто говорю. В четвертом классе нас оставили на осень, и учительница прочитала вот такой диктант,  это не телевидение, но я показываю, буквально сантиметров 6...

Ведущий: Десять строчек.

В.Д.: Да, десять строчек. И она читала: «В ли-су...», начинала менять,  специально читала медленно по слогам, и меняла буквы. А я ведь порядочный человек. Я  все записывал, что она сказала, всё. А она специально  сделала  66 ошибок. И у меня было в диктанте именно 66 ошибок. А другие были не такие способные, как я. У одного было 34, а у другого 28. Они перешли в пятый класс, а я остался. Я тебе честно, Роман, об этом говорю, я никому  об этом не рассказывал.

Ведущий: Вы сколько вообще в школе отучились классов? Полный набор?

В.Д.: Нет, я отучился 8 классов, а потом в школе рабочей молодежи. Когда я  начал уже работать, когда монтажником был, я ходил в вечернюю школу 3 года, заканчивал 11 классов.

Ведущий: Одиннадцать?

В.Д.: Да-да-да, в вечерней школе надо было 3 года отучиться – 9-й, 10-й, 11-й. 

Ведущий: И вот вы учитесь в ШРаМе. На тот момент ведь уже  был вот тот вот замечательный-то фильм  как раз про школу рабочей молодежи, «Доживем до понедельника», по-моему. Похожие ощущения?

В.Д.: Там монтажники были.  Это уже потом школа рабочей молодежи. Вы меня в молодые не записывайте, пожалуйста.  Это уже потом этот фильм прошел. А вот был фильм тогда «мы монтажники-высотники». И вот когда  одеваешь  этот ремень, зима, ветер дует, холодный, и лазишь, эти  трубы протягиваешь, заводы строишь. Вот это была гордость.

Ведущий:  Долго вы работали в монтажниках?

В.Д.: Да.

Ведущий:  То есть до армии вы монтажник, и потом вас буквально оттуда, вот буквально из рабочей бригады забирают...

В.Д.: В военный ансамбль песни и пляски.

Ведущий: Почему в военный ансамбль песни и пляски? Вы же монтажник.

В.Д.: Армейский ансамбль. А я с 11 лет занимаюсь фокусами, пантомимой. Я артист. И мне делают замечательные программы, я 20 минут работаю в этом ансамбле,  пока они переодеваются, пока распеваются. И, кстати, вот надо об этом сказать, я за время службы три раза был в городе Перми. Потому что наша армия как раз здесь  в/ч 29452 Бершеть,  это наша, я в ракетных войсках служил в армии. Сейчас можно об этом говорить. И в Бершети был три раза. В Кунгурскую пещеру приезжали смотреть, купались там солдатики. От Ташкента, видите, а служил в Оренбурге, и когда я увидел город Пермь, сказал: «Какой город, какая река, какие леса». Для меня это все.

Ведущий: А кто вам вообще первые номера делал? Вот вы же наверняка  не сами  придумывали.

В.Д.: А кто может сделать? У нас ни книг не было. В советское время ни книг ведь, ничего, ни реквизита. Сами изготавливали реквизит, придумывали. 

Ведущий: И фокусы сами придумывали?

В.Д.: Всё. Да, до того, как я поступил в ВТМЭИ – Всероссийская творческая мастерская эстрадного искусства в городе Москве. Там я попал к Леониду Семеновичу Маслякову,   народному артисту. Это звезда. Ставил мне номера Михаил Павлович Харитонов.  Это тоже звезда эстрады 30-40-х годов, военных.

Ведущий: А вот тогда, с 11 лет вы сами придумывали фокусы?

В.Д.: Ну тогда просто... фокусы...

Ведущий: Расскажите, самые первые фокусы, что это было?

В.Д.: Как можно рассказать? Его надо показывать. У меня 27-го будет концерт, я его специально  открываю свой первый фокус.  27-го в Большом зале филармонии. Приходите, я вам покажу. Или, когда закончится передача, я вам лично покажу. Радиослушатель ничего не увидит.

Ведущий: Вы просто  расскажите, на чем он был: на картах, на камешках.

В.Д.: Монетка. Берется монетка,   все видят эту монетку,  зажимаю ее в кулаке, все смотрят, я дую спокойно, и монетка исчезает. Я рукава убираю. Еще монетку положите. Они мне опять ложат, смотрят, я только зажал на секунду, открываю, опять монетки нет.  Ведь я первый предприниматель был. Я не всегда монетки, конечно,  возвращал. Кому хотел возвратить... но она же исчезала.  Это мой первый трюк. Гипнотизический, можно сказать, трюк. Вы понимаете?

Ведущий:  Охотно верю. Скажите, а вот в этой 20-минутной программе, которой вы перекрывали момент переодевания  артистов военного ансамбля, понятно, что монетка была, а что еще было?

В.Д.: Там уже голуби появились. Там голуби исчезали, появлялись. Там уже и карты, манипуляции.

Ведущий: Скажите, а это правда, что голубей  на самом деле вот куда-то в карман фрака бросают?

В.Д.: Ну куда-то бросают, ну, конечно, он исчезает. Это  специальные голуби, даже им нравится, это всё они живут в такой прелести. Это же не такие голуби, которые  летают. Это маленькие голуби, специально выведенные, то есть они очень ручные. Они  без работы  даже жить не могут. Вы понимаете?  Надо бы таких людей поискать, которые б без работы жить не могли.

Ведущий: ?????? (неразборчиво) голубей  нашли в армии? Вот просто интересно. Неужели  в реквизите ансамбля?

В.Д.: Я купил у польского артиста Медушевского.  Приехал цирк, и польский артист Медушевский. А в свое время монтажником я заработал  большие деньги, работая три месяца, крася фермы в военном цеху без лесов. Надо было леса строить, а мы без лесов ходили вот по таким тонким  железным...   хотя там 25 метров была пропасть, мне сны  до сих пор снятся, как никто из нас не погиб.  И мы красили фермы от коррозии. И нам заплатили по полторы тысячи рублей.  Тогда это были, поверьте, большие деньги. Я эти деньги все потратил на реквизиты. Купил у Медушевского  голубей по дорогим ценам, но я не жалел этих денег. Купил еще какой-то реквизит.  И  творчество стало продолжаться с наибольшим успехом.

Ведущий: А вот потом вы идете в армию, и реквизит уже с вами.

В.Д.: Нет, это я в армии был когда, купил.

Ведущий:  Это уже в армии?

В.Д.: Да,  в столице Оренбург  я служил. Там я купил. А в армию я пришел, у меня кольца были, шарики, карты, уже наработаны у меня были...

Ведущий:  И полторы тысячи рублей, заработанные монтажником.

В.Д.: Да, заработал монтажником.  Но я попросил, чтоб мне переслали их. И выкупил у польского артиста Медушевского.

Ведущий: И вот эту 20-минутную программу вы полностью собрали сами...

В.Д.: Да.

Ведущий: ...продумали, там были ваши  трюки.

В.Д.: Там были у меня номера «Муха-Цокотуха», пантомима.  Тогда была очень модна пантомима, пластика. Я ее  знал, против ветра шел с зонтиком, меня зонт утягивал. Тогда это все очень принималось  сильно. Как сейчас брейк-дансы, а тогда только пантомима появилась. Я на первом плане был как мим. И второй выход мой был с фокусами, пропадали голуби, исчезали, сигареты появлялись дымящиеся. Вот все это происходило. Солдатам очень нравилось.  Ну, конечно, офицерским женам очень нравилось. Раньше, помню, генерал если сидит, если он не хлопает, никто не хлопает,  если генерал начал хлопать, в зале овации. Понимаете, какие времена были? Смотрели все  на все генерала.

Ведущий: По-моему, они  никуда особенно  не делись,  правда, по ощущению.

В.Д.: Сейчас посвободнее. Не смотрим на генералов. Если нравится, мы начинаем как-то проявлять себя.

Ведущий: Хорошо. Армия, после  армии, понятное дело,  абсолютно четко определенная судьба, то есть вы уже знаете: вы артист, вы должны быть на сцене, вы должны выступать, и вы всю свою дальнейшую жизнь  простраиваете, отталкиваясь  от этого, от ощущения, что вы артист. А было когда-нибудь в вашей жизни, были моменты, когда вдруг вам казалось, что не то? Я не для этого  оказался рожден?  Ну что я здесь делаю? И так далее.  

В.Д.: Нет, мне никогда не казалось, ничего не хотелось. Мне хотелось быть миллионером, мне хотелось выезжать из Перми в большие города,  хотя  мне на Крещатике двухкомнатную квартиру давали.  Тогда я стал лауреатом в 75-м году первой премии как иллюзионист. Я ж соревновался с жонглерами, с мимами, со всеми, с клоунами, а премия одна. Значит первый раз дали  иллюзионисту  эту первую премию, я не поехал, я остался в Перми.  За границей мог остаться тоже. Я не думал это. Мне нравился край, я проезжал его 300 концертов в год, я в каждой деревушке был. Меня очень любили в каждой деревне, собирались, стояли по стенкам, мест  не хватало. Я приезжал туда, меня встречали  так. Ну а что еще может для души, скажи, пожалуйста, Роман?

Ведущий:  Вот, я вспомнил, я же вспомнил, от кого я слышал оценку Владимира Данилина, как человека, которому можно было давным-давно уехать, но  он не уезжает, потому что ему нравится в Перми. Вы с Матвеем Ганапольским как познакомиться умудрились? 

В.Д.: Матвей Ганапольский на меня вышел. Я во «Взгляде» сделал на Владе Листьеве операцию. Я всегда борюсь с экстрасенсами. Потому что нет никаких экстрасенсов, но вы видите, что телевидение делает.  И вот в филиппинской хирургии я сделал этот трюк...

Ведущий: Хилеры, хилеры.

В.Д.: ...да, как хилер, и Влад Листьев согласился, разделся, говорит: «А ну-ка сделай мне операцию». Я проник ему внутрь, пошла кровь,  рука моя зашла туда, камеры, шесть камер, я говорю: «Снимайте  все, не отключайтесь». Я достал у него камушек, говорю, камушек, дайте тарелочку,  бросил,  она зазвенела.  Затер это все, ?????? (неразборчиво) протер, и  у него чисто,  все,  закрыл эту ранку. Я говорю: «Все». «Ну как ты это сделал? Ты ж настоящий хилер». Я говорю: «Я фокусник. Я сделал фокус».  Тогда многие не поверили. Ну, видите ?????? (неразборчиво). Матвей Ганапольский был на этой передаче, он меня тут же пригласил на передачи, поэтому мы стали друзьями. Я его приглашал к нам в Пермь,  знакомил с нашим севером.  Они приезжали с супругой, с семьей, и вместе мы делали эти передачи. Зрители помнят об этом.

Ведущий: А сейчас  поддерживаете еще отношения с Матвеем Ганапольским?

В.Д.: Сейчас редко. Поздравляем просто, а так и некогда, в общем-то. 

Ведущий: Просто говорил  о вас в программе  несколько лет назад, был проект,  когда журналисты из Москвы на поезде  двигались через всю страну,  несколько лет назад, и в каждом городе останавливались, встречались с журналистами, с общественностью, делали тут  какие-то материалы, писали. И вот я помню, что я как раз нарвался на «эховский» эфир, посвященный Перми, потому что,  естественно,  мы «эховцев», когда они в Пермь приезжали, здесь тоже встречали. И вот на «эховский» эфир, посвященный Перми, я нарвался, его как раз вел Матвей Ганапольский, и, по-моему, вот сейчас уже не буду врать,  он допрашивал тогда Татьяну Фельгенгауэр. Дескать, давай рассказывай, а она  тогда еще только-только молоденькой была,  начинающая, это сейчас она  такая маститая журналистка считается, и она восторженно рассказывала про Пермь, что, дескать, вот такой город. И впервые после Москвы, сказала она, (они там проехали довольно много), впервые после Москвы я поняла, что вот, вот есть еще такие же города, как Москва. И вот тогда Матвей Ганапольский  разразился тирадой, что, да, конечно, Пермь  знаю, и есть у меня там друг, сказал он. И дальше уже про вас.  Можете найти, кстати, где-нибудь в анналах «эхо московских» есть.

В.Д.: Вот такие люди не забываются, приятно же, когда говорят. Он сам талантливый человек, и сын у него талантливый. Приятно, что он работает, продолжает. И приятно, что помнит, хотя много времени прошло.

Ведущий: Вот смотрите, вы были в Москве: Влад Листьев, Ганапольский. Я тут фотографии посмотрел – Кобзон, Борис Грачевский...

В.Д.: С Иосифом Давыдовичем Кобзоном мы в Афганистане были.  Мы были в военных странах, такие, как…  по Африке проехали, Вьетнам, Лаос, Камбоджа, когда там очень сложная была ситуация. Ну все такие, тяжелые, поэтому дружба, она осталась  до сих пор. Я вот сейчас был на 75-летии.  Один из немногих из глубинки был приглашен, но я был приглашен туда. И не перестаю удивляться этому человеку, который в большом зале отпел пять часов. На следующий день провел такой вечер, где я увидел весь цвет нашего общества, как руководителей, так и артистов, начиная от Пугачевой, заканчивая остальными.

Ведущий: У вас была возможность зацепиться за столицу сотни раз. За столицу, за столичные эфиры...

В.Д.:  Не любил никогда я столицу. А сейчас тем более.

Ведущий: Почему Пермь?

В.Д.: Я же  вот здесь говорю, что с Урала возродится Россия.

Ведущий: Нет, ну хорошо, это  я уже прочитал.

В.Д.: Здесь люди замечательные остались у нас в Перми,  и есть они еще. Не всех поломали, будем так говорить.  Не всех поломали.

Ведущий: А что поломало?

В.Д.: Все, понимаете, это чиновничество вот это неприятное, ЖКХ вот это... что люди сейчас чем вот больны? Спроси несколько вопросов. У меня 8 лет  эта фирма существует,  которую я оплачиваю, которая помогает  ветеранам, пенсионерам. Приходят, и бесплатно там...  у меня профессионалы и адвокаты  сидят, которые помогают им. И всю эту боль я вижу. И как  начинается:  вот кран течет,  или много денег взяли, в несколько раз больше. В Москве меньше берут, чем у нас. Вот такие вопросы задает. Люди плачут, понимаете? Вот это больно. Вот этим ломает людей. Сильного человека, его тоже можно сломать. Мы сильные люди, уральцы, но нас так ломают. Ломают такими законами несправедливыми. И я здесь живу, я помогаю этим людям. Я знаю их беды, стараюсь это сделать как-то, не оставить  этих людей.

Ведущий: Вы можете современную российскую историю, которую у нас в школе изучают, с такой же легкостью, как это делают учебники истории, разбить на этапы?  До 90-го года, 90-е, потом нулевые. Или у вас какой-то другой  был бы  принцип?

В.Д.: Да я не хочу разбивать свою жизнь. Жизнь у меня, как была,  она осталась такой жизнью. Я просто живу, пытаюсь сделать людям, чтобы они  нормально жили, чем могу, как говорится. Чем могу, так и делаю. Я был в Афганистане несколько раз. Я  заработал большие деньги, валюту, привез в Россию, и дал  на медицинское оборудование эти людям, чтобы им стало легче. Потому что государство за них  не думало. Оно направило их. А какие они пришли оттуда. Не думало в то время. И я отдавал валюту.  Детским домам помогал. Сейчас колонии детской помогаю. Колония детская, это не ребенок  же ???????? (неразборчиво), это общество, это заставило так время его пойти на это преступление. Поэтому я помогаю, кто освобождается. Я держу эту колонию уже 20 лет.  20 лет  каждый год три раза туда выезжаю.  Там есть премия Данилина. Кто хорошо учится, они получают премию. Вот вроде зернышко маленькое, но пусть  зернышко принесет какое-то  хоть...  как я сейчас говорю, мои учителя это дядя Миша, бригадир коммунистической бригады, Кобзон, который к воле прививал, человек слова и дела, порядочность. И режиссер Михаил Павлович Харитонов.  И я хочу, чтобы, может быть, через много лет кто-то выйдет из этих пацанов, который там вот сейчас по 14 лет...

Ведущий: Скажут – мой учитель...

В.Д.: ... и скажет просто: «Спасибо дяде Володе.   А я вот сейчас... у меня машина,  квартира,  дети. Спасибо  дяде  Володе», как я сейчас сказал о дяде Мише.

Ведущий: А вот за 20 лет вашей работы  с колонией...

В.Д.: Есть, есть...

Ведущий: ...есть такие, которые приходили и говорили «Спасибо»?

В.Д.: Есть ребята. Они не приходили, «спасибо». «Владимир Николаевич, только не говори, пожалуйста,  где мы с тобой познакомились».

Ведущий:  И есть такие, вы их знаете?

В.Д.: Да, да.

Ведущий: До сих пор? 

В.Д.: Не говори. Потому что в  обществе встретились,  он в порядке, у него машина, у него квартира, двое детей уже. Говорит: «Не говори, где ты меня видел. Что я твою премию получил, не говори тоже».  Это приятно. Понимаете? Он не хочет свое прошлое.  У него уже другое будущее, другое настоящее.  Вот этим надо гордиться. Пусть таких будет несколько человек. Все не сделать, всех не перевоспитать. Там воспитывают тысячи.

Ведущий: А у вас любимый фокус есть? Вот самый-самый-самый любимый.

В.Д.: У меня не то, что любимый фокус.  Это не фокус, а номер даже.

Ведущий: Номер?

В.Д.:  Конечно, номер. Это номер «Ширма», за который я получил в 91-м году в Швейцарии Лозанна Гран-при, и стал чемпионом мира среди всех иллюзионистов. Из социалистического... 

Ведущий: Лагеря.

В.Д.: Им никак ничего нельзя сделать.

Ведущий: Изловчитесь. Вот у нас радио расскажите, что это за номер. 

В.Д.:  Это номер, который я и до сих пор могу, кстати, делать, и  никто не верит, что его возможно сделать. Он очень сложный номер. Там такая ширмочка, и встаешь и заезжаешь, как в метро. И едешь, и будто ты меньше,  меньше, меньше и совсем исчезаешь. И многие мои даже друзья говорят: «Там, наверно, в сцене дырка, и ты туда уходишь».  Даже не верят. А это все пластика, построено на пластике.  Вот и один секрет вам открыл, Роман. 

Ведущий: Номер «Ширма».

В.Д.:  Да, «Ширма». И  там много трюков, появление сигар, и шаров, и трансформация за этой ширмой. Захожу туда в черном костюме, выходу  в красном.  В общем, это действительно,  который удивил весь мир, всех фокусников.

Ведущий: Вот я очень хорошо помню, очень хорошо помню, где-то вот вторую половину 90-х годов, просто на это время у меня как раз выпал подростковый возраст, и чтение различных журналов, и газет, и просмотр телевизора, Интернет, он появился, конечно,  несколько позже,  но вот это ощущение, как горазды были журналисты, авторы статей,  рассказывать про  ничтожное  наше и (условно, закавычим)  чтожное их. И с какой радостью они рассказывали  про  заграничным фокусников, допустим, про заграничных  артистов, и так вот достаточно жестко  клеймили наших неумех,  нашу попсу,  нашу «фанеру» и так далее. И у меня  очень долго в голове  вот это было  такое четкое  ощущение того, что  вот там очень хорошо,  там качество, там десятки, столетия, а у нас все очень плохо, потому что  у нас 70 лет советской власти, и, соответственно, ничему не давали развиваться.   Потом оказалось, что местами  это действительно так, а местами  далеко не совсем, но не сталкивались ли вы в эти уже,  наверно, вы эти  самые 90-е  годы, в тот период, о котором я говорю, с этим мнением  о том, что, дескать, ну что такое наши фокусники? Вот там...   Вот там Копперфильд, а тут.

В.Д.:  Нет, я не сталкивался. Кстати, Копперфильд, у  него дед из Одессы. Он наш человек. Вы посмотрите, весь наш цирк был  за рубежом. Как может быть наш цирк  покупали, потому что мы трудяги. Наши хоккеисты обыграли канадцев в то время.  Нашим платили 3 тысячи долларов  на Олимпийских играх. Я проехал три Олимпиады.  Я был за границей три Олимпиады. Я знал, как наши пацаны  работают. Получали 3 тысячи.  А тот получал миллион долларов. И он за миллион долларов не мог  переиграть нашего хоккеиста.

Ведущий: У нас сейчас наоборот немножко.

В.Д.: Сейчас другое стало, да. Поменялось. Раньше Родина, Россия, СССР. И поэтому у них там как фокусник может хорошо работать, если он в магазине купил реквизит? А я своими руками выточил этот реквизит, я придумал его. А он мог купить реквизит и   показывать просто купленный реквизит. Какое там  мастерство может быть? Или мне надо карты крутить по 12 часов,  чтобы они так вылетали, чтобы я работал  с ними. А ему зачем работать? Н купил в магазине. Поэтому это все вранье.

Ведущий: А Копперфильд? А как же исчезающая статуя?

В.Д.: А Копперфильд. Копперфильд также  получил, как и я, Гран-при. Приехал в Америку, и Америка вложила в него бабки. То есть денежки, кто не понял, что такое бабки. А я  приехал сюда в Россию, когда европейский конкурс выиграл в 83-м году, я приехал, и говорю: «Я чемпион... 

Ведущий: Мира?

В.Д.: Не мира.

Ведущий: Европы.

В.Д.: ...Европы. Мира, это уже там всё, легли все. А когда Европы. Я приехал. А мне сказали: «А вам Акопян разрешил, чтоб вы стали?...»  Вы понимаете, как думали? И я уехал к себе в деревню, в Пермь, и продолжал здесь работать свое,  то, что я люблю: ходить на рыбалку перед концертом, ездить, дышать  свежим воздухом, любить своих зрителей. Потому что если не любить зрителей, то ты не артист. Ты должен любить, как своих близких.

Ведущий:  Вот если вы сейчас в Коми-округ ... вот опять же у меня эссе «Возрождение  России начнется с Урала»... 

В.Д.:  Два года назад я был в Коми-округе.

Ведущий: Да, вот если сейчас в Коми-округ вот также, чтобы в сельский  клуб, вот просто вспомнить...

В.Д.: Два года назад я проехал именно  по Коми-округу, когда было пятилетие объединения.  Я приехал специально. Мне говорили: Березники, там в города. Я говорю: «В города я еще приеду,   я хочу доехать до Гайн, Коса, Кочево, Юсьва и закончить Кудымкаром». Я все знаю, каждый клубик знаю, знаю каждую гостиницу, знаю, где туалет на улице, с какой стороны.  Все это знаю. В клубе сколько  дверей на сцену выходить, сколько мест в зале. Спросите меня, я скажу. В Юсьве – 325, ну правда два сломанных  уже, но я это не считаю, там просто не могут отремонтировать. Коса, там построен  новый, там классный дом культуры мест на 400. Что касается Гайны, (мы уже время перетянули, все равно это на вырезку идет, неважно)...Гайны, там глава администрации не понравился, конечно, он даже не пришел, и директор даже клуба не пришел. А вот директор  гостиницы, в которой  номера были,  по четыре человека артисты жили, и каждый номер стоил на каждого за ночь   по три тысячи.  То есть это самый крупный отель в Америке не брал столько денег, сколько в Гайнах  брал за деревянную гостиницу  холодную, и туалет на улице.  Вот это мне нравилось.  Вот они брали деньги по капиталистически.

Ведущий: Я просто хотел сказать, что, я, может быть, не сказал в самом начале программы, что сегодня-то на дворе у нас среда, а услышите вы эту программу в воскресенье. И  вот эта фраза  Владимира Данилина о том, что  я там что-то повырезаю, она все равно в эфир попадет.  Все дело в том, что мы  делаем запись,  запись мы делаем только из-за того, что  в воскресенье в тот момент, когда  нужно выпускать эту программу,  я уже буду, как известной песне,  завтра в 7.22 я буду в Борисполе  лететь в самолете.  Все очень просто.

В.Д.:  Но придется мне, Роман, записать, и когда  вы прилетите обратно,  вам дать запись, чтоб вы прослушали.

Ведущий: Вы знаете, я вас уверяю,  ничем принципиально от того, что мы сейчас  наговорим с вами  в микрофоны, отличаться на выходе  не будет. Разве что, может быть, в самом начале  будет звучать музыка – «Биография».

В.Д.:  Это хорошо. 

Ведущий: И всё. А что, часто с цензурой приходилось сталкиваться?

В.Д.: С какой цензурой?

Ведущий:  Не знаю, с какой-нибудь.  Вы так спокойно сказали: «Вы там все повырезаете». Я  тут подумал: ничего себе. Мы никогда в жизни ничего не вырезаем.

В.Д.: Ну так время-то...

Ведущий: Не приходилось с цензурой сталкиваться?

В.Д.: Нет.

Ведущий:  То есть вот такого, что: «Знаете, что-то...»

В.Д.: Да кому я нужен? Кому я нужен, чтобы мне делать такую рекламу?  Это же реклама.

Ведущий: А в Советском Союзе? «Знаете, товарищ  Данилин, что-то в этом номере  у вас намек». Нет?

В.Д.: Нет, в Советском Союзе нет. Единственное было такое, что меня по партийной линии  ругали. Я уехал в Африку  на три месяца, и работал там. И когда я вернулся из Африки, партийное собрание собрали и говорят: «Почему Данилин за два месяца не заплатил партвзносы? Предлагаю ему строгий выговор   с занесением в личное дело» . Я говорю:  «Ну я же был на гастролях. Ну как я оттуда с Африки могу переправить деньги?» «А нас это не волнует. Ты должен был платить налоги. Ты вступал в партию?» Я говорю: «Вступал». «Вот  ты должен, обязан платить налоги». Ну что мне приходилось делать?

Ведущий: Пришлось платить.

В.Д.: Нет, платить-то я и  продолжал платить.

Ведущий: Вы, кстати, из партии вышли?

В.Д.: Из партии я раньше вышел.

Ведущий: Коммунистической партии Советского Союза. А как вообще этот процесс был обставлен?  Сознательный выход, не сознательный выход?

В.Д.:  Нет, я просто вышел раньше, на два месяца раньше вышел, а она потом закрылась через два месяца.

Ведущий: А почему  вышли? Могли просто дождаться. Сейчас бы партбилет  лежал где-нибудь,  ни  к чему не обязывающий. Нет? Принципиален был шаг?

В.Д.: У меня комсомольский лежит.

Ведущий: Шаг принципиален был? Я выхожу из партии.

В.Д.: В то время, наверно, по-другому думали. Там по-другому думали, конечно. Горбачев много же двинул, он открыл все это, Горбачев Михаил Сергеевич  сделал.  Родил Борю, ну политически. Как вы говорите, по политике, он же  его выдвинул. Потом передал все.

Ведущий: Тогда все бурлило, бушевало, кипело.  А как вы это время прожили?

В.Д.: Я был тогда  как раз на «Тэймс телевижн». И когда вот эта вся война происходила здесь, Фишер был продюсер очень сильный, он был вхож в королевскую семью в то время,  когда Белый дом вот... и он говорит: «Я пробил место жительства,  оставайтесь». Я говорю: «Нет, какое место жительства? Поеду в Россию, поеду в Пермь. Давай нам билеты, мы уедем». А он так к нам относился очень   по-доброму. Мы не первый раз к нему приезжали на программы. И как раз в это время попали. Вот даже такой случай я вспомнил.

Ведущий: Вот заканчиваются 90-е годы, вот 98-й -  кризис...

В.Д.: Ну давай, хорошо если  хочешь так уж о этом кризисе. Я в 94-м году возглавил банк, топливный банк, стал хозяином этого банка. И за две недели до кризиса я рассчитался со всеми вкладчиками и закрыл банк.

Ведущий: Почему? Чувствовали?

В.Д.: Я могу сказать, что я единственный человек в России, наверно, который закрыл банк и рассчитался со всеми вкладчиками. И я горжусь этим. Да, я прочувствовал.  Я прочувствовал вот  эти бумаги,  это  ничего не значит, и они сейчас сгорят, и доллар пойдет кверху, рубль упадет, и все такое. Почувствовал момент. А многие того не сделали, и банки просто погорели, и они не могли вкладчикам отдать деньги. Вот вам, пожалуйста.

Ведущий: А как вы в 94-м году  решили банк открыть?  Это что-то какое-то было странное решение. Артист, иллюзионист, и тут вы  говорите…

В.Д.: Я много работал, я привозил валюту в Россию. В то время, когда кто-то таскал ее туда на запад, я зарабатывал деньги,  телевидение огромные деньги платили, все гала-концерты, я чемпион мира стал. Я привозил сюда в Россию деньги, вкладывал в бизнес.

Ведущий: То есть выбрали именно  банковское дело.

В.Д.: Я много  разных дел выбирал. Многие ко мне обращались, многие меня вписывали просто. В то время меня просто вписывали. Я был не бедный человек. Меня вписывали. Давай напишем, а то вдруг узнают,  откуда у меня деньги, что я приватизировал такое здание. Вот ты мне помог денег, давай я тебя в долю напишу. Многие  написали так. Потом-то просто повычеркивали меня из этих долей лет через десять.

Ведущий: А нашлись те, кто не стали вычеркивать?

В.Д.: Таких не бывает людей.

Ведущий: Не бывает?

В.Д.: Ну кто в то время накопил денег, их же не бывает, чтобы они не нашлись такие.

Ведущий: В 98-м году вот вы закрыли банк,  через две недели начался кризис, и?

В.Д.:  Ну и что? Я же закрыл банк. Деньги все получили.  Эти деньги меня же  не волновали. Они получили деньги. Передо мной никто не был, на меня в обиде никто не был.

Ведущий: Вы остались при своих.

В.Д.: Да.

Ведущий: Потом закончился 98-й, и Россия стала вставать с колен. Как тут?  Это общепризнанная такая фраза.

В.Д.:  Ну я просто не ложился на колени. Я продолжал работать на западе, в Южной Америке, Америка. Много очень работы в Германии. Германия очень сильная страна такая. Вы представьте, вот город полмиллиона, и три месяца мы работаем на одной площадке концерт, и три месяца у нас полные залы. Приезжают из других городов. Ну это правда было конец 90-х. Вот так  они ходили на концерты. Вот так они ходят на концерты. Ну потом Франция, может быть, Англия меньше такая страна, Италия – тоже. Но вот Германия меня всегда удивляла.  Да, Монте-Карло. Я много работал, большие контракты в Монте-Карло. По четыре месяца работал ?????? (неразборчиво). И, конечно, всю валюту, я много зарабатывал, я привозил в Россию.

Ведущий: И вот вы возвращаетесь в Россию после всех этих  волн, кризисов, все остальное, на дворе  21-й век, вы богатый человек, обеспеченный, и? Какое движение дальше? Что вы делаете сейчас в Перми? Мы уже переходим к текущему моменту.

В.Д.: Вот сейчас я в Законодательном собрании.

Ведущий: Новый виток.

В.Д.: Когда я решил уйти со сцены, Кобзон мне сказал: «Володя, нам нельзя уходить. Неужели ты можешь бросишь сцену?  Тебе столько аплодировали, ты любишь зрителей. Вот я не могу, я не могу без работы без этой. Я отдал ей всю жизнь».  Я говорю: «Ну как? Ну  мне уже, как бы, мне сложно работать, тяжелая эта работа. Там  и пластика, танцы все вот эти».  Он говорит: «Ну передай молодежи. Передай свой театр. У тебя столько реквизита,  несколько тонн реквизита.  Это же куплено, костюмы. Передай молодежи, кому считаешь нужным». Я передал не родственникам,  никому. Я взял талантливых людей с нашего края. И пять лет с ними работал.  Научил их чему-то. Научились ли они как я, это  надо смотреть.  Но я пытался это сделать. А получилось, не получилось – это  будет судить зритель. Ну зрителю сейчас нравится. Они смотрят с удовольствием. Просто у меня остался театр, это замечательно. Потом у меня благотворительная компания. Вот эта компания «Наш  город», где Алексей Георгиевич, он работал помощником у Черномырдина, ему отметили вот 80 лет. Так он здоровый парень,  который принимает этих бабушек. Я издаю книги, что он просит помощь по ТСЖ. Я  ?????? (неразборчиво) сколько работы получается. Мало того, у меня было очень много работы. Выезжая в колонии, выезжая куда-то на встречи, меня все просят – сделай там, приди там выступи, покажи там.  Ну а сейчас депутат Законодательного собрания, еще добавилась уйма работы, уйма встреч. Разные группы, в которых я работаю, принимаю участие. Поэтому время свободного очень мало. И вы вот сейчас пригласили,  меня мучаете уже полтора часа. 

Ведущий: Вовсе нет. Нисколько не полтора, прошло всего-то на всего 45 минут. Владимир Николаевич, получается, 21-й век, 21-й век вы занимаетесь политикой, 21-й век вы встречаете тем, что ведете  такую, достаточно бурную общественную жизнь,  у вас нагрузка мощная. Памятник воинам-интернационалистам опять  же тоже ваш на Сибирской.  Компания «Эр-Телеком» опять же тоже ваша история. Можно вообще очень много перечислять. Вы один из трех, наверняка, которых ранее, так несколько лет назад было   очень модно называть словом «стартапер». Вот человек, который дает старт, такой большой волшебный пендель. Можете через запятую перечислить, а сколько вообще проектов, которые у нас есть, которым вы старт дали?

В.Д.: Ну, вообще, я бы хотел сказать, что уже  дал старт, это уже идет и двигается. Вот сейчас большая программа, я провел здесь Международный конкурс иллюзионистов в Перми. Москва не потянула этого, никто не приехал, Ленинград  не смогли это сделать, а в Пермь приехали ко мне. Мало того, в гала-концертах участвовали чемпионы своих стран: из Парижа,  то есть из Франции, из Испании, из Италии, из Германии. И даже приехал Мак-Брайт из Америки. Он второй после Копперфильда. Он приехал сюда, к нам в Россию. Из Союза, из республик приехали смотреть  этот концерт. Это гала-концерт. И выступали из Китая, ну из многих стран приехали участники, которые участвовали  в этом конкурсе. Получили Гран-при,  правда, большая была премия – 10 тысяч долларов, и другие были хорошие премии. Но главное этим людям понравилась наша природа,  наш край. Я постарался их свозить  на речушки такие, где можно воду взять в кружку, черпануть воды. Их так это удивляло, что можно  пить ее. И это родниковая вода. У них такой воды нет. Они говорят: «Вот, где-то есть пирамиды, а у вас есть  такая на Урале вода. Вот чем гордитесь, берегите  это все». Они настолько обалдевшие уехали из нашего города, потому что  лучшие номера в  гостинице,  лучшие гримерные для них  сделал, кормил в лучших ресторанах. Все это было угощение, мое угощение. Я хочу, чтоб этот конкурс продолжился. Меня поддерживает сейчас пока  руководство города.  Но надо, чтоб поддержали и бизнесмены, и те люди, хотя бы первое время, чтобы показать народу не, как я говорил,  экстрасенсорику, а  обман и ложь, от чего люди гибнут, вот это лечение неправильное, а настоящее искусство, настоящих мастеров, чтобы дети видели настоящее искусство, как исчезают предметы, как появляются они, до чего доводит ловкость рук. Вот международный конкурс мне бы хотелось, чтоб именно был в Перми. Центр Урала, я его еще объявил  «Европа и Азия».  Наш город разделяет как раз это все. И у меня была хорошая реклама. И вот на   будущий год в сентябре я  хочу повторить этот конкурс, и чтобы его зафиксировать. Хотя бы в два года  один раз, и к нам будут приезжать. Они ждут  уже, пишут письма, эсэмэски шлют: когда, когда в Перми повторится конкурс? Вот это, я думаю, что об этом можно  говорить, потому что я в этой теме, она близка мне.

Ведущий: А есть в вашей жизни какой-то момент, событие,  которым бы вы безусловно гордились? Вот вообще без вопросов. И если б вдруг, не знаю, пафосно  призвал вас к себе апостол и сказал: «Скажи, старик,  что ты сделал», вы бы сказали: «А знаешь, я  вот…»

В.Д.: Здесь несколько можно говорить. Если о профессии говорить, то я себе сказал когда-то: если я буду шарики показывать,  и платочки, и монетки, то я вернусь в монтажники, если не могу что-то новое сделать.  Я объединил фокусы с пантомимой. Я двинул это искусство вперед. И сейчас по-другому стали во всем мире показывать. Я это сделал открытие.  Это в искусстве. А здесь  говорить  очень много многое. Я ведь многим помог, потому что я им помогал не как чужим. Я уже говорил как-то, что  зритель – это мой родственник. Если он пришел ко мне на концерт, или я приехал к нему, это мой близкий человек. Поэтому я много сделал. Как я вам сказал, и банк,  я же раздал эти деньги. Мне многие говорили откровенно: «Николаич, что ты…  (другие банки не буду называть), просто деньги переправили за границу и спокойно себе живут. Зачем ты отдаешь? Никто не отдает, зачем ты отдаешь?» Я говорю: «Это моя жизнь. Как я могу не  отдавать?  Вы живите по-своему, вы не отдавайте.

Ведущий: А есть что-то, за что стыдно?

В.Д.: Всегда бывает за что-то стыдно.  Но это всегда остается при себе. Стараешься исправить, не всегда получается. Жизнь не исправишь, как бы ты ни хотел.  Прошел тот путь, вернуться уже на место нельзя.  Это как вода. Поэтому этим поступком я никого не  научу, никого не сделаю счастливым. Пусть со мной останется. Но доброго, хорошего  я сделал больше.

Ведущий: А вы счастливый человек?

В.Д.: Конечно.  Конечно.

Ведущий: А вот если бы сейчас вы отмотали  назад туда в Орск, в Оренбуржье, и вот была возможность подойти к маленькому мальчику,  который из землянки сейчас вот скоро в цирк пойдет, подошли бы к нему,  и была бы у вас возможность что-нибудь ему сказать, что бы вы ему сказали?

В.Д.:  Думай, как думаешь,  держись пацан,  у тебя все  будет хорошо.

Ведущий: Владимир Данилин, проект «Биография» на «Эхе Перми». Спасибо вам большое.