Программы / Биография

Ведущий: Жизнь любого из нас, так или иначе, определяют встречи. Особенно, если они происходят в период, который многие величают для себя периодом становления, периодом, когда ты не только постигаешь азы какой-то профессии, но и лицом к лицу встречаешься с жизненными ситуациями, историями, порой не простыми, не всегда легкими  или однозначными. И так важно, чтобы тебе повезло, а именно повезло встретить  людей, которые без обиняков, ненужного пафоса своим примером, словами будут внушать веру  в лучшее, веру в  то, что человек – существо  не бездумное, веру в то, что мир прекрасен, разнообразен, человек, который тебе доверится, откроет тебе секреты не только жизни, но и секреты профессии. И лично я могу считать себя счастливой от того, что такие  пересечения с умными,  мудрыми, талантливыми и красивыми людьми в моей  жизни произошли. Одна из таких встреч случилась во времена моей учебы в институте культуры. Мне посчастливилось встретиться с удивительным, тонким человеком,  блистательным театральным педагогом Виктором Афанасьевичем  Ильевым, которого я, Нина Соловей, рада, спустя уже 14 лет, приветствовать в нашей  программе «Биография».  Здравствуйте, Виктор Афанасьевич.

Виктор Ильев: Здравствуйте.  Я опять в этой студии.

Ведущий:  Да, вы опять в этой студии.  Но теперь уже не только, как преподаватель кафедры режиссуры и мастерства актера теперь уже Академии культуры и искусства, но и как театральный педагог, как главный герой программы «Биография».  Прежде всего, я вас поздравляю, конечно, с юбилеем грядущим...

В.И.: Спасибо.

Ведущий: ...который вот-вот  случится 23 октября.

В.И.:  Ну, должен случиться, я надеюсь.

Ведущий: Должен, по крайней мере, по календарю  должен случиться. Виктор Афанасьевич, программа называется «Биография», и хочется начать с самого  начала. Думали ли вы, будучи мальчишкой,  возможно, что когда-то вы будете  не просто связаны с миром театра, но и преподавать этот мир, учить этому миру,  этой профессии? Сразу было определено?

В.И.: Вы знаете, конечно, возраст, наш возраст, как я помню себя,  помню малышом, в разбитом городе  Ростове на Дону после войны,  все было разрушено. И без театра жить было невозможно. Это делали старшие дети во дворе.  Они строили свой  театр на лестничных площадках, как  это бывает. И вот в таком возрасте, я помню, было пять лет, мы уже были втянуты в эту стихию, в театральную стихию. 

Ведущий: А вот в чем  этот парадокс? Вокруг разруха, бедность, прошедшая война...

В.И.: Вы знаете что, хотелось ведь красивого, хотелось сказки, а ее вокруг-то    не было. Даже, простите меня, елка, когда я впервые попал во Дворец пионеров на елку, и увидел кукольный театр, мне было пять лет, я кричал на весь зал. Знаете, от чего? Мне показалось, что не бывают такие маленькие люди.  Это был кукольный спектакль. Я кричал, когда закончился спектакль, я продолжал  кричать своим родителям...

Ведущий: Что обманывают?

Ведущий: А как родители относились к вашему такому увлечению?  Либо они были связаны с миром театра?

В.И.:  Нет, они не были связаны ни коим образом. Сестра закончила университет Ростовский,  она не была с этим связана. Вы знаете, царство им небесное, я рад, что у меня были такие родители. Все, что мне хотелось, они делали все возможное.  Вот хочется тебе театр  - занимайся. И вдруг  соседский мальчик играет на скрипке. Мне захотелось на скрипке. Я пришел домой,  говорю: «Если я не буду играть на скрипке, я просто умру». Пришлось покупать скрипку, простите меня.  Вот и все.

Ведущий:  Во спасение ребенка.

В.И.: Да-да-да.

Ведущий: А кто были ваши родители  по профессии?

В.И.:  Отец у меня, не буду говорить, это 30-е годы были,  он работал в Обкоме партии Ростова, в 37-м году его посадили, он был в этих краях,  не столь отдаленных, это Соликамск.

Ведущий:  Куда и вы потом приехали.

В.И.: Да, Соликамск.  Он был репрессирован. Вот такая была судьба. Судьба была очень достаточно горестная.  В войну его отправили в сталинградскую бойню, где он был ранен. В общем, исковеркана была судьба, поэтому  какая-то история достаточно трагичная.  Она отразилась, прежде всего, на детях.  В данном случае на моей сестре,  она была старше меня на 12 лет.

Ведущий:  Отобразилась,  в смысле, что она не могла поступить.

В.И.:  В судьбе. Да, она поступала в университет на отделение французского языка. Но там пункт был – репрессированный отец,  поэтому на другое отделение только, не связанное именно с языками. Ведь у каждого человека есть своя мечта. И когда она не реализуется, это  отражается потом впоследствии, по всей жизни. У меня, слава богу,  как-то все  по-другому.  Моя жизнь сложилась по-другому. Я не начинал с театра, не начинал. Я учился в студии при  театре в Ростове на Дону. Была такая театральная студия в музыкальной школе, в школе. Потом  меня   кто-то толкнул после... раньше после 7-го класса можно было поступать  в учебное заведение. Я взял  и почему-то поступил  в железнодорожный техникум.

Ведущий: Почему, до сих пор не понимаю?

В.И.:  Да. Потому что красивая была специальность, называлась  - энергоснабжение  железных дорог СССР.  Это так  красиво звучало...

Ведущий:  Глобально.

В.И.:  Глобально. Я учился, могу сказать, очень хорошо, потому что я без экзаменов поступал. И потом, когда я поступил, я понял, куда я попал, когда увидел эти паровозы, макеты,  энергоснабжение и так далее. Я еще в студии был в музыкальной школе. Все вместе. И, конечно же,  театр – это был, в общем-то, тот осколок, который ранил на всю жизнь.

Ведущий: А вы закончили железнодорожный?..

В.И.:  Да, я закончил техникум. Я работал год на подстанции, был  дежурным техником. Простите, я обслуживал города на станции один, ночные смены были. Потом армия, а потом  уже меня  все это привело вообще  в другую стихию.

Ведущий: Ни железнодорожный техникум, ни служба в армии   не отбили любви к театру.

В.И.: Нет-нет-нет. вы знаете,  даже я работал уже на электроподстанции, у меня был  коллектив во Дворце пионеров, у меня была студия. Тогда только начинались студии по всему Советскому Союзу. У меня уже была студия.

Ведущий:  То есть задатки педагога и руководителя...

В.И.:  Все, это уже.

Ведущий: ...они были сильнее, чем... Вы не актером  хотели быть?

В.И.: Нет, нет. Мне хотелось всегда руководить только,  только руководить.  Не руководить где-то на производстве, а именно создавать что-то, создавать. Помню, первый мой был спектакль «Снежная королева». В общем, такое, достаточно  мощное произведение с шикарными декорациями, которые потрясли весь город. У меня играли даже студенты Ростовского  театрального училища в сценах разбойников и так далее.  Я поставил первый спектакль, и дал слово: все,  я буду заниматься только  этим. Называется, я проверил. В армии у меня был театр. Хотя я был не просто в армии, я, в общем, капитан в отставке, как это ни  смешно звучит. Смешно, в общем-то.  Но я был зам.комвзвода служил на границе в Таджикистане. Работал на технике,  это ракетная техника, занимался именно этим, потому что техникум, специальность  была связана с энергетикой. Но у меня там театр был, все три года.  Были спектакли. И мы даже  объединили усилия Русского театра имени Маяковского в Душанбе с воинской частью. Все декорации, все, что необходимо, я занимался режиссурой. 

Ведущий:  Но вы были заражены, как вы сказали, «отравлены» театром.

В.И.:  Да, отравлен.

Ведущий: А вам всегда ли удавалось  «отравлять» вот также там в армии, где довольно грубые условия?

В.И.:  Там была беда. Мой друг, с которым мы вместе учились на курсе даже, он никогда этим не занимался  раньше. Он был художник.  И я перевернул его тоже судьбу, честно говоря.  Вот так это произошло. Мне везет, может быть, знаете, в каком плане, что  с кем я  общаюсь,  у этих людей как-то строится достаточно нормально  по-человечески судьба.  Они выполняют то, что они хотели бы. Я всегда до сих пор волнуюсь, когда  не состыковывается что-то в судьбе. Вот это самое трагичное для меня... 

Ведущий: В судьбе ваших учеников.

В.И.: ...моих учеников.  Это для меня трагедия. И когда  сообщают, что происходит вот то-то, то-то и то-то, там все складывается, склеивается, для меня это великое счастье.

Ведущий: Вы потом поступили все-таки после армии учиться.  Что это было за учебное заведение?

В.И.:  Я учился у замечательного  педагога. Могу сказать, что опять-таки судьба как-то странно строилась. Когда я работал на подстанции, я летом уехал поступать в ГИТИС.  Но по законам надо было отработать три года. Но я только год отработал. Мне захотелось поступать. Мне посоветовали поступать на заочное, потому что  у меня была студия. Я поступил  на заочное отделение.  Был такой мастер Шапс.

Ведущий:  Тогда мужчинам тоже давали  больше шансов поступить?

В.И.:  Знаете, что, тогда я как-то не отслеживал даже. Там, мне кажется, народонаселения достаточно  было, поэтому как-то я  не отслеживал. Был Александр Леонтьевич Шапс, который работал  в театре Моссовета с Завадским. И вот первый курс заочный  был у меня. И в армии, почему у меня  там и театр был, и так далее, потому что увидели по документам, что я, в общем, могу этим заниматься, хоть  это был всего лишь первый курс, до того, что была студия за плечами.  Как-то это все складывалось.  Потом, когда я приехал в Москву, мы договорились с Александром Леонтьевичем, что я к нему приду, и мы   решим дальше мою судьбу, как быть. И только я поднимаюсь из метро на  площади Маяковского, и вижу афишу – театр Моссовета, и фамилию Шапса в черной  рамочке.  Он умер. Хотя  мы с ним переписывались  до последней минуты. И это разрушило все.    Я вообще очень привязываюсь к людям. Все было разрушено. И потом мне посоветовали поступать к Мальковскому. Юрий Николаевич, царство небесное ему, это ученик Станиславского, это ассистент последней студии Константина Сергеевича, это актер театра имени Станиславского, заслуженный артист, профессор. Это был институт культуры московский.  И когда мне  это посоветовали, и рассказали о том, что ты получишь  то, что тебе необходимо, именно по профессии, я ни одной минуты не жалею, что  я попал  именно вот сюда. Потому что там были блестящие мастера  на кафедре. Могу назвать, кто это: Михаил Михайлович Буткевич, Лидия Павловна Новицкая. Это были корифеи вообще театрального  искусства.  Тогда тот институт был, знаете, как место ссылки очень ярких личностей. Вот там работал Васильев,  только не Анатолий Васильев. Петр Павлович Васильев. Это были мастера  именно  театрального искусства, педагоги.

Ведущий: А ведь  это очень важно попасть к тем самым педагогам.

В.И.: Именно тем самым. Морозова Галина Викторовна.  Это известный  движенец,  вообще была  профессор гильдии  движенцев России.  Она работала у нас на курсе, она была женой  нашего второго педагога-актера  Вахтанговского театра.  То есть вот была настоящая школа  дана. Я низко кланяюсь моим педагогам, которые  вручили мне именно это. И горжусь  тем, что потом уже,  после  окончания, я уже выпустил курс в одном из вузов. Выпустил свой курс. Я получаю предложение от того же Мальковского  и Морозовой  - приходи к нам в аспирантуру в ассистентуру стажировку. Я прилетел опять к ним. Мне посчастливилось с ними работать уже на кафедре.  С Буткевичем Михаилом Михайловичем,  Новицкой Лидией Павловной. Лидия Павловна даже была моим куратором  в вузе, где я работал.

Ведущий: Вас допустили уже к секретам профессии.

Ведущий:  Вот только хотела «слава богу, что не сослан» сказать.  Тоже сослан?

В.И.: Да-да-да, все то же самое было. И вот он был у меня в течение трех лет руководителем. Но опять судьба  распорядилась так: он умирает.  Очень хорошая была работа, я был на занятиях у него. И это тоже высочайший класс театральной школы, по-настоящему, потому что он издавал совершенно потрясающие работы. Есть такая знаменитая, известная всем  театральным деятелям «Гимнастика чувств» Гиппиуса.  Дальше работа была переиздана. Я всегда, когда  он был жив,  он говорил: «Ты жди,  жди, будет следующая книга. Но прошло много-много лет после  его смерти, оказалось так, что  она оказалась у нечистых людей,  которые присвоили  эту работу под другим именем. Слава богу, что  родственники раскопали  эту ложь ми эту жуть.  Вот таким вот образом.

Ведущий: И вы после окончания уже аспирантуры, получается, пошли в театр.  Или  преподавать?

В.И.: Могу сказать, как это произошло. Совершенно случайно  приехала ректор Пермского института Воробьева  Зинаида Егоровна, приехала в министерство культуры Москвы. Звонок. Я на занятиях у своих педагогов. Меня  вызвали в отдел аспирантуры, говорят: вот открывается вуз, вот тебя надо туда. 

Ведущий:  Это 75-й  год.

В.И.:  Это был 75-й  год.

Ведущий: Я только  родилась, поэтому помню эту дату.

В.И.: У меня уже был выпуск за плечами, я был старшим преподавателем уже в то время. Я побеседовал с Воробьевой. Она как-то так сумела заразить  меня, что вот в Перми открывается новый вуз. А когда я сообщил своим педагогам, они  говорят: оставайся у нас на кафедре.  

Ведущий:  Что за Пермь?

В.И.: Да, какая Пермь?  Какая Пермь? Ты оставайся здесь.  Но была любопытная ситуация: Юрий Николаевич Мальковский работал с Бобылевым Иваном Тимофеевичем в театре Станиславского. Он был там главным режиссером в 70-е годы. И он мне  рассказал  очень много хорошего  о нем, что это замечательный режиссер, и человек, и так далее, и так далее.  Ну поезжай, посмотри.  Не понравится, я тебя жду.

Ведущий:  А до этого вы в Перми не были.

В.И.: Никогда. У меня даже была обида отца, зачем  я...  Он ни разу не был у меня. Мама у меня была.

Ведущий:  То есть, зачем ты едешь  там, где  мне было плохо.

В.И.: Да. Я этого не очень понимал. Я даже особо не знал,  что  это такое, что за город. Я знал Молотов. У меня  был как-то  на слуху. Потом Пермь. Приезжал всегда театр оперы и балета на гастроли в Ростов на Дону. Мы смотрели  спектакли, балет. Особенно   балет. И когда я помчался в библиотеку института, думаю, сейчас посмотрю, что  же за Пермь. Смотрю – большой город, оказывается. Есть оперный театр. О-о-о, думаю, это уже любопытно, интересно.

Ведущий:  Но ведь и азарт, наверно,  был, что открывается что-то...

В.И.: Да, хотелось нового чего-то. Конечно.

Ведущий:  ...где вот все с нуля, сделать так, как я считаю.

В.И.: Всегда в этом возрасте  хочется быть первооткрывателем. У меня вообще всегда желание что-то открыть для себя.  На новом месте, я когда приезжаю, мне всегда  нравится начинать что-то. И как-то, тьфу-тьфу-тьфу, судьба  складывалась таким образом, что  вот это новое как-то так строилось.

Ведущий:  Но тут ведь важно, чтобы вы приехали не просто начинать, но и были рядом с вами люди, которые тоже...

В.И.:  Да. Ну я приехал, там всего были... царство  небесное, Вере Георгиевне Масаловой.
Она была и, в принципе, больше никого. Мы вдвоем  на экзаменах сидели вступительных. Мы набирали очное и заочное отделение  в 75-м году.

Ведущий: А вот вы помните те наборы, кто приходил тогда?

В.И.:  Это был цвет Пермского края.

Ведущий:  То есть это те, кто  не  могли уехать в Москву, в Питер.

В.И.:  Да. Это были лучшие выпускники колледжа, нынешнего колледжа искусства и культуры.  В основном они были.

Ведущий: Уже зараженные профессией.

В.И.:  Зараженные уже, все.

Ведущий:  Уже народные артисты некоторые, да?

В.И.: Да, конечно, это сливки были. Сливки города, которые мечтали, чтобы был открыт такой институт. Конкурс был огромный, коридор был заполнен. Мы набрали вот курс  очный и заочный. И среди этих людей сегодня мы знаем  много...

Ведущий: Многие из них работают теперь в институте...

В.И.: И работают  на кафедре.

Ведущий: ...ваши коллеги теперь.

В.И.:  Зав.кафедрой Жаркова Татьяна Петровна, заслуженная артистка Российской Федерации. Вот я ее набирал в данном случае. Узун – заслуженный артист, Оленева. И я могу называть целую плеяду тех  замечательных людей, с которыми опять меня  свела, уже после окончания.  То есть они уже закончили, я у них ставил спектакли в их театрах.

Ведущий:  Но ведь был у вас период, если я не ошибаюсь, когда вы  уезжали.

В.И.:  Да, я уезжал.  Опять-таки  что-то хотелось нового. Мне всегда кажется, что нельзя  долго сидеть на одном месте.  Таков характер. Наверно, в отца. У него особая была судьба. Он болгарин. Он бежал сюда в Россию, в советскую Россию в 20-е  годы к Ленину. Поэтому, вероятно, дух неуспокоенность идет от отца. Мама у меня   была казачка донская.

Ведущий: В общем, намешано так.

В.И.:  Да, это гремучая смесь. Поэтому, вероятно  я от них  взял  вот эту  неуспокоенность.  Дети ведь что-то берут: либо хорошее, либо плохое . Но в данном случае мне опять захотелось .  Вроде, поработал в Перми,  курсы я выпустил, все вроде хорошо.  Но вдруг  узнаю, что в западной Украине есть вуз вот  такой-то – Ровенский институт искусств. Он и сейчас институт искусств. Меня пригласили провести тренинги. Я провел тря дня эти тренинги...

Ведущий: Они пали в ноги.

В.И.: ... и всё. Меня уговаривать очень легко. Уговорили сразу же. Мне очень понравился город, юг. Вообще, я ведь южный человек.

Ведущий: А после Перми особенно.

В.И.:  Да, особенно. Я отсюда приехал, здесь зима была, конец апреля, а там уже вовсю все цветет и поет. Тепло и радостно жить. И условия вуза шикарные были, то есть, все, что нужно, необходимо для жизни. И вот у меня четыре  года была остановка в западной Украине.  Я ничуть не жалею, потому что я работал в театре, я работал на курсе.

Ведущий:  Как режиссер, да?

В.И.: Как режиссер, да. Я ставил спектакли на языке, правда, не на русском языке.  Там это не проходит  номер на русском языке.

Ведущий: У вас был  переводчик? Или, в принципе, понятный язык.

В.И.:  Да, за четыре года я достаточно хорошо овладел не разговорной речью, а вот понимание, поэтому было не сложно. Я получил огромное удовольствие. Мгу сказать, что  вот ученики, которые у меня учились, в общем-то, могу некоторыми просто  гордиться  по-настоящему, просто  гордиться, которые сейчас... я называю: художественный руководитель Национального  театра музыкальной комедии  в Киеве. Дальше  Юрцев, он зав.кафедрой Ивано-Франковского университета актерского мастерства и режиссер Ивано-Франковского театра.  Закончил аспирантуру в Киевском  театральном институте, работал в Русском театре вместе   с Резниковичем.  Это вот эти ученики. Я могу  называть целую плеяду. 

Ведущий:  Но это подтверждает еще раз любимое выражение известного нам с вами,  тоже  царство небесное, Олега Павловича Тесленко, который всегда говорил, что успех педагога  вторичен. 

В.И.: Да, совершенно верно.

Ведущий: Если ученики лучше меня, значит, я все верно делаю, я правильно иду.  И тем не менее, Виктор Афанасьевич, вы после четырех лет ссылки в теплую Украину вернулись  обратно в ненастную. Пермь.

В.И.:  Ну, видите, были какие-то особые причины.

Ведущий:  А у вас уже была к тому времени семья?

В.И.: Да, конечно. Семья у меня, я еще учился, уже была семья.

Ведущий: С вами покаталась.

В.И.: Да. Я был на третьем курсе, у меня уже семья была. Но вы прекрасно понимаете, что  те дети, которые поступают сегодня 17-летние, это немножко другое.

Ведущий: Конечно.

В.И.: Я поступал после армии, мне уже было 23 года, когда я поступил в институт. У нас весь курс был взрослый. И у меня семья уже была на третьем курсе. Поэтому семья покаталась по некоторым городам.  Ну, в общем, это тоже  ведь мы набираем и опыт, и  новые впечатления. Для жизни это хорошо.

Ведущий: Вы согласны с тем, что успех человека зависит, в том числе, и от его верного выбора второй половины?  

В.И.:  Ну о чем говорить, конечно. Вот верная половина, мы живем уже скоро, наверно, будет юбилей такой 50 лет, в принципе, скоро-скоро.

Ведущий: Скоро песню про золотую свадьбу будем петь?

В.И.: Да-да, даже так это будет. Я сейчас не могу посчитать, сейчас скажу...

Ведущий: Вот это женщины всегда точно   знают, когда, какой день и срок.

В.И.: Да-да. Ну, я там подсчитывал,  где-то 45 лет точно, вот сейчас.  А знакомы еще более.

Ведущий:  Это срок.

В.И.: Да. Тоже все это было через  любительский театр. Она пела, потом она работала у нас в пермской филармонии долгие годы в камерном хоре. Поэтому  когда есть тыл, когда есть понимание, можно  работать.

Ведущий: А она все-таки в вашей семье тыл?

В.И.: Да, конечно.  Это есть тот самый  покой, когда ты приходишь и  у тебя дома все хорошо.  Душа покойна. Поэтому я счастливый в этом отношении.

Ведущий: А можно ли говорить, что ваша супруга, ваш верный тыл,   в частности, и обеспечивали вам то, что вы делали  то, что хотели?  Либо она спорила с вами:  нет, туда мы не поедем?

В.И.:  Нет, этого никогда не было, никогда, могу сразу сказать. У нас как-то совместная была такая деятельность, потому что она выезжала на гастроли, я с маленькой дочерью оставался. Потом я выезжаю учиться, она остается. У нас был перехват. Мы без бабушек и дедушек существовали. Мы на перехвате. Мы играли в такой баскетбол.

Ведущий: Я не представляю это, честно говоря.

В.И.: Я успевал даже проводить занятие, прибежать, дочь  перевести  через дорогу, потому что опасный был путь    домой, и выезжаю сразу же на занятия. А жена была на гастролях в это время.  Вы прекрасно понимаете, что такое жизнь артиста, который на гастролях.  Там ведь не скажешь, что у меня маленький ребенок. Маленький ребенок, оставайся  там. Вы же прекрасно понимаете,  что в этом возрасте...

Ведущий: Вяжи чулок.

В.И.: ...да, хочется реализовать себя.  Ведь если всю жизнь она пела,  работала в Ростове, она выезжала за границу,  она была солисткой ансамбля. И, конечно же, хотелось  сохранить все это.  У меня тоже такая профессия, в общем, связанная с творчеством.

Ведущий:  А такие творческие родители не свели с ума ребенка?  В хорошем смысле.

В.И.:  Вы знаете, я рад тому, что дочь все-таки не занимается этими нашими  проблемами, хотя она даже посещала мою студию, где я работал в студии.  У нее был хороший голос, вокальные данные,  даже в музыкальное   училище  мы хотели. И потом, когда она видела, как это все  сложно,  гастроли, когда холодные автобусы, и когда приезжает простуженная мама, то это  не очень хорошо. На работу надо идти, петь надо. Поэтому она всегда говорила, что  ты видишь, что происходит, когда ты будешь солисткой. Либо  тогда должна быть первой, либо не надо этим заниматься. Я точно такого же мнения. Либо актриса, либо ты за кулисами будешь.   Так твоя судьба выстроится. Поэтому она не страдает. Мы вовремя сумели как-то ее  обезопасить от этой театральной заразы.  Ну я в шутку говорю. Хотя она театр любит, она посещает все.

Ведущий:  Благодарный зритель, да?

В.И.: Благодарный зритель, да

Ведущий: Профессиональный зритель, еще говорят.

В.И.: Да-да. Она посещала все спектакли курсовые с детства, наверно, с пяти лет. С пяти  лет все спектакли, все репетиции.  Вот это да. 

Ведущий: Виктор Афанасьевич, я думаю, что  несметное количество учеников, в судьбе которых вы сыграли большую роль, возможно,  даже не зная, возможно,  однажды брошенной фразой,  однажды каким-то поступком,  какой-то встречей, всех ли вы помните?

В.И.: Я думаю, если перечислять, сесть и вот так по курсам,  наверно, всех, могу сказать. У нас на кафедре даже удивляются, откуда я всех помню.  Помню. Вы знаете, я с ними... как-то такие тоненькие ниточки, я даже знаю, где, кто, чего работает,  которые выпустились, не знаю, в каком году, в 73-м году.  В 73-м году у меня был первый выпуск.  Но не в Перми. Я знаю каждого, где кто.

Ведущий: А что самое сложное для вас было в работе, ну и сейчас является, когда к вам поступает студент,  начинает учиться, и уже где-то вот на первом, втором курсе вы видите, что человек не оттуда? Возможно, при наборе ошиблись, он ошибся. Вот как вы находите силы, какие-то слова, чтобы сказать это человеку, чтоб он не портил себе жизнь,  эти четыре-пять  лет не терял?

В.И.: Бывает такое, бывает.  Ну, как это, к сожалению или к счастью, я называю, вовремя опомниться. Бывают такие случаи. Это не катастрофа,  хотя были такие случаи. Это нормальное явление.

Ведущий:  Но,  наверно, может быть,  хуже случай, когда человек убежден, что он оттуда, а всё говорит о том, что он не оттуда. 

В.И.: А потом судьба не строится, есть и такое.  

Ведущий:  То есть все-таки все равно судьба не строится, если человек не оттуда?

В.И.:  Нет, не строится. Он уверен в том, что у  него все в порядке, а вот что-то  не строится. А причина в нем. Вы поверьте, на режиссерском немножечко проще. На режиссерском он может работать, быть руководителем  коллектива,  театрального коллектива,  детского коллектива, школьного. А вот актер – это уже другое.  Это ведь товар штучный. В театре уже неважно, откуда ты, кто ты.  Там смотрят на тебя, как на личность, потому что  ты единственный, на кого смотрит зритель, и приходит  ради тебя. Если там у тебя не происходит, это твои проблемы и проблемы театральной школы, у кого ты учился.

Ведущий:  Но ведь может происходить иногда  у актера не потому, что школы не хватает, таланта не хватает, а зрения режиссера не хватает, еще какие-то обстоятельства складываются.

В.И.:  Это уже такая внутренняя трагедия, когда идет несостыковка. То есть здесь научили,  приходят в театр, а там  другая система, там другие ценности.  Речь идет не  о терминологии, а о понимании, как слышит режиссер.  Режиссер как зеркало. Он же еще должен  быть немножечко педагогом  в театре, чтоб выращивать. Но, к сожалению, в театре  большей частью не выращивают актеров.   Там необходим продукт, из которого уже что-то можно лепить. А вот лепить... лепят из очень талантливых.  Но часто губят талант.  Губят, потому что видят одну только сторону.  Какой-то характер, какое-то зернышко увидели, и начинают эксплуатировать. В результате  происходит разрушение личности художника.  Это тоже трагедия.

Ведущий: Когда вы видите своих учеников на сцене, в спектакле, либо просто в какой-то другой  работе, учеников, которые для вас являлись... ну вот это таланты, вот это вот я горжусь, я любил этого  студента, хотя, может быть, об этом даже не подозреваете, но вы видите, что он не вырос, а, наоборот,  стал хуже,  оброс штампами какими-то...

В.И.: Есть, бесспорно. Бесспорно, это есть.

Ведущий:  Вот какое чувство?  Нет ли такой досады,  что, ну куда ж  я все это вкладывал?

В.И.: Вы знаете, я смотрю вот, если есть коллектив, спектакль, и когда все притерлись актеры друг к другу, то там  есть некая такая общность, и ощущение такое,   что, как бы, один механизм. И непонятно, кого можно винить.  Что же требовал режиссер  от данного актера?  Он ведь выполняет  задачу режиссера.

Ведущий:  Что этот талантливый актер выглядит...

В.И.:  Да, он выглядит  вот так, потому что режиссер  поставил спектакль и ушел домой, а актеру играть надо. В этом трагедия.   Вообще, искусство достаточно...

Ведущий: Несправедливое.

В.И.:  Очень все  несправедливо, очень все зыбко, зыбко, особенно для актера. Это ведь актеры – люди подневольные. Их надо так любить, это  надо быть еще педагогом режиссеру театра, потому как  это очень чувствительное существо. Ранимое до... до  предела ранимое. Я всегда страдаю от  того, когда вот приходишь в театр ставить спектакль, и всегда я сразу влюбляюсь  в актеров, мгновенно влюбляюсь. И мне хочется их вытащить всех. 

Ведущий: Вы по умолчанию  в них  влюбляетесь, это так...   ну включается машина?

В.И.:  Да-да-да.

Ведущий:  То есть не бывает такого вот отторжения  и все человека?

В.И.: Ни в коем  разе. Вот могу вам сказать, что  вообще не было у меня случаев, когда  я как-то так... А разные характеры встречаются. Я всегда  для себя оправдываю: если что-то  не происходит с актером, это вина режиссера, это моя вина, не актера.  Актер не виноват, это я не сделал.

Ведущий: А ваши студенты вас чему-то учат? Ну я, например, на примере ребенка вдруг осознала, что  это не мы их воспитываем,  а они нас воспитывают.

В.И.: Вы знаете, что, это  хороший вопрос. Я считаю, что я до сих пор  работаю в вузе только по одной причине: я учусь у них. Учусь жизни, восприятию сегодняшней современной жизни.

Ведущий: У вас есть аккаунт в фейсбуке.

В.И.: Да-да-да, вот-вот-вот. Я радуюсь, когда я попадаю в их струю. То есть я вдруг про себя  говорю: боже мой, сколько ж мне лет?  Вроде бы надо и одуматься бы, пора бы. И, знаете, как-то так попадание происходит.  Они учат этому. И они чувствуют: если ты живешь проблемами сегодняшнего времени, если ты  не на обочине, то все нормально  будет.

Ведущий: Я недавно вспоминала один случай во время учебы, когда вышел фильм «Ромео и Джульетта»  в новой интерпретации, там ди  Каприо играл. Я помню, что мы посмотрели этот фильм, и с моей подругой тогда Ириной Мишаниной  были в диком восторге.  Когда прошли на занятия, стали всем рассказывать,  в большинстве своем все стали плеваться,  говорить: ну что  это такое,  надругались над Шекспиром. И мы как-то были удивлены, что  вроде наши сверстники, и, в общем, за традиции, за то, что нельзя  так  поступать с великими произведениями. И мы с вами потом поехали в трамвае, и вы сказали: «Ой, а я вчера посмотрел «Ромео и Джульетта»  на новый лад. Мы  обмерли и спросили: «И как?» «Мне очень понравилось». И мы тогда: «Ну все, у нас с тобой  не все потеряно».

В.И.: Хорошо.

Ведущий:  То есть такое умение, в общем-то, адекватно воспринимать, и смотреть, и быть открытым, а не просто держаться каких-то корней...

В.И.:  Традиций, да.

Ведущий: ...безумных.

В.И.: Традиции не могут быть в общем театре. Вот сейчас мы говорим о школе. Как мы можем ?????? (неразборчиво) говорить?  Что такое театральная педагогика?  Традиции ли это?  Либо  это вообще живое дело?  Живое, вот сегодняшнее.  Жизнь человеческого духа.  Как ее создавать на площадке?  Кто нам сказал о том, что  надо только так? Сколько актеров, сколько режиссеров, столько будет и методик

Ведущий: Я сейчас точно не помню, смотрела интервью с педагогом МХАТа, когда он говорил, по-моему, Золотовицкий... 

В.И.: Да-да.

Ведущий: ...когда он говорил о том, что раньше мы работали  с тем, чтобы раскрепостить студента, раскрепостить его, освободить  свободу духа. Сегодня у нас другая проблема:  приходят настолько свободные, настолько раскрепощенные, что мы не можем их собрать. У вас это  то же самое есть?

В.И.: Вы знаете, мне кажется,  все-таки у нас  задача раскрепощения... все-таки  если столичные дети поступают – это одно качество, свойства, а  если это на Урале...

Ведущий: То есть мы еще отстаем.

В.И.: Конечно,  там немножко другая система, и ценности даже.  Вот когда мы их освобождаем,  освобождаем не только тело,  то освобождаем и душу еще, когда он должен впитывать, делать свои выводы, анализ  совершать. И дальше поступать так, как велит его собственная душа, его мысли.

Ведущий: Виктор Афанасьевич, есть ли какие-то вещи, которые сегодня происходят в мире, в городе в нашем, в жизни, возможно, в институте,  которые вас очень печалят, заботят... ну какие-то болевые точки: мне жаль, что я это вижу, слышу?

В.И.: Вы знаете, с некоторого времени как-то я так пропускаю это все,  но не пропускаю уже через сердце, потому что слишком много этого всего, того, что я вижу. Я ведь работаю с молодежью, я вижу, как они это впитывают. Я безумно рад, что они адекватно воспринимают окружающий мир. Они настолько открытые, вероятно, актерское мастерство  дает очень многое, вот это раскрепощение. Они могут говорить на любые темы.  Вот мы сидим на занятии, мы ведь касаемся проблем    драматургии, а этот же вся  жизнь наша окружающая. Я чему  рад, что у них душа болит  за происходящее. Не просто вообще. Почему, потому что у них  есть родители, бабушки,  дедушки.  И они становятся другими. Они становятся другими искренне. Почему, потому что  то, что мы видим молодежь иногда на улице,  это маска.  Большей частью маска. Если там копнуть...

Ведущий: С одной стороны наушники, с другой стороны... 

В.И.: Да-да, а там ранимые, очень  тонко воспринимающие,  потом – раз, и закрывающиеся. А в актерском  мастерстве невозможно учить на неправде, когда ты должен показать педагогу, какой ты  красивый, умный и талантливый.    Если это происходит, он никогда ничему не научится. И поэтому проблема педагога – открыть его, как человека. Тогда что-то произойдет.   Вот мы сейчас работаем над современной драматургией, вот  завтра мы едем на фестиваль в Краснокамск, руководителей  любительских коллективов Пермского края,  и мы везем   часовую программу – фрагменты  из спектакля. Из спектакля «Иллюзион», Андрей Курейчик,  белорусский автор сегодняшний.  Это про них, про сегодняшних ребят. Надо видеть, с каким восторгом они работают в этой современной  драматургии.  С каким восторгом. И что с ними происходит, какие споры, какие дебаты идут по всем поводам. Там же проблема и любви, и достоинства, и чести, и всего, что  есть. Вот то, про что вы говорите,  вот та чернуха, которая вокруг.  Как ее раскрутить, как  вытащить человека, настоящего человека. Я получаю огромное удовольствие на репетициях, потому что они делают открытия в себе, в себе открытия.  А что такое открытие? Это значит,  он уже по-другому  будет к миру относиться. Адекватно.

Ведущий: Виктор  Афанасьевич, я вижу, что вы заражены до сих пор профессией. Не как люди, уходят, к примеру, на пенсию, и сидят уже спокойно  у телевизоров, вяжут чулок, встречают новый год и так далее. Вы все-таки, действительно, благодаря, наверно, вот  этим встречам с молодыми, молоды, активны. И в завершение нашего разговора хочется, конечно, выразить вам   большую любовь и уважение, такие не пафосные слова. И от своих сокурсников и от всех преподавателей, которые с вами работают,   теперь уже ваши ученики, и от всех тех, кто есть, за все те  и слова какие-то, и поступки  какие-то, и  пример замечательный просто как человека,  как личности,  поздравить вас еще раз с днем рождения. И  дай бог вам долгих лет жизни. И чтоб  мы встретились еще, возможно, и в этой программе, и поговорили еще  о новых каких-то аспектах и вашей жизни в том числе.

В.И.: Спасибо.

Ведущий:  Это была программа «Биография».  Гость нашей студии  - Виктор Ильев, профессор  Академии искусства  и культуры, педагог, режиссер, человек.