Верхний баннер
20:48 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.37 € 99.53

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

14:44, 27 сентября 2016

«У нас большая премьера — это выставка пермских художников в Москве. Она называется «Форма незримого». Это такое масштабирование той небольшой выставки, которая была у нас в прошлом году», — Наиля Аллахвердиева, арт-директор музея современного искусства PERMM

«У нас большая премьера — это выставка пермских художников в Москве. Она называется «Форма незримого». Это такое масштабирование той небольшой выставки, которая была у нас в прошлом году», — Наиля Аллахвердиева, арт-директор музея современного искусства PERMM
«У нас большая премьера — это выставка пермских художников в Москве. Она называется «Форма незримого». Это такое масштабирование той небольшой выставки, которая была у нас в прошлом году», — Наиля Аллахвердиева, арт-директор музея современного искусства PERMM
Добрый день, уважаемые слушатели «Эхо Перми»! В эфире программа «Красный человечек». Гость студии – Наиля Аллахвердиева, арт-директор музея современного искусства PERMM. Наиля, здравствуй!

– Привет!

Говорим сегодня о ближайших выставках пермского музея современного искусства. Ну начни с самой главной: на следующей неделе в Москве выставка нашего музея.

– Да, у нас большая премьера – это выставка пермских художников. Она называется «Форма незримого». Это такое масштабирование той небольшой выставки, которая была у нас в прошлом году.

То есть будет больше? Я думала, та же самая.

– Нет, она вообще не та же самая. Мы просто обсуждали с куратором выставки Петром Белым разные форматы. Ну просто идея, концепция, которая в прошлом году была заявлена, она настолько красивая, она настолько правильная, что было бы, скажем, так печально, если б мы ее оставили, вот так вот бросили и не стали разворачивать дальше.

Напомни, пожалуйста, про концепцию.

– Ну в чем вообще… чем мы занимаемся. Мы, по сути, на протяжении двух лет занимаемся выращиванием нового пермского такого эстетического кода, на самом деле. Потому что куратор выявил в какой-то момент… Там Петя приехал в Пермь и выявил какую-то особую утонченность в работах очень многих пермских художников. И не только тех, которые живут на территории Перми, но и тех, которые уехали из Перми, живут, в основном, в Петербурге, но сохраняют вот как бы связь с территорией через отношения с родственниками и т.д. Ну вот это все собралось как бы в какую-то такую невероятную историю. То есть мы действительно начали выявлять совершенно вот, скажем, не знаю, визуальные параметры пермского современного искусства. И нам это очень нравится. И по большому счету, вот эта серия выставок, которая прошла в музее – и «Форма незримого», и «Живая пустота», которую курировала Анна Суворова весной этого года, она, так или иначе, тянет за собой как бы совершенно новые образы. И вот эти новые образы, мы их постепенно как бы масштабируем, и выставка в Москве, она вот такой вот шаг продвижения этой концепции.

Всего 17 художников, и они и молодые, и взрослые…

– Они разные.

То есть объединены чем-то они? Стилями? Или совершенно разные люди?

– Можно сказать так, что выставка имеет общую, наверное, эстетическую характеристику. Она такая, в основном, черно-белая, вот. Она такая вся мерцающая, серебристая. То есть она и здесь была вот в этой гамме примерно: там черно-белые работы и работы, связанные с темой огня. Вот почему-то это так вот расслаивается. То есть пермские художники, вот они как бы обращаются очень часто к каким-то языческим темам. И огонь – один из таких вот важных параметров и в работах художника, которого зовут Этье, вот это его псевдоним, и в работах Любы Шмыковой, которую мы все любим и знаем. У нее работа «Любовь» – такая горящая надпись, которая горит, потом очень долго тлеет.

На видео?

– Да. В целом я бы назвала это какой-то особой… Ну я не знаю… Вот Петя говорит о пермской серебристости.

По-моему, он говорит, что это где-то у нас в воздухе. Или что он имел в виду? Серебристость.

– Ну не знаю. Серебристость… Ну, во-первых, он на той выставке, которая была у нас, он увязывал это с темой вообще такой божественной эманации, которая происходит чуть ли не от истории с пермскими богами, которая укоренена на уровне вот этой еще программы, да, там частично религиозной. А то, что будет в Москве, там уже не будет нимба из Пермской художественной галереи, там уже просто сборка как бы вот художников.

С этого нимба ведь открывалась наша выставка, да?

– Да, она открывала выставку, она была таким программным кодом как бы. Она вот эту тему эманаций, как бы тему сияния.

Наших богов

– Тема сияния, она не будет. Но она там поменялась. Она все-таки поменялась в Москве, там немножко другой масштаб. И я думаю, что вот этот нимб, он не выдерживал бы общую пространственную ситуацию. Там большие сводчатые залы, и художники немножко… Вообще просто большая часть работ, они новые, ну то есть не повторяем мы выставку прошлого года. Но если возвращаться к твоему вопросу, то я думаю, что это как бы характеристики, ну я не знаю, там пермских людей. Они, на самом деле, когда вот о нас пишут зарубежная пресса по поводу там других наших, оперных историй, о том, что в Перми живут ангелы, мне кажется, дело в том, что они действительно здесь живут, и это как бы, ну не выявлено. То есть у нас очень брутальная среда, она очень грубая и нам… мы все время в нее упираемся. А за этой средой живет как бы совершенно другая, очень тонкая душа. И вот наша-то задача выявить вот это в художниках, вытащить это на поверхность. Потому что очень долгое время пермское современное искусство, вот благодаря темам, связанным с пермским звериным стилем, с вот с этой вот другой культурной стратегией – с романами Иванова «Сердце Пармы», поворачивание в ту сторону, оно, конечно, очень огрубело. Вот. И мы хотим вернуть его обратно.

Можно еще пример привести вот каких-то предметов искусства. Вот будет вот та видеоинсталляция, правильно так сказать, вот та «Горящая любовь» на пейзаже таком не очень ярком вот, нашем уральском, сером. Не будет вот этого деревянного нимба, на котором, мне кажется, заселфились все пермяки, которые были у нас тут в музее.

– Ну у нас будет очень красивая, более масштабная работа Сергея Денисова. В прошлом году, если вы помните, такую золотисто-серебристую на целлулоиде.

Которая отсвечивала на стене и вот так все мерцало? «Человечки».

– Да, все это мерцало, переливалось. Это было похоже на подготовку Нового года. Это было прекрасно. Будет работа Анны Андржиевской, которая воспроизводит карту Мотовилихинского района. Вот. Она будет делать такой большой торт, который…

Съедобный?

– Который будут есть. А потом на месте этого торта будет видеотрансляция вот этого процесса. То есть это тоже связано с ее какими-то детскими воспоминаниями, с переживанием как бы того прошлого, которое уходит. И художник живет сейчас в Петербурге.

Ой, интересно.

– Вот. Будет очень большая монументальная работа из дерева Вадима Михайлова. Вот Вадим Михайлов еще недавно был пермским художником, и несколько месяцев назад он уехал в Петербург жить, выставляться. Он очень хорошо там движется. Я думаю, что он станет заметен в Петербурге гораздо больше, чем он был заметен в Перми. Это вот феномен нашего…

Ну там возможностей больше.

– Дело даже не в возможностях. Дело в том, что там людей, которые видят вот это все, да, там галерей, которые могут показывать, гораздо больше. Он делает тоже большую работу из бруса. Это такие зубы, ну как бы условные, такие стиснутые. Ну если просто кто-то там видел и понимает, как работает Вадим, это будет интересно, это будет красиво. Будет работа Инги Вьюговой, молодой пермской художницы, которая в прошлом году делала работу «Мне страшно». Мы, наверное, ее повторим, потому что это очень актуально для сегодняшней вообще… ну, как бы мироощущения современного художника. Будет работа Пети Стабровского. Будет новый объект Ильи Гришаева. Он создает такие автоматические паттерны, которые сам рисует. Вот. Ну то есть, в общем, довольно интересная сборка, и, конечно, кажется, что пространственно это такое большое испытание, как она сядет в другом масштабе, как она вообще… Будет работа наших классиков Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича «Длинна белая ночь». Она у нас показывалась на третьем этаже в музее. Если вы помните, это такая светящаяся надпись на потолке, которая написана зеркально, и ты ее можешь прочитать только в черном отражении, которое в большом количестве тазиков, которые стоят на полу. То есть вот это вот все. То есть это первый тоже показ этой работы в Москве, она не показывалась ни разу. Вот. То есть как бы по общей тональности выставка, ну мне кажется, она такая, она, ну я бы не сказал, что монохромная, но она вот больше, наверное, все-таки к определению такая мерцающая.

Напомню, сегодня в программе «Красный человечек» Наиля Аллахвердиева, арт-директор пермского музея современного искусства. Поводы: предстоящие, вот совсем новые проекты музея, и один из них – выставка «Формы незримого», которая на следующей неделе открывается в Москве в центре современного искусства «Винзавод». И куратор этой выставки известный российский художник Петр Белый. Я бы хотела попросить, Наиль, чтобы ты напомнила нашим слушателям, кто это, какого масштаба человек, по каким проектам его пермяки помнят. Он же с самого «Русского бедного» еще нам знаком.

– Действительно, Петр Белый как бы большей частью пермской общественностью ассоциируется с работами, которые были представлены в пермском музее современного искусства. У нас он есть в коллекции. Недавно, когда у нас была выставка «Ситуация искусства» в музее PERMM, там была представлена большая его работа, которая, по-моему, называется «Нефть». И кроме того, он лауреат Курехинской премии и параллельно… Ну то есть он представлен в огромном количестве коллекций больших музеев современного искусства России, США, и для нас, ну это такой знаковый художник, на самом деле. Потому что была, на самом деле, помимо Курехинской премии, вот сейчас подведу, они еще с таким художником Теребининым стали лауреатами премии «Инновация» за выставку, которую они делали на «Манифесте». То есть вот эта выставка, она, на самом деле, открыла такой большой кураторский талант Петра. Вот. Параллельно он является организатором такого специфического пространства – галерея «Люда», некоммерческого, в Петербурге. Очень демократичного, очень открытого, которое проводит большое количество выставок, а это, в основном, такие довольно серьезные творческие эксперименты. Поэтому, если вот вы обратили внимание, в музее мы стараемся менять кураторов. Мы стараемся смотреть на нашу ситуацию глазами разных, абсолютно разных специалистов. И понимая вот эти заслуги Петра, как в области современного искусства, так и в области кураторской практики… Все-таки премия «Инновация» – это очень значимая награда, которую вручают эксперты за, в общем, лучшие проекты в сфере.

А это в каком году она была?

– Ну «Манифеста» была два года назад. Видимо, ну это не эта, т.е. «Инновация» прошлого года, вот они получили за эту выставку. Сейчас не вспомню название, это был… Ну, представляете, там это бывшее советское НИИ оставленное, в котором осталось огромное количество всякого… Ну всего вообще, т.е. то, что не вынесли. И вот из этого всего, на фоне этого всего художники делали свои проекты. Это был невероятно красивый проект, он действительно имел большой резонанс. Поэтому мне показалось, что вот эта вот способность Петра работать с художниками, она такая очень деликатная. И в отличие от кураторов, которые реализуют свою амбицию как бы, свою концепцию, Петр все-таки…

Я помню, он даже в интервью «Эху» говорил, что как бы ему не было это трудно, но он вот отодвигает себя, свои эгоистичные, как у любого художника, чувства, и вот для ребят, для ребят.

– Ну да, то есть он ведет себя очень корректно, и он ведет себя как, ну я не знаю, там как садовник, который выращивает очень нежный цветок. То есть у меня вот все время возникают какие-то последнее время такие ассоциации.

Что он говорит про участие, про выставку пермяков на «Винзаводе»?

– Он вообще собирается двигать эту тему дальше, и его на самом деле бесконечно вдохновляют эти художники. Но так случилось, что он вот с этим кругом художников работает в Петербурге. То, что они оказались пермскими, ну это как бы…

Вам повезло.

– Это вот такая вот… Ну как бы вот такая вот случайность. Это действительно очень тонкие, очень хорошие, и может быть совершенно новые для московской сцены художники. С другой стороны, вот, например, Илья Гришаев и Ася Маракулина, т.е. такие, в общем, пермяки, которые часто сюда ездят, но живут в Петербурге. Последний журнал «Север-7», например, там целый разворот про этих двух молодых художников. Наша задача, в общем, приватизировать, вернуть обратно, вписать в пермский мир вот все эти имена. То есть, по большому счету, мы делаем примерно то же самое, что делает пермское землячество в Москве, когда оно за счет вот как бы удерживания вот этой рамки расширяет пермский мир. Точно так же мы на уровне музея поставили себе такую амбициозную задачу вот этот пермский художественный мир собрать. Потому что ведь, представляете, современные темпы миграции населения, миграции художников, мобильность вообще современного мира, да, она же приводит к тому, что все очень быстро разъезжаются. А системы образования, которые должны быть в Перми, они… В общем, их недостаточно, если не сказать, что они отсутствуют. То есть воспроизводство художников очень медленное.

Ну вот смотри, Наиль, они все-таки наши, но уже ведь не наши. Они не в Перми.

– Они не в Перми, но точно так же, как любой русский художник, который живет на Западе, он может быть нашим или не нашим. Но мы же говорим, что Илья Кабаков – это русский художник. Вот тут в данном случае мы как бы приняли решение, что все-таки если люди сами готовы определять себя как пермские художники…

А это происходит, да?

– Конечно, т.е. это же не насильственная процедура. Ты не можешь заставить художника идентифицироваться с чем-то, что ты не разделяешь. Но они действительно любят Пермь. То есть у Ильи Гришаева здесь родители, я знакома с ними. Они за него очень переживают, он очень часто сюда ездит. У Аси Маракулиной тоже. У Денисова здесь родственники, он тоже сюда приезжает. И, кстати, была же очень хорошая выставка в музее советского наива, в котором тоже Денисов делал свою персональную инсталляцию весной этого года. Вот. Поэтому связи сохранены. И я думаю, что у многих это еще и фактор такой ностальгии по территории, на которой они выросли, которая связана с какими-то ощущениями, может быть и детства, взросления и т.д. Вот. А мы такую возможность им предоставляем. Но и заодно мы тем самым как бы заявляем, как сказать, свое право на то, что вот это вот искусство…

Все-таки мы вас открывали и помогли вам в этом. Наиль, а я вот помню на этой выставке, когда она была в Перми, не были подписаны художники у работ. Это сохранится в Москве?

– Нет, в этом году так не будет, там другая визуальная концепция. Там работает команда архитекторов, которые вот у них проекты этикетажа, они на этом настаивают. И Петя понимает, что пространство другого масштаба держать очень сложно, ну зритель вот как бы с таким вот другим подходом. Хотя мне кажется, что очень важный был момент в прошлом году, потому что у Пети вообще как бы идея не объяснять ничего. Он считает, что вот любое объяснение, оно портит как бы возможность прочтения.

Я помню, как я у него требовала это все объяснять.

– Да. То есть я понимаю, конечно, что зрителю бывает действительно сложно в таких историях, но мне кажется, образ выставки, он достаточно прозрачный. Понимаете, он как поэзия, он как стихия, когда… Ну как бы там много очень рифм, которые можно находить в пространстве, когда ты путешествуешь. В прошлом году так было. То есть мы, например, вдруг там вот нимб как бы в пространстве, да, и там параллельно, например, работы Андржиевской с этими вот ритуальными куклами, да, т.е. темы тех или иных форм ритуала, которые там рифмуются. У Любы там тема горящей любви, и у Алекса те вот тоже как бы горящие символы какие-то, почти языческие. То есть там вот много было таких перекличек. Я думаю… Вот мне интересно посмотреть, как получится в Москве.

Она вот там будет поделена так же на темы, как у нас? У нас была вода, язычество, огонь. Или вот это тоже отошло?

– Дело в том, что эти темы, как бы мы их вычленяли в процессе уже сборки.

Того, что получилось.

– Сборки. То есть, конечно, пока ты готовишь это все, пока ты вытаскиваешь, тебе непонятно. То есть вот эта, скажем так, система ассоциаций, она возникает уже непосредственно в пространстве. Поэтому, конечно, я думаю, что там будут, например, нуто есть они уже открыты, да. Там вещи, связанные с работой Инги Вьюговой, мне страшно, и вот этими стиснутыми зубами Вадима Михайлова, например, которые абсолютно разные с точки зрения пластики, фактуры и т.д., но имеют как бы систему отношений.

На следующей неделе открывается на «Винзаводе» в Москве выставка «Формы незримого», которая была в Перми, но вот будет лучше, масштабней, и вообще даже немножечко другая. Мы об этом говорили в первой части программы. А теперь о других выставках. Скоро ведь еще какая-то выставка у вас открывается.

– Да, у нас какая-то еще выставка. Мы планируем открыть в ближайшее время выставку, посвященную юбилею университета. Она называется «Мои университеты», такое вот у нее широкое название. Куратор выставки Александр Шабуров. И выставка у нас эта пока задерживается. В связи с большим объемом обработки информации, мы немножко, скажем так, ну по процедурам музейным не успеваем собрать все, что нам необходимо, и поэтому вот у нас такая сдвижка. А вообще могу рассказать примерно, про что она.

Конечно. Ну я правильно понимаю, что это такой городской проект? Потому что галерея выставила здесь выставку о университете, вы готовите, у них, наверняка, тоже там есть.

– Ну, смотрите, у нас уникальная ситуация. Да, мы все получили такую установку от Министерства культуры Пермского края делать выставки в рамках юбилея университета. И ирония заключается в том, что все экспонаты музея ПермПГУ, они все оказались на выставке в галерее.

В галерее.

– Оставшиеся прекрасные вещи такие, как стенгазета, например, там архив стенгазет уедут в музей Пермского университета, и я так понимаю, в центр городской культуры. И на момент начала подготовки мы остались вообще без экспонатов. Поэтому был придуман совершенно другой концепт. Это концепт, по сути, такой музея воспоминаний, вот, который состоит из большого количества коротких интервью, которые брал куратор.

То есть это видео будет, да, опять инсталляция?

– Порядка 150 на сегодняшний день историй. Это не видео, это текст, но это как бы краткие цитаты из разных… Просто разные истории, собранные от разных людей, которые учились в ПГУ или которые жили в это время: от, ну, я не знаю, писателя Юзефовича, до профессора Абашева, да, т.е. диапазон очень большой. И она структурно состоит, соответственно, поскольку мы выставку собирали вот из воздуха практически, то вот эта канва текстовая, она будет как бы, знаете, прошивать все этажи. Это такие будут белые панели, на которых будут написаны вот эти тексты. И эти тексты будут комментироваться большим количеством работ художников, которых тоже там больше 50, в основном пермские. Это и видео, это и графика, и инсталляции и т.д., и т.п. Третий пласт, который комментирует этот текст, это реликвии так называемые – это вот то оставшееся, что смогли собрать, вот как бы артефакты, связанные непосредственно с университетом. Это и трость какого-нибудь профессора, и какой-нибудь цветок, стоящий на кафедре, ну и т.д. Она такая многоголосая, получается, выставка. И почему «Мои университеты»? Потому что она, по большому счету, как бы является такой, ну практически, в общем, историей страны за последние 50 лет, хотя она освещает все три ну как бы вехи, да. Там у нас три этажа, и с точки зрения такой метафоры позиционной, это рождение, взросление, да, и умирание. Ну такое метафорическое. Вот. Потому что любой человек с этим сталкивается в своей жизни. Вот. И через рассказы, через воспоминания. То есть там есть очень много смешного, там есть очень много грустного. Вот. То есть выставка не носит характер, такой, знаете, такой плакатной выставки, плакатного поздравления, да, университета, сколько как бы такого большого размышления о том, что такое университет, и что такое жизнь. Вот. И поскольку действительно мы не ожидали, что мы столкнемся с таким объемом информации, я думаю, куратор как бы не очень понимал как бы, да, на старте подготовки…

Во что ввязывается.

– Да. Вот. То сейчас вот мы, наконец-то, уже упаковали все-все материалы, вот у нас идут как бы процедурные всякие моменты, связанные с решениями всяких там наших советов. Вот. И я очень надеюсь, что в районе 5-го октября мы ее откроем.

5-го октября?

– Да.

А о кураторе расскажи, пожалуйста. Напомни, кто это, каким образом вот он в этой выставке.

– Да, я объясню. Значит, Сашу Шабурова очень многие знают по группе «Синие носы». Но я Сашу знаю очень давно, поскольку он как художник начинал еще в Екатеринбурге двигаться самостоятельно, и такой художник-энциклопедист. У него невероятная эрудиция, и он известен очень… Часто его знают как очень крутого такого проектировщика и человека, который делает такие большие книжные проекты. Вот, например, книжка про Букашкина, которая была номинантом «Инновации» в этом году, ее собирал полностью «от» и «до» Саша. Или, например, вот книжка, которая очень полюбилась, она выставлена в Галерее – это «Сокровища эльфийских гор», тоже лауреат каких-то премий. Детская книжка по культуре Урала, которая написана, издана в Екатеринбурге. Ее тоже иллюстрировал Саша, и она такая… Это не просто иллюстрирование. Это такое, знаете, визуализация, т.е. это как бы параллельная история, которую рассказывает художник помимо той истории, которую рассказывает писатель. Мы с Сашей делали еще такой большой проект – целый номер журнала пермского Театр-Театра, который назывался «Шкап». В свое время вышло три номера, это были замечательные издания. И вот один из номеров, посвященный Перми, иллюстрировал Саша Шабуров. То есть я его знаю как специалиста немножко другого уровня, человека, который не только может быть художником, но и быть таким исследователем. Причем очень серьезным исследователем, очень педантичным исследователем, который может вот в таком материале не потеряться, который ему может быть интересен. Потому что ведь, ну мы музей современного искусства, да, т.е. кураторы, которые редко работают с таким материалом, т.е. архивным. Вот. Надо было создать какую-то новую историю, придумать вот этот образ, и понятно было, что Саша с этим справится. Другое дело, что, конечно, история, наверное, она такая очень разновекторная, она, наверное, совсем не элементарная в каких-то случаях, но она очень живая – вот это тоже очень важно понимать. Вот. И очень чувственная. То есть задача, смысл вообще всей этой истории, во-первых, собрать городское сообщество, как-то нас всех объединить – вот все вот эти голоса самых разных людей на площадке музея. И там же еще очень много художников, вы не представляете. Ну то есть мы… Вот параллельно мы открываем выставку в Москве, к которой мы двигались два года, да, маленькими шажками, да, от проекта к проекту. А тут это просто такой гул пермских голосов, где художники, которые никогда не выставлялись в музее, понимаете. Очень много авторов. Там и Лапшин, и Чернышев, и новые работы Семакина, и работы совсем молодых художников, которые вообще впервые показываются в музее. Там есть художник по фамилии Пикалов или художник Кирилл Крест, и т.д. То есть даже я познакомилась с этими художниками только в рамках подготовки этого проекта. То есть это еще и возможность увидеть этот пермский мир вот в более расширенном формате. Если в Москве мы делаем такую, в общем, достаточно рафинированную, переработанную, такую стерильную историю, то здесь она вот как бы все цветение, понимаешь, пермского современного искусства. Его можно будет увидеть в очень большом диапазоне. Это и Максим Титов, ну и т.д. То есть… Елена Рэмбо. Ну, в общем, вот очень разносторонние как бы авторы. Но, тем не менее, пермский музей никогда в таком составе художников пермских не показывал.

Я правильно понимаю, что их там около сотни? Потому что, по-моему, говорилось, 100 интервью учащихся.

– Не учащихся.

Не учащихся? Ну которые учились когда-то.

– Ну вообще гора, скажем так…

Это то есть не выпускники вуза, я не правильно поняла?

– Не только. Но там большой костяк людей, которые учились в ПГУ, естественно, вспоминают свои университетские истории. И есть люди, просто, скажем так, там лидеры мнений, которые яркие…

Которые высказывают свое мнение об этом университете, так?

– Либо о университете, либо о какой-то своей жизни вот в тот или иной период, какие-то вот воспоминания. Ну то есть то же самое там с художниками, они не обязательно должны быть связаны с университетом.

Я поняла.

– Вот. Ну поэтому выставка и называется «Мои университеты».

Совершенно, ну как бы не значит, что это об одном университете речь, и даже не об учебном заведении.

– Да.

Ну что ж, я думаю, надо еще раз напомнить о сроках выставок обеих. Наверняка будут пермяки в Москве, которые смогут увидеть «Форму незримого», и здесь. В общем, надо их позвать.

– Да. В Москве мы прямо отдельно приглашаем. Мы очень ждем и всех очень любим. Значит, там 28 сентября открывается выставка. Выставка «Мои университеты», планируется ее открытие 5 октября. И еще у нас открывается выставка, посвященная… «Графика по Брайлю», которую курирует Анна Суворова, для слабовидящих детей. Она у нас открывается 15 октября.

Мы совсем не успели о ней поговорить.

– Это очень интересный проект. Я думаю, что как-нибудь отдельно расскажем, да.

Расскажем, да. Или я в этой маленькой программке. Ну что, друзья, надо завершаться уже, закругляться, время подходит к концу эфирное. Я напомню, гость студии сегодня, наш сегодняшний «Красный человечек» – Наиля Аллахвердиева, арт-директор Музея PERMM. Спасибо, что пришла!

– Да. Спасибо большое!

______________________________

Программа вышла в эфир 20 сентября 2016 г.


Обсуждение
2658
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.