«В своих проектах «КОРТРОС» подходит именно к этому, чтобы строить не только дома, квадратные метры, но и нечто большее – удобную, комфортную среду для проживания», - Николай Зуев, депутат Заксобрания Пермского края, руководитель АО «КОРТРОС-Пермь»

В Перми подведены итоги конкурса по выбору лучшего проекта монумента актеру, уроженцу краевой столицы Георгию Буркову. В программе «Районы-кварталы» обсуждаем ход конкурса и его результаты с членом экспертного совета, депутатом ЗС и руководителем АО «КОРТРОС-Пермь» Николаем Зуевым и председателем жюри, известным российским скульптором Александром Самвелом. Ведущий: Артём Жаворонков.

Ведущий: – Здравствуйте, дорогие друзья, меня зовут Артём Жаворонков, Юрий Кулебакин работает за звукорежиссёрским пультом. И с большим удовольствием представляю вам своих сегодняшних гостей, их двое: Николай Геннадьевич Зуев, депутат Законодательного собрания Пермского края, руководитель АО «КОРТРОС-Пермь», и Александр Георгиевич Самвел, скульптор, член союза художников России, член международной ассоциации изобразительных искусств АИАП ЮНЕСКО. Но сегодня оба моих гостя здесь в несколько ином, во всяком случае я думаю, что привычном, по крайней мере для Александра Георгиевича, статусе. Они сегодня здесь как члены экспертного совета и жюри конкурса по выбору лучшего проекта монумента актёру Георгию Буркову. Буквально на днях были подведены итоги этого конкурса, и, собственно, что Николай Геннадьевич, что Александр Георгиевич принимали в этом мероприятии непосредственное участие. Во-первых, добрый день.

Н. Г. Зуев: – Добрый день.

А. Г. Самвел: – Добрый день.

Ведущий: – Давайте тогда и начнём с памятника. Всё-таки событие неординарное, не часто бывает, что так публично и так много говорят о конкретном монументе, инициатором установки которого вроде как является бизнес. Правильно я понимаю ситуацию, Александр Георгиевич?

А. Г. Самвел: – Правильно понимаете, потому что до этого, на подведении итогов, я как председатель это озвучил, многие не говорили, но я озвучил, я даже задал акцент, что на самом деле… моя речь была закончена тем, что под самый конец я сказал, что бизнес вкладывает деньги в искусство. Оно так и произошло.

Ведущий: – В условиях, когда все пытаются затянуть пояса, насколько это выгодно или насколько это оправдано, Николай Геннадьевич?

Н. Г. Зуев: – Мы шли к этому достаточно долгое время, последовательно. Собственно архитектурная концепция застройки квартала 179, как она юридически корректным языком звучит, то есть группа домов на ул.Революции, основной выход и ключевым элементом французских архитекторов являлся парк, сохранение сложившейся сохранившейся зелёной зоны в центре города. В то же время, парк – это не только зелёные насаждения, дорожки, зоны для отдыха и игровые, это нечто большее. По крайней мере, в своих проектах «КОРТРОС» подходит именно к этому, чтобы строить не только дома, квадратные метры, но и нечто большее – удобную, комфортную среду для проживания, и больше того – вносить некие идеи, смысл, содержание, вокруг чего можно будет строить свою жизнь будущим жителям. Для разных регионов идея может быть различна, и мы пытаемся, привлекая специалистов, вместе найти эту идею. Так вот, по мере разработки концепции парка, и дальше уже документации, у нас никак не рождался образ, что там должно быть в качестве такого культурного арт-объекта. Изначально понимали, оговаривали как-то это направление, необходимость такого элемента, но  конкретно не возникало. Поэтому с 2013 года эта идея, в какой-то степени люди, причастные к проектированию, архитекторы думали над этим. Родился конкретный образ в 2016 году. Тоже понятно, что у нас состоялся в прошлом году визит Вексельберга Виктора Феликсовича, мы входим в структуру компаний «Ренова». Группа компаний «Ренова» имеет свои традиции, своё отношение, своё понимание, как нужно строить бизнес, где находится в том числе место для искусства, то, что Александр Георгиевич сегодня уже неоднократно упоминал. А на фигуру Буркова Георгия Ивановича мы вышли, с одной стороны, эта идея пришла в голову Иванову Николаю Петровичу, с которым мы сотрудничаем уже много лет, с другой стороны, мы её оценили на пермяках, как это мы традиционно делаем также. Даже название «Гулливер» родилось в ходе проводимого открытого конкурса среди жителей города Перми. Поэтому мы оценили, насколько интересна фигура Буркова Георгия Ивановича, насколько он узнаваем. Посмотрели, оказалось, что он в монументальном искусстве, в частности, в Перми не представлен. И вот идея была предложена, её поддержал Вексельберг. Сегодня мы закончили ключевой этап – творческий, где выбрали наконец тот объект, который будет реализован. Мы впервые столкнулись с этой средой, поэтому очень было важно, интересно, правильно организовать всю процедуру для того, чтобы одни решения принимали профессионалы, и не вмешиваться в их работу. Найти лучших и дать возможность им проявить себя. Вот поэтому отношение бизнеса – оно такое многоплановое, от уровня акционера, до уровня непосредственного специалиста, кто у нас занимается этими вопросами в компании «КОРТРОС-Пермь» – все были вовлечены и свою часть этого пути прошли.

Ведущий: – Слушайте, ну ведь в любом случае есть представление, убеждение, что если и захотели создать какой-то социальный объект, даже не о школе или детском саде речь идёт, а, например, объект монументального искусства проще заказать по тем образам конкретно каким-то исполнителям, нежели проводить конкурс. Это всегда будут несогласные, это всегда будут те, кому выбор может не понравиться. Зачем идти на такие риски? Я знаю, что Александр Георгиевич неоднократно и различные конкурсы судил. Я так полагаю, что вам тоже приходилось в свете своей профессиональной деятельности сталкиваться с заказчиками, которые предпочитают обходить саму процедуру.

А. Г. Самвел: – Я с вами согласен. Это проще, это легче, и меня поразило, что «КОРТРОС» согласился на столь длительный путь. Потому что этот путь не проходится… его невозможно проделать быстро. И я хотел бы дополнить Николая Геннадьевича и поблагодарить его за это терпение. Мало того, он уделил своё личное время, потому что я за ним наблюдал, за то время пока мы здесь оказались и так далее, насколько он не просто профессионально подошёл к этому делу, он организовал людей вокруг себя. Я видел, как к нему подходят, интересуются, советуются. Это видно, потому что если стоишь со стороны, после подведения итогов, а это было видно до подведения итогов – людям небезразлично, что происходит с их регионом, с их городом. Людям небезразлично, что происходит с Пермью, гражданам Перми. В своё время Роден делал «Граждане Кале», если вы помните. Там, наверное, денег больше было. Из той ситуации, которая на сегодняшний день сложилась в нашей стране, мне приятно, что такие люди, как Николай Геннадьевич подходят к этому процессу, то, что называется, творчески. Они пытаются на поверхность поднять вот этих профессионалов, чтобы из них уже получить команду, а из этой команды извлечь уже творческий продукт под названием "скульптура".

Ведущий: – Вы как председатель жюри этого конкурса наблюдали за его ходом с самого начала, вы видели тех, кто заявлялся, вы работали с финалистами, в конечном итоге вы вместе с коллегами по жюри оценивали этих самых финалистов, чтобы выбрать из них победителя. Можно ли оценить как-то эти работы, наверное, не с точки зрения хорошо-плохо, а вот именно с творческой точки зрения? Я думаю, кому как не вам, скульптору с именем, всемирно известным об этом говорить.

А. Г. Самвел: – Прежде всего, как председатель, я скажу, я не вмешивался в право выбора этого номинанта, победителя, будем говорить.

Ведущий: – Со стороны каждого из членов жюри, вы имеете ввиду?

А. Г. Самвел: – Да, потому что вопрос выбора стоял коллегиально, председатель на основе коллегиального решения подводит в конце итого. Да, он вправе заблокировать в том случае, я об этом говорил, если на поверхность всплывёт слабая работа, если кто-то начнёт лоббировать или подтасовывать, как говорят и так далее. Я изначально это проговаривал, когда мне предложили, что если на поверхность всплывёт слабая работа, то я выхожу, что называется, из игры. По причине какой? Если ты зарабатываешь имя, творческое имя, за счёт этого живёшь, зарабатываешь – потерять его можно в три секунды, как говорят. Почему? Потому что ты просто взял и разрешил, чтобы на поверхность появилась слабая работа. Получается, или ты сам не соответствуешь своему профессиональному уровню, ты не понимаешь, что поднялось, или тебя подкупили, как обычно говорят у нас на сегодня – такое нехорошее слово, но говорят.

Ведущий: – Это имеет место? Давайте не будем скрывать..

А. Г. Самвел: – Да, это имеет место. Получается, что ты сам же и запачкал себя. Поэтому я был против, я сказал, что конечно, будет решаться коллегиально. После коллегиального решения председатель жюри подводит итог. В начале мы сделали что? Отсеяли самых слабых. Перешли во второй тур и выбрали трёх самых лучших из того, что было. Из этих трёх должен был остаться один. В итоге мы этого одного, благодаря опять же всей комиссии, не только мне... Я хочу поблагодарить, как раз мы в эфире, поблагодарить всех, кто принимал участие в этом проекте. И бизнес принимал – прежде всего, надо начинать с бизнеса, с них началось всё, и творческая составляющая. Имея этот опыт, после всего этого мы пришли к решению, и волею судьбы получилось так, случайно получилось так, что право победителя… в общем, он оказался пермяком. Это такая случайность, потому что когда выходишь во второй тур, там уже всё кодируется, там цифры, там нет фамилий и так далее. И когда подводили итоги, он оказался пермяком, я порадовался. Я сказал, что я сам не из этого города, чтобы не подумали, что я с этого города, нет я сам не из Перми, я говорю: «Вы знаете, один пермяк поддержал другого». Я не считаю, что артиста Буркова с нами нет, для меня мир материален относительно. Я считаю, что мир духовный намного дольше живёт. Я считаю, что дух Буркова рядом с нами был, нет просто материи Буркова, а дух был. Тем более был его брат двоюродный, кузен.

Ведущий: – Алексей Михайлович Гоголев, он кстати, достаточно известный человек в Перми, он член Общероссийского фронта, он возглавляет один из ВУЗов в краевой столице. Вопрос очень важный на мой взгляд. Ведь мы обсуждали это с вами до эфира. Помимо собственно скульптурного произведения к каждому из финалистов предъявлялось требование по созданию среды вокруг этого памятника. И благо, что сейчас парк находится в стадии формирования, он только обретает свои контуры, парк в жилом комплексе «Гулливер». Но ведь скульптор опять может, простите меня, Александр Георгиевич, за такие слова, «наваять» всё, что угодно, вокруг. А фантазии нужно будет класть на землю, и это придётся делать вам, Николай Геннадьевич.

Н. Г. Зуев: – Сегодня в наших ближайших планах – заключить договор с победителем творческой части конкурса, непосредственно со скульптором Алексеем Залазаевым. Но мы в условия выбора собственно скульпторов, авторов, в условия работ, которые они должны были представить на финишный этап конкурса, закладывали именно создание среды, окружающего пространства, в котором памятник будет доминантой…

Ведущий: – Центральной фигурой…

Н. Г. Зуев: – Замыкать пространство на себя либо, наоборот, раскрывать его для тех, кто приходит к этому месту что-то увидеть, почувствовать, отметиться в конце концов. «Встретиться у Буркова», почему бы и нет?

Ведущий: – Кстати уже начали появляться хэштеги – последнее время очень популярные такие возможности через интернет, косая черта, какая-то фраза, и по ним  можно в пространстве интернета найти людей, которые так или иначе к этой теме относились. Она ведь не случайно родилась «Встретимся у Буркова»?

Н. Г. Зуев: – Я всё-таки закончу.

Ведущий: – Да, да, прошу прощения.

Н. Г. Зуев: – Так вот, скульпторы обычно понимали, что эту часть работы делает архитектор, и изначально проговаривали и формулировали, что это некая такая связка – скульптор и архитектор, и они должны будут создать, условно говоря, уголок парковой зоны на Революции, в квартале «Гулливер».

Ведущий: – Уголок Георгия Буркова.

Н. Г. Зуев: – Да.

Ведущий: – Мы прервёмся на рекламу, затем продолжим.

Ведущий: – Мы говорим сегодня о конкурсе по выбору лучшего монумента известному советскому актёру, уроженцу Перми, что самое удивительное – не многие об этом знают – Георгию Буркову.

Ведущий: – О сроках. Я так понимаю, что установка памятника – это дело ближайшей перспективы, Николай Геннадьевич?

Н. Г. Зуев: – Да, это привязано к памятной дате. 31 мая 2018 года исполняется 85 лет со дня рождения Георгия Ивановича Буркова, именно к этой дате мы и спланировали проведение работ, чтобы в торжественной обстановке уже непосредственно сорвать покрывало с готовой скульптурной композиции.

Ведущий: – А успеем? Успеете?

Н. Г. Зуев: – Мы всегда успеваем те сроки, те обязательства, взятые на себя, исполнять. Компании «КОРТРОС» иначе невозможно.

Ведущий: – Александр Георгиевич, к вам вопрос как к художнику, как к скульптору. В описательной части – вы видели конкурсную документацию, вы знаете, какие требования предъявлялись, в конечном итоге каким этот монумент будет? Я даже не визуализацию имею ввиду, а его размеры, объёмы – здесь можно что-то сказать по этому поводу?

А. Г. Самвел: – Объёмы – это где-то полторы натуры.

Ведущий: – А что это значит? Я слышал много раз «полторы натуры», а что это такое?

А. Г. Самвел: – Это профессиональный язык скульпторов, натурой считается метр восемьдесят-метр восемьдесят пять, когда мы говорим «полторы натуры» –  это метр восемьдесят и ещё половиночка от этого

Ведущий: – Он больше будет, чем просто человек.

А. Г. Самвел: – Да, это и есть больше человека. Потому что натуральная величина человека – берётся такая точка отсчёта – метр восемьдесят-метр восемьдесят пять, вот так где-то. И когда говорят «полторы натуры» – это чуть больше.

Ведущий: – Недавно один ваш коллега в этой же студии такой ликбез небольшой провёл по части того, что можно назвать монументальным произведением, а что является городской скульптурой, он сказал: «Немногие понимают эту разницу». Можно от вас в двух слова, всё-таки всё, что появится в «Гулливере» – это монументальная скульптура или городская скульптура? И в чём всё-таки в них разница, если это можно как-то оценить?

А. Г. Самвел: – Давайте я чуть-чуть расшифрую с профессионального языка на более простой. Есть закономерность построения композиции, принцип построения. Она основывается на скульптуре, например, малых форм, она не может быть больше 50 см, иначе рождается абсурд. Бывает скульптура камерная, жанровая и монументальная. Я всегда говорю, монументальность не обозначает размер. Понимаете, не масштаб. И опять же привожу в пример маленькую египетскую кошку. Кто выезжал в Египет, привозил оттуда этих кошечек, плюс скульптуры – весь Египет, вся египетская…

Ведущий: – Скульптура

А. Г. Самвел: – Культура вообще и история Египта основана на архитектуре и скульптуре в едином целом звене. Архитектура и скульптура не разделялась в принципе. Я вам скажу больше, раньше у нас и Академия так же основывалась при царе-батюшке, архитектурно-скульптурная она называлась. Чуть позже это разделили, разделили архитектуру и скульптуру отдельно. В итоге мы пришли к «хрущёвкам», вы понимаете, о чём я говорю. То есть были «сталинки» красивые с колоннами и орнаментом, в итоге настолько всё обобщили, убрали и так далее, что получили просто коробки в виде «хрущёвок». Попытка из этого выйти до сих пор, так сказать, настолько трудна… Ну, иногда что-то рождается интересное. Поэтому когда мы говорим о монументализме, монументализм – не есть понятие масштаба. Это задача, поставленная перед художником. То есть это закономерность построения композиции, или если перед художником ставят задачу построить композицию монументальную, он строит на основе этих закономерностей. У нас проще понимают через экономику. Это примерно как перед экономистом поставить вопрос решить экономики маленького региона, района или городка, понимаете, да? Но если перед ним ставят вопросы решить проблемы экономики, связанные с империей или древними государствами маленькими, карликовыми, ещё что-то. В империю входит такое понятие как оборонка, значит, это социалку нужно поддерживать, а через социалку поддерживать культуру, через культуру нужно поддерживать науку. Таким образом этот экономист садится и решает то, что называется с точки зрения монументальное понятие, эту закономерность. И он это всё прописывает на бумаге. Это монументальность построения мысли. И там же закономерности построения вот этой композиции, если брать с точки зрения экономики идёт через это понимание, что без оборонки не может быть империи, потому что границы надо охранять, а без оборонки не может быть культуры – я почему с культуры начинаю – без культуры не может быть науки, а без науки не может быть хорошего образования и так далее, и так далее.  И мы можем как в ленте Мёбиуса крутиться – назад мы всё равно не придём, на данную точку не вернёмся.

Ведущий: – Слушайте, оказывается, как это глубоко! Такую цепь рассуждений можно провести от обычной скульптуры! Вы упомянули советский период…

А. Г. Самвел: – Я закончу. На сегодняшний день, почему проблема такая рождается? У нас чаще всего рождаются большие работы, как мы говорим, громадные иногда…

Ведущий: – По размерам?

Ведущий: –  Да, по размерам, всё правильно, но они не являются монументальными. Почему? В основу построения композиции не заложена структура построения монументальной композиции, когда композиция решается. Получается, данный художник не решил эту задачу.

Ведущий: – А как же известная фраза о том, что скульптор берёт камень и отсекает всё лишнее.

А. Г. Самвел: – Это совсем по другому поводу было сказано, это всё что мы имеем дело с мрамором и так далее. Но всё равно, когда Микеланджело, когда отсекал мрамор, он видел конечный результат, об этом можно долго говорить.

Ведущий: – Для него глыба не было глыбой.

А. Г. Самвел: – Он в глыбе уже видел нечто другое. Мы можем так уйти, я к чему, что когда мы едем в Египет и видим вот эти маленькие скульптуры, маленькие сувенирчики, которые привозим сюда, маленькие кошечки и так далее, я всегда говорю, что эти малышки – они монументальны. А можно иметь что-то очень громадное в нашей среде, в наших городах, но оно не будет являться монументальным.

Ведущий: – Я понимаю, что в вашей среде не принято коллег критиковать, но можно…

А. Г. Самвел: – Я не критикую, ни в коем случае. Я против того, чтобы так поднимать вопрос.

Ведущий: – Да, это важное обстоятельство, вы меня об этом заранее предупредили. Пётр I на Москва-реке – это провокационный вопрос…

А. Г. Самвел: – Да, я уважаю Зураба Церетели, это очень мудрый человек…

Ведущий: – Профессиональный.

А. Г. Самвел: – Да, я лично его знаю и так далее. Я против, когда в таком ракурсе рассматриваются… я всегда говорю: «Перед тем, как критиковать, подайте другое». Не нужно критиковать, нужно сравнение, должна быть конкуренция. А у нас получается, что мы берём и убиваем последнее. К чему мы придём? Поэтому когда говорят о Зурабе Церетели, я всегда говорю: «Не забывайте, что Зураб Церетели – всё-таки это Академия. Он председатель Академии художеств. Понимаете? Если мы так будем критиковать, дойдём до президента и так далее. Ну не будет у нас другого президента, ни Зураба, ни такого, в светской власти. Давайте любить просто свою Родину. Начинаем с президента – возвращаемся к Родине, ну, не будет у нас второй Родины. У нас есть одна Родина, под названием Россия. Мы так долго её уже критикуем, что она сокращается и уменьшается. И пора просто раскрыть глаза на это.

Ведущий: – Мы вновь ненадолго прервёмся.

Ведущий: – Мне бы очень хотелось, был у нас такой проект, называется «Биография», когда мы приглашаем людей, которым есть чем поделиться в части своего профессионального пути. Кстати, Николай Геннадьевич, вам тоже приглашение, наверное, имело место бы сделать. Но к сожалению, пока её нет в нашей сетке.

Ведущий: – В предыдущей части программы мы обсуждали то, как конкурс родился и как он проводился. Меня, знаете, зацепил какой момент, Александр Георгиевич, в предыдущей подтеме? По поводу перехода даже в советское время от чего-то монументального в части сталинских высоток к типовым пятиэтажкам. Ведь мы в скульптуре то же самое видим? Огромное количество, на мой взгляд, безобразных «ленинов» и прочих «соколов революции». И причём, все ведь против их сносить. Тут я не спрашиваю, сносить или не сносить, я просто к тому, что ведь они художественной ценности не представляют, как мне кажется, или всё-таки представляют? И подвопрос Геннадию Николаевичу сразу: вы ведь тоже не тиражируете типовые проекты, но уже в архитектуре, в строительстве? Александр Георгиевич, давайте с вас по поводу скульптуры и её тиражирования.

А. Г. Самвел: – Да, давайте. Вы прямо под удар ставите нас обоих, в эфире тем более. Мы будем так аккуратненько защищаться.

Ведущий: – На то оно и «Эхо».

А. Г. Самвел: – Да, на то оно и «Эхо», я уважаю вашу программу, честно скажу. Очень интересная программа, сам слушаю. Есть понятие разного тиража. Мы тиражируем образ или тиражируем работу. Мы чаще всего вводим в заблуждение наше население, потому что не разъясняем. Тиражирование образа «батюшек» Ленина… кстати, при коммунистах, я человек того поколения и живу в этом уже мире, как я говорю – я дитя СССР, я видел, как всё начиналось, как те худсоветы проходили… кстати, по поводу Ленина – Ленина в худкомбинатах, а тогда были художественные комбинаты – называли «кормильцем» сами скульпторы. По какой причине, объясняю. Расценки на исполнение бюста или фигуры Ленина стоили намного дороже, чем расценки на то же самое, просто обычного образа. И поэтому скульпторы с удовольствием брали эти заказы, зарабатывали и называли его «кормильцем». Те, кто понимали, в какой стране они идут, не шли в разрез с властью, они просто делали творческие работы, и эти работы уходили на полку. Бывало иногда, раз в год проходили вот эти закупочные комиссии, и эти творческие работы закупались и уходили в запасник, в музей. Другой вопрос, где они сейчас и так далее, но они уходили. Это я к чему, что им давали возможность зарабатывать на «кормильце», для того, чтобы они эти деньги использовали ради личного творческого роста. И об этом тоже почему-то никто не говорит. На сегодняшний день мы разрушили эту систему, и большая часть творцов не зарабатывает, потому что…

Ведущий: – В России, по крайней мере, многие же уехали…

А. Г. Самвел: – Да, но мы не будем брать тех, кто уехали, это отдельный диалог. У меня и на сегодняшний день есть шанс уехать, и тогда предлагали уехать, но я умышленно остался здесь. Мало того, что в противовес всему этому, что у нас власть не помогает, я всегда говорю, что это неправда. Я из Екатеринбурга, у меня в Екатеринбурге есть своя собственная музей-мастерская. Я купил старенькое здание, сарайчик, в буквальном смысле и на этом месте построил отдельно стоящее здание. Сам нарисовал проект, потому что хорошо проходил архитектуру и так далее, и всё остальное. Это музей-мастерская, на вид он трёхэтажная, на втором этаже – мои работы, плюс я покупаю у моих коллег-живописцев работы, у современных художников, и тех, которые ушли уже, тех, что мы называем «старики», и они у меня там висят, за свои же деньги заработанные.

Ведущий: – Вход бесплатный к вам туда?

А. Г. Самвел: – Конечно, только бесплатный.

Ведущий: – Адрес можете назвать? Вдруг кто-то поедет в Екатеринбург и, может быть, захочет посмотреть на вашу коллекцию.

А. Г. Самвел: – Пожалуйста, Луначарского, 85Б. Это можно найти на карте.

Ведущий: – Екатеринбург, друзья. Это важно, у нас тоже есть Луначарского, 85Б.

А. Г. Самвел: – Проспектов Ленина много, Луначарского много. И поэтому, когда мне говорят, что власть помогает или нет, я всегда говорю: «Вы даже не представляете, она помогает, но самое дорогое – я опять говорю, что я человек того поколения – она вам не мешает. Ребята, она просто вам не мешает». И если возвращаться к тиражированию – есть тиражирование образа Ленина самого, а есть понятие тиража данной модели. При коммунистах не было тиража модели, был тираж образа, и каждый скульптор, такое количество, будем говорить, выпускников, они же всё-таки учились и так далее, они, что называется, повторяли этот образ. Но я опять же говорю, на сегодняшний день стоит вопрос снести памятники Ленина, вот так – не Ленину, а Ленина – их много. Я всегда говорю, есть художники, скульпторы, которые заканчивали, и у них шикарное образование, с красным дипломом закончили. Это очень талантливые люди и в сфере монументального искусства, притом, что при коммунистах было понятие соцмонументальная пропаганда, и в сфере своего творчества. Как творческая личность в этой номинации он состоялся, и когда из-под этого человека выходит «Ленин» –  уровень этой работы намного выше, и этот «Ленин» обладает ценностью. Работа в скульптуре обладает ценностью, и те, кто не понимает – приходят и сносят памятник из-за того, что это памятник Ленину – они за этим образом не видят гениальную, будем говорить, высокоуровневую работу, выполненную на высоком профессиональном уровне. Я считаю, что это большой грех, потому что мы уничтожаем в это время искусство, мы уничтожаем своё же наследие. Я вас уверяю, что через 500 лет вспомнят, кто такой Ленин. На место этого Ленина придёт другой Ленин, и про этого Ленина забудут. Это как в музее. Мы в музей приходим и видим парадный портрет. Большую часть парадных портретов уничтожили, а вот эти остались. Парадный портрет для чего создавался? Он не создавался для народа. Просто там высокий уровень профессиональности.

Ведущий: – Теперь, Николай Геннадьевич, и к вам про тиражирование. Монументальное искусство – это отдельная история, сегодня они будут объединены в парке жилого комплекса «Гулливер»? Не проще ли, не дешевле ли строить что-то, что уже опробовано на других территориях? Недавно, кстати, здесь же на «Эхе» звучала информация о визите на площадку «Гулливера» губернатора Прикамья Максима Решетникова, и обсуждали детский сад. Нетипичные планировки, которые там появятся.

Н. Г. Зуев: – Надеюсь, что нетипичные. Последовательно отвечу. Вопрос типового жилья имеет две стороны. Сегодня не плановая экономика. Я тоже из поколения СССР –  рождённый и выросший, впитавший те подходы, те решения, те взаимоотношения, среду, условия жизни и деятельности, восприятия, цели, стандарты. Граждане получили финансовую возможность выбирать не то, что тебе дают в порядке очереди, и ты рад любому метру, где бы он не находился, в центре Перми или в Закамске. Сегодня человек может выбирать и место, и объём, и характер реализации в широком диапазоне. Поэтому накопившаяся потребность в разнообразии, в индивидуальности, безусловно, учитывается застройщиками. С другой стороны, наследием того прошлого периода, типового, сверхэкономного подхода – это ведь ограничение. Не было навыка, не было количества архитекторов и инженеров, которые готовы и способны были, и были бы ориентированы или имели бы инструмент быстрого, дешёвого проектирования и подготовки документации, разнообразной, нетиповой, как сегодня говорится – индивидуальный проект. Но для этого надо много рабочих рук, которые имеют…

Ведущий: – С определёнными компетенциями…

Н. Г. Зуев: – Конечно, для того, чтобы это не было повторением чьих-то чужих работ и идей и так далее, а несло вот то самое – заряд энергии, силы, масштаба, что проявляется в дискуссии сегодня «монументализм – не монументализм», та самая основа. Поэтому в последнее десятилетие появление новых технологий по мере того, как осваивали строители, также архитекторы, инженеры и так далее, накладывалось на спрос, рождаемый конечным потребителем. И это даёт сегодняшнее состояние городов. К сожалению, в этот период был некий провал с точки зрения градостроительного регулирования процессов, генпланы были забыты, как опять же наследие плановой экономики и так далее. Но оказалось, что без этого инструмента жить сложно, потому что нужно ограничить, отсеять то, что явно выпадает за рамки и ведь это крайне долговременно живущие объекты. Дом – это 50-100 лет.

Ведущий: – Дай бог, и памятник – это ведь тоже не десятилетие.

Н. Г. Зуев: – Да, да. Поэтому вопрос разнообразия он имеет, с одной стороны, чётко выраженный спрос, с другой стороны – возможность, и с третьей стороны – для нас, мы пытаемся найти баланс экономики, эффективности. Поэтому к вопросу разнообразия – мы пытаемся предлагать разные продукты. В то же время, каждый, кто вовлечён в процесс создания, в частности, жилья, понимает, что качественный продукт можно построить только на отработанных элементах, будь это оборудование, строительные материалы, применяемые в процессе технологии соединения, степень мастерства, контроля, то есть из всех элементов складывается качество. Когда элемент новизны и индивидуальности превышает – это либо требует уникальных материалов, опять же квалификации рабочих рук и так далее, для того, чтобы обеспечить необходимое качество. Это цена, в конце концов, поэтому если потребитель, заказчик всё это понимает, на это идёт – можно и в индивидуальном проекте создать высочайшее качество, в том числе уровня мировых элементов архитектуры. То есть то, что является шедеврами мирового масштаба.

Ведущий: – Прошу прощения, мы вынуждены завершать эфир. Эфирное время не резиновое, всегда жалею об этом, когда очень интересный складывается разговор. Видите, как удачно скульптура и архитектура складываются здесь в жилом комплексе «Гулливер», в одном едином пространстве, что собственно, например, нынешняя краевая власть проецирует как один из приоритетов своей работы – создание комфортной городской среды. Так вот, мне кажется, что комфортной городской среды всем нам! Это должно быть новое пожелание последнего времени. Большое спасибо вам, за то, что нашли время прийти и поговорить в нашей студии. До свидания.