Верхний баннер
00:24 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

12:54, 28 февраля 2017

«Сегодня новому губернатору надо понимать, что он заходит в ситуации, когда в принципе денег нет, ничего не построить и надо думать, как выживать, потому что, если деньги поделить на каждого жителя края, долг будет тысяч 12-15», — Евгений Плотников, политический обозреватель газеты «Звезда»

«Сегодня новому губернатору надо понимать, что он заходит в ситуации, когда в принципе денег нет, ничего не построить и надо думать, как выживать, потому что, если деньги поделить на каждого жителя края, долг будет тысяч 12-15», — Евгений Плотников, политический обозреватель газеты «Звезда»
«Сегодня новому губернатору надо понимать, что он заходит в ситуации, когда в принципе денег нет, ничего не построить и надо думать, как выживать, потому что, если деньги поделить на каждого жителя края, долг будет тысяч 12-15», — Евгений Плотников, политический обозреватель газеты «Звезда»
— Всем добрый день! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Юлия Хлобыст, у нас в студии Евгений Плотников, политический обозреватель газеты «Звезда» со своим особым мнением. Женя, добрый день!

— Добрый день!

— Я знаю, что ты сегодня был на пленарном заседании очередном Законодательного собрания. Там было заложено в повестку порядка 40 вопросов, и они как-то очень в рекордно короткие сроки были рассмотрены до 12 часов. Вот на твой взгляд, это все-таки так хорошо поработали на комитетах или это стиль работы нового временно исполняющего обязанности губернатора, который депутаты решили перенять, что все быстро, четко?

— Нет, Юля, на самом деле не совсем так, дело не в стиле. Конечно, вопросов традиционно не очень много, к сожалению. В последние 5-6 лет Законодательное собрание Прикамья регулярно сдавало свои позиции, свои полномочия исполнительной власти, и в связи с этим повестка «усыхала». То есть, когда, собственно, ты ничего не решаешь, и вопросов становится меньше, потому что, если посмотреть сегодняшнюю повестку, она была исчерпана в рекордно короткие сроки, я посмотрел – 2 часа 27 минут, я сюда на такси добирался наверное, …

— Больше.

— Дольше, потому что пробки на Куйбышева, пробки на Компросе. Тем не менее, повестка прошла быстро. Из этих вопросов, которых почти 4 десятка, половина  — так называемый дележ водокачек, разграничение имущества между муниципальным районами и поселениями.

— Да-да-да.

— Они поскольку проводятся законом Пермского края, приходится их рассматривать на пленарке, их штук 20. Это технический вопрос, который не требует никакого обсуждения, просто докладывается и голосуется. А содержательных вопросов вообще там было 1,5.

— Но, тем не менее, были.

— Были, да. Я думаю, что на повестке мы так сильно не будем останавливаться, потому что не самые интересные, не самые принципиальные вопросы. Из-за них драк не было. То есть, в принципе нынче пленарное заседание, причем уже не в первый раз, становится менее ярким, чем, предположим, рассмотрение вопросов на комитетах, потому что, когда такая содержательная повестка «усыхает», когда законы такие принципиальные, в ход идут вопросы, которые рассматриваются на комитетах, в рамках контроля. Эти вопросы были интересные. Один, кстати, из вопросов, он, может быть, выглядит не принципиально — это инициатива комитета по промышленности, госпожи Миролюбовой, по поводу того, чтобы заслушать информацию на мартовском пленарном заседании о мерах по управлению акциями.

— Долями вкладами?

— Да, в уставных капиталах акционерных обществ, где доля больше 50%, т.е. у нас есть несколько акционерных обществ довольно-таки известных за счет всяких громких коррупционных дел.

Ну, вот буквально на этой неделе очередной такой виток этого скандала.

— Да, виток скандала.

— Это действительно скандал.

— Потому что на двух комитетах после длительных просьб, чтоб, в конце концов, провели проверку этого знаменитого акционерного общества развития вокзалов «Пермь», наконец-то пришли результаты проверки. Жаль, что пришли поздно.

— Да, т.е. общество развития вокзалов есть, а самого развития нет.

— Да, жаль, пришли поздно, потому что эти вопросы нужно слушать в присутствии господина Басаргина и всех министров транспорта, которые были за это время (с 2013 года по настоящее), потому что управляли этими обществами наемные директора, но представляли интересы края в этих обществах министры транспорта. То есть с них надо спрашивать, почему такой бардак-то. Давайте вспомним, РВ «Пермь» в 2013 году для чего создавали? Создавали на паях железной дорогой, когда Пермский край и железная дорога договорились...

— По 150 миллионов.

— По 150 миллионов мы скидываемся для проектирования транспортно-пересадочного узла.

— Документации изначально?

— Да-да, для документации. То есть, еще не для строительства, а для начала разработать документацию, потому что все заинтересованные стороны — вокзал «Пермь-2», там будут железнодорожный вокзал, автовокзал, какие-то гостиницы — решили создать тоже громкий пиар Виктора Федоровича, который там говорит: «Я РЖД привез, я великий лоббист». Да, скинуться решили, создали, а в результате…

— Бюджет скинулся.

— Бюджет скинулся, а РЖД не скинулись, и когда говорят, что они вот-вот скинутся, вот сегодня проверяющие, вчера вернее, позавчера на комитете по инфраструктуре и на комитете по промышленной политике, где докладывался этот вопрос, аудиторы сказали, что мы нашли письмо в этой большой папке, как бы вот, что на самом деле никто скидываться не собирался, РЖД очень скоро ответила, что она не считает целесообразным вкладываться в этот проект.

— Потому что земля там была, значит, у кого-то в аренде.

— Да там масса споров.

— И только уже позже, буквально в декабре прошлого года, началось движение по каким-то земельным вопросам.

— Они не захотели вкладываться, и получается край вложил 150 миллионов, которые просто лежали, точнее, не просто лежали, где-то лежали там дивиденды.

— Прокручивались в банках.

— Прокручивались. В этом обществе работало полтора Ивана, т.е. генеральный директор на полную ставку и полставки секретаря, которые на себя списывали неимоверные расходы 3 миллиона на транспорт, миллион еще куда-то, т.е. в принципе жили на широкую ногу, что хотели, то и делали, и в принципе сегодня о тех 175 миллионах, т.е. 150 – это доля Пермского края, и 25 миллионов – проценты, которые накапали на эти деньги, осталось 111. Видимо, уже правоохранительным органам предстоит разбираться, где остальные, куда их дели, потому что, собственно, надо.

— Насколько мы слышали из информационной повестки, временно исполняющий губернатора уже заявил о том, что, в общем-то, приложит все усилия, чтобы уголовное дело по этому поводу было все-таки возбуждено. Но у меня другой вопрос. Когда появилась эта информация, меня мучил другой вопрос. Контрольно-счетная палата, которая выдала сейчас, когда пришел пусть временно исполняющий, но новый губернатор.

— Ну, новый глава региона, скажем так.

Да, новый глава региона. Вот они выдали эту проверку, значит, о том, что оказывается, им документы не давали, воспрепятствовали.

— Три месяца не давали, и только с прокуратурой зашли туда.

— Да,  с прокуратурой зашли, значит, притом не все документы выдали.

— Не за все годы.

— Да, за первые 2 не выдали за 13-14-й.

— Хорошо, смотри. Вот, предположим, контрольно-счетная палата — это орган, скажем так, который ходит под Законодательным собранием в чем-то, да?

— Ну, да-да, конечно. Но есть прокуратура, есть другие органы, ведь там же речь шла о бюджетных деньгах, 150 миллионов бюджетных денег.

— Нет, подожди, Юля. Вот на самом деле это как раз такая вот казуистика. Когда наши уважаемые депутаты, которые зачисляют себя постоянно в стан оппозиции, в 2012, в 2013 годах, выступая на Законодательном собрании, тот же Скриванов, тот же Шулькин говорили своим коллегам: «Уважаемые, не надо передавать в акционерное общество никаких бюджетных денег, не надо их создавать. Так создаются кормушки, в которые вы потом не зайдете, никакие вы деньги потом оттуда не достанете, и вы не сможете их контролировать, потому что акционерное общество, получив ваши деньги, акционерным обществом не перестают быть. Вы их не проверите, потому что эти деньги теряют статус бюджетных, они становятся деньгами акционерного общества, т.е. в принципе вы до них не дотянетесь». Что, собственно, и получалось, потому что, когда приходили проверяющие к этому директору, он говорил, а кто вы такие вообще? Какое КСП? Я вас знать не знаю. И не давал им.

— Т.е. получается, что самое послушное парламентское большинство, по сути дела, легитимизировало эти вопросы.

— Да.

— Таким образом, появлялись вот эти самые акционерные общества.

— В которые закачивались бюджетные деньги. Давайте вспомним аэропорт, когда собственно все отдавалось в «Корпорации развития Пермского края», которое тоже акционерное общество. Попробуйте его проверьте – умрете проверять. Через нее чуть даром не отдали аэропорт. Мы не знаем, чем оно живет, как оно вообще там существует, как развивается – нет никаких проверок. Тоже проверять надо, потому что в принципе тоже полностью непрозрачная структура. Получил край деньги за то, что там отдал аэропорт, ведь аэропорт то отдан не просто земельный участок, а аэропорт отдан как бизнес, а он так-то доходы приносит, если я не ошибаюсь, миллионов 100 в год. Т.е. в принципе отдан бизнес, а взамен пока не получено ничего. Я понимаю, что аэропорт строится, но пока ничего нет – ни денег, ничего.

— Сегодняшняя вот инициатива комитета по промышленности, экономической политике и налогам о том, чтобы исполнение там пункта такого-то постановления Заксобрания.

Да.

— А, т.е. отчет?

Да, это будет отчет о том, как край, как правительство управляет акционерными обществами. Не знаю, насколько он будет честный, каждый год эти вот отчеты идут, там не найдешь концов вообще, т.е. в принципе правительство дает бумажку, сколько истрачено, сколько что сделано, зайти туда и проверить очень сложно, как мы видим, поэтому естественно есть вопросы. Я думаю, что с этого начнется новый виток, потому что сегодня депутаты, наверное, уже не будут прикрывать губернатора и его людей, так как губернатор уже другой, поэтому сейчас уже можно там обнулить ситуацию и уже не заступаться. Я понимаю, что если сейчас, например, взять и опубликовать список, кто из депутатов голосовал за передачу денег в одно акционерное общество в другое, в третье, людям будет просто стыдно, что они так безвольно там поступили со своим голосом, отдав бюджетные деньги непонятно куда. Это не только РВ-«Пермь», не только КРПК, там еще были акционерные общества. Мы же помним там «Пермагрострой» заказчик, в котором там генеральный директор Юков и замминистра имущественных отношений Кощеев украли 26 миллионов, тоже ведь нормально. Там лежал земельный участок, который был продан структурам «Ренова» под застройку. Деньги лежали, никакой бюджет там этих денег не видел, просто деньги крутились, какие-то люди с него получали деньги, потому что они, видимо, имеют право там отщипывать от этого там себе премии. Никто ведь не возмущался, ладно хоть проверили и главного привлекли к уголовной ответственности, что удивительно. Все-таки иногда посмотришь на эти 15 уголовных дел, которые остались в наследство от Виктора Федоровича Басаргина, и хочется поаплодировать правоохранительным органам, что хоть кого-то привлекли.

— Ну, тем не менее, первые действия Максима Решетникова – они выглядят весьма решительными. Например, строительство второй сцены оперного театра по проекту Чипперфильда.

Ну, как сказать-то, определились.

— Да, ну вот некие заявления уже прозвучали, хотя мы же такие…

Мы уже слышали.

— Мы же уже не верим.

100 раз.

— Нам уже 5-6 лет обещают, что сейчас не будем эти проекты все перечислять.

Ой, сейчас можно вспомнить сколько раз обещали зоопарк.

— Да, это уже как День сурка какой-то.

Да, уже, по-моему, зверей-то в зоопарке не осталось.

— Но, тем не менее, будем смотреть, наблюдать, во что это выльется, в какие конкретные дела.

Смотри, Юль, я считаю, что сейчас, после Басаргина, сложно работать, почему? Потому что все поляны народного доверия, какие были, Виктор Федорович, мягко говоря, на них наследил.

— Т.е., когда Виктор Федорович приходил, ведь тоже было недовольство правлением Олега Анатольевича.

Да, было недовольство, но он столько уже. Сейчас, если Решетников начинает тоже чего-то обещать, народ уже не верит, говорит: «Нам уже это обещали, понимаешь?», поэтому ему будет очень сложно. Он как бы решительно высказывает: «Я сделаю то, я сделаю это, есть некий кредит доверия». Хочет строить новую сцену – пусть строит, если это объективно и необходимо, хочет строить зоопарк – пусть строит. Сейчас его поддержат, хочет проверять АО, доставать оттуда деньги, так я думаю, что это святое дело разобраться, кто чего там украл. Я бы на его месте для того, чтобы там нарастить рейтинг сегодня, просто бы разобрался со всем наследием, сколько украдено и как это все вернуть, потому что по «РВ-Пермь» суды идут, потому что там часть денег уведена, и сейчас ее возвращают через суд. В одном случае 25 миллионов, в другом случае 40 миллионов, т.е. в принципе деньги где-то там. И в других обществах так же, т.е. не все украли, да, т.е. что-то можно вернуть. Я думаю, что подбор этих денег, учитывая сложную бюджетную ситуацию, это правильно. Другой вопрос, говорить о том, что там будет что построено. Учитывая кадровые решения, которые сегодня принимает Максим Геннадьевич, я не думаю, что он сейчас будет швыряться деньгами, потому что, когда он ставит на позицию первого заместителя бывшего министра финансов Ольгу Антипину и еще принимает министра финансов, при этом он сам экономист и бывший руководитель департамента экономики Москвы, создается впечатление, что это формируется бригада по экономии бюджетных средств, которая в принципе говорит: «Так, ребята, сколько у вас там долгов, сколько вот тут накопилось?». Вот у нас задача расшить все эти долги. Если они сюда приехали с этой задачей, а он же не говорит, с какой задачей, у него ведь не только задача политическая, избираться самому в губернаторы или избрать президента, у него есть экономическая задача. Если он сюда приехал с задачей экономической, я думаю, что нам всем будет плохо, потому что если поковыряться в наследии Басаргина, то, что у нас осталось, то, как мы сейчас живем и с какими обязательствами, я думаю, есть всем над чем задуматься.

— С другой стороны, я так понимаю, что все равно Максиму Решетникову дан некий карт-бланш от  президента России: то заявление в Березниках, что по 2-м миллиардам рублей уже практически решен вопрос, некие договоренности были достигнуты, то, как быстро, родилось решение по строительству второй сцены оперного театра по проекту Чипперфильда. Это говорит все-таки о том, что есть некий карт-бланш, т.е. есть некая поддержка.

Ну, я скажу так, карт-бланш, возможно, есть, и, условно говоря, есть какой-то лоббистский ресурс, который ему дан на некий период, чтоб войти в курс дела, засветиться, стать привлекательным. Никто не спорит, но жаль, что Решетников не пришел 5 лет назад, потому что, если мы вспомним, как уходил Чиркунов, что у него было 26 миллиардов остатков на счетах, трать куда хочешь, бюджет с техническим дефицитом в 1 миллиард, построенный Восточный обход, какая-никакая культурная революция, к которой по-разному относились, но самое главное, были деньги. То есть, в принципе можно было за эти 26 миллиардов, которые лежали, даже без привлечения федеральных денег построить и новую сцену оперного, и зоопарк, и все, что хочешь. Много чего можно было построить. Они были не обременены никакими обязательствами, это то, что он накопил, и то, что, возможно, планировал направить в стройку. Да, и в принципе, когда Виктор Федорович пришел, он мог все что угодно сделать, но результаты какие мы видим? Да никаких.

— Мне кажется, знаешь, в чем разница?

— Нет, подожди.

— Вот с наследством Чиркунова и с наследством Басаргина. Если говорить о наследстве, то, которое нам оставил Олег Чиркунов, то там, в принципе, люди, эта культурная революция, но не нравилось то, что тратились бюджетные деньги на новые какие-то проекты.

— Ну да.

— На привлечение.

— На Гельмана на этого, это понятно, это старая история.

— Здесь другая ситуация, здесь мы попали в некое, я не знаю там, трубу что ли.

Да нет, мы  попали в одно нехорошее место, на самом деле.

— В болото.

Не в болото, а хуже, потому что сейчас, вот я говорю, почему я останавливаюсь на цифрах, гуманитарные вещи можно долго объяснять. Что мы имеем сегодня? Дефицит бюджета Пермского края где-то около 8-9 миллиардов. Долг Пермского края, который, по скромным подсчетам, составляет 30 миллиардов, т.е. в принципе, когда губернатор Басаргин заходил было 26 в плюсе и бездефицитный бюджет.

— Сейчас 30 в минусе.

А сейчас 30 в минусе и еще 8 миллиардов дефицитный бюджет, дефицит, т.е. в принципе 38 миллиардов минус, к чему мы пришли. И поэтому, когда сегодня заходит новый губернатор, надо понимать, что он заходит в ситуации, когда в принципе денег не то, что нет, их как бы нужно еще и экономить, ничего не строить, а думать, как выживать, потому что, если деньги поделить, я вас уверяю, на каждого жителя края долг будет тысяч 12-15, не меньше.

— Скинемся, нам не привыкать.

Т.е, счастливая жизнь Виктора Федоровича и его команды будет оплачиваться сейчас нашими деньгами. И Решетникову нужно будет думать, как в принципе обеспечить выполнение полномочий и еще решать большие вопросы. Я говорю про Березники, я не говорю про строительство сцены, может оно и не состоится, он, по крайней мере, принял решение, что надо строить. Но Бог его знает, будут ли у него возможности, найдутся ли деньги, учитывая какие долги, потому что мы говорим сегодня о 30 миллиардов, а на следующий январь по этому бюджету будет уже 50. То есть сейчас будет инерция, мы  пожинать плоды правления Виктора Федоровича и его команды будет еще год-полтора, и будет откатываться назад, пока Решетников и все его финансисты, которых он привез, пусть ботаники, не ботаники, , если они остановят этот вал, это будет очень хорошо.

— Прервемся на короткую рекламную паузу, после чего вернемся в «Особое мнение» с Евгением Плотниковым.

 

— Ну что ж, смотри, вот ты до рекламной паузы говорил о том, что Максим Геннадьевич…

Что мы в нищете все, да.

— Это понятно, да.

В минусах, в долгах.

— И, кстати, говорил, что вот на каждого жителя Пермского края там по 12-15...

— Да.

— А у нас фонды капремонта на самом деле так и работают, т.е. понимаешь, навесили, быстрее.

Я, кстати, до сих пор в него не плачу, мне приходят какие-то квитки.

— Сейчас на тебя пени еще повесят. Но я не об этом. Ты говорил о том, что сейчас Максим Решетников может начать перетряхивать всю эту систему.

Да я думаю, от него даже ждут.

— Но времени то мало остается, ведь через 3 месяца выборы там и т.д., у него на подготовку к выборам не остается времени. А политический блок еще в администрации остался пока в наследство от предыдущего губернатора.

Нет, про политический блок я ничего говорить не буду, потому что он просто никакой. Не может решить никакие вопросы. Это вообще без комментариев. С таким политическим блоком не на выборы, а на похороны надо ходить. А в принципе, если говорить о том, что мало времени, то ни для кого ведь не секрет, что у нас силовики работают по звонку, по команде. И в принципе, в команде губернатора святое дело поработать, когда карт-бланш, когда никто не звонит и не говорит: «Ты туда не лезь, ты сюда не лезь». Если Максим Решетников решил разобраться с тем коррупционным наследием, которое есть, так пусть занимается, это может, условно говоря, стать какой-то предвыборной фишкой, потому что воровство и казнокрадство в нынешних условиях, в нынешних реалиях просто стало…

— Приобрело катастрофический характер.

Да конечно, 15 уголовных дел на высокопоставленных чиновников разного уровня – это вообще. Я просто помню времена Чиркунова, когда Панченко садили, там шум стоял на полстраны, что чиновника взяли на том, что ему кто-то там доплачивал за то, чтобы он кому-то благоприятствовал.

— Знали бы мы тогда…

Да, да, какие бывают…

— Какие времена нам предстоят.

Какие бывают чиновники, сколько они крадут. Поэтому, я думаю, что это может стать его фишкой, элементом, который поможет признанию в территориях, потому что у нас никто так не ехал на борьбе с коррупцией. Я думаю, что это может стать хорошим делом, с точки зрения того, что достать деньги, и с политической точки зрения полезным, что наконец-то люди увидят, что хоть кто-то в нашей стране борется с коррупцией, а если это будет губернатор, который разбирается с тем, кто из чиновников крал, да еще и посадит там 15-20 человек тех, кто замарался, я думаю, это будет такой хороший предвыборный пиар. Там даже можно далеко за лозунгами не ходить.

— Хорошо, но вот ушел Виктор Басаргин, но, тем не менее, люди там, чьи интересы он или его команда лоббировали, они ведь остались пока в Пермском крае. На твой взгляд, будет ли какое-то противостояние, вообще кто-то будет палки в колеса втыкать, и насколько вообще это реальные, так сказать, риски для нового временно исполняющего обязанности?

Нет, Юль, я считаю, что вот если говорить о каких-то людях из местного актива, из так называемых деловых и политических элит, но которых элитами на самом деле и назвать-то сложно, которые ложатся под любого губернатора, какого бы ни дали, никто там не будет ни в какие позы вставать. Понятно, что появился новый глава региона, пока еще врио губернатора, и тот же Александр Павлович Кузнецов, записной авторитет, глава Пермского района, который еще там месяц назад на Совете глав говорил: «Давайте все дружно поддержим Виктора Федоровича, идите на второй срок», сегодня он первым побежал обниматься, целоваться с Максимом Геннадьевичем Решетниковым и говорит, что лучшего губернатора нам не надо.

— Может это как раз такое дипломатическо-политическое качество.

Они все такие, Юль, понимаешь? Поэтому, когда мы говорим, что элиты – это не элиты, а актив. Он не будет сопротивляться, он примкнет к любому. Другое дело, что года через полтора-два там вызреет другая какая-то позиция, но это будет потом, сейчас лояльность 100-процентная будет, никто с ним воевать не будет. Если мы говорим про варягов, кого-то посадят, кого-то заменят там. Сидящие министры – министр имущественных отношений, министр природных ресурсов, руководитель отдела по госзакупкам, сидящий на региональной тарифной службе – вот эти все «хлебные» должности, которые сидят на имущественных и финансовых потоках, которые мы в глаза не видели. То есть министры, которых никто не знает, которые тихо сидят и чего-то там контролируют, видимо, весь коррупционный Клондайк. Их заменят – никто не заметит в принципе, их заменят людьми адекватными из команды, которые будут блюсти интересы не тех, кто понаехал, а блюсти интересы Пермского края, но это мы так думаем. Ну, я думаю, что вот как-то так будем жить.

— А интересы Пермского края зависят от выстраивания четких правил игры. Удастся ли это сделать Максиму Решетникову, удастся ли консолидировать элиты, вот о чем сейчас тоже много говорится. Мы поговорим после федеральных новостей.

 

15 часов 33 минуты в Перми. У микрофона Юлия Хлобыст, и со своим «Особым мнением» у нас в студии сегодня политический обозреватель газеты «Звезда» Евгений Плотников. Жень, добрый день еще раз!

Добрый день еще раз! Да.

— Ну, вот о политической консолидации и не только о политической, но и, возможно, социально-экономической консолидации хотелось бы поговорить, потому что многие сейчас эксперты, да…

У нас это мантра такая – консолидация элит там.

— Да-да, консолидация, а что это такое, никто не знает. Я просто сошлюсь на портал «Эксперт онлайн», где появился материал под заголовком «Консолидация элит – фундамент успешного развития». Авторы пишут, что пока общество и власть консолидированы внешней угрозой и еще только зарождающимися контурами национального самосознания, но все более очевидно, что в ближайшее время государству предстоит сделать выбор в пользу четкой структурированной модели социально-экономического развития. Что сделали авторы материала? Они взяли такие экономически успешные, социально стабильные регионы, такие с хорошей динамикой – это Калужская, Тюменская и Белгородская области, и сделали глубокие интервью с представителями элит политических, экономических, и такой как бы тренд что ли вывели. Успех региона возможен, если элиты не только политически консолидированы, но и объединены вокруг предложенной исполнительной властью стратегии социально-экономического развития, способной коренным образом преобразовать образ региона как хозяйствующего субъекта Федерации.

Ну, можно поспорить, потому что любая стратегия имеет как сторонников, так и противников.

— А у нас ведь есть стратегия социально-экономического развития.

Я вот посмотрел, знаете, даже обсуждать не хочу, мы просто говорим, что да, регион может быть объединен какой-то идеологией общей, да, которую разделяют. Да, это его укрепляет, но начнем с того, что там, предположим, если при Чиркунове там была попытка отстроить регион от остальных, сделать его каким-то особенным, да. Я не говорю сейчас про культурную революцию, да, хотя это тоже один из таких символов, т.е. сделать движуху, жизнь интересную какую-то в Пермском крае, чтобы все сюда приезжали, здесь оставляли деньги, здесь было модно, интересно здесь тусоваться, Гельманы, не Гельманы там, ну, такая фишка, да, вот. В то же время, мода на мозги, чтоб молодежь перспективная талантливая приезжала учиться в пермские вузы, получая здесь доплаты к стипендиям.

— Плюс поддержка молодых семей.

Да, как бы все в куче, т.е. такой вот тренд на то, чтобы какую-то идеологию сформировать, будем так говорить, регион для успешных, молодых и перспективных, чтобы не так, как у нас было. Если посмотреть сегодняшний бюджет, то у нас в принципе регион для пенсионеров и льготников, потому что, я думаю, что процентов 70 населения сегодня пользуются каким-то льготами. У нас хорошо жить только пенсионерам и льготникам, а остальные там не пользуются вниманием бюджета, вот я про что говорю. И Чиркунов про это и говорил и делал, и говорил, но не все его идеи принимали, потому что у нас много людей, которые на патернализме зарабатывают политический капитал, депутаты, которые говорят, зачем платить стипендии школьникам, надо бабкам деньги отдать, потому что это популярно, потому что за счет этого избираются. Не все идеи прижились, но была попытка выстроить идеологию, которая могла бы стать объединяющей, но не для пожилого населения, а для вот этого какого-то креативного класса. Я думаю, что он когда-то об этом говорил и мысли так это правильно, ну, я всегда говорю, лучше такая идеология, чем совсем никакой. При Басаргине идеологии никакой не было, мы можем поднять все его обещания, потому что я вчера специально там, когда готовился, готовил материал там по итогам времен правления Басаргина, он, кстати, в «Звезде» выйдет, да, т.е. я посмотрел стенограмму, с чем он заходил, какие обещания давал, там нет никакой идеологии. Он обещал нам, например, ипотеку там под 2% годовых, да, сделать там от 2 до 4, как в каких-то передовых областях, он обещал построить «Белкомур», обещал построить аэропорт, сделать решение проблем здравоохранения, да, номером один среди своих задач. Сделал – нет. Ну, вот я говорю, что все посмотреть, что он обещал, обещал он там нормально в первое свое появление, вот ничего не сделано. Стратегия появилась, на бумаге какая-то есть, но приоритетов никаких нет, идеологии нет. Когда спрашивали у Виктора Федоровича, спрашивали у премьера Геннадия Петровича Тушнолобова, какие приоритеты депутаты спрашивали, да, какие приоритеты развития у края, они говорят, у нас все в приоритете – здравоохранение, образование, культура, спорт, туризм, все-все-все. В результате когда в приоритете все, то в приоритете ничего, вот поэтому не было никакой идеологии, не было стратегии, можно посмотреть законы какие базовые принимались – то льготу «Газпрому» давали там на 460 миллионов, то прямые выборы отменяли, то стипендии для старшеклассников отменяли, то еще что-то делали, все вот так вот хаотично, т.е. в принципе регион жил по принципу затыкания дырок, да, ничего, и выполнения каких то федеральных «вказивок», все. Поэтому сегодня да, если у нас не будет какой-то в крае объединяющей такой идеи, какой-то идеологии, которую должен разработать Решетников, она не должна быть искусственная, ее не должны придумывать там какие-то придворные пиарщики, она должна быть у него у самого и у его команды. Если они не будут носителями этой идеологии, то никто не будет, какая она должна быть там – затянуть потуже пояса, или там, предположим, развитие там предпринимательства, я не знаю, что это будет, но естественно, без идеологии работать будет трудно.

— Идеология – это хорошо.

Конечно, хорошо.

— А деньги-то, деньги, понимаешь, ведь без денег, как мы понимаем, ничего не построить, ничего не сделать. И вот поскольку у нас времена, у нас еще кризис-то вот не миновал, не прошел.

Да он не пройдет никогда, надо привыкать в нем жить. 

— Но без денег-то это не сделаешь, и если, допустим, Максим Решетников, работая в правительстве Москвы, там какие-то преобразования вводил.

Ну да, там бюджет под триллион, там можно всякие преобразования, конечно.

— Вот, вот, то здесь немножко другая ситуация. Т.е. на что остается надежда, на Федеральный центр, с которым будет договариваться временно исполняющий обязанности.

Так понимаете, уже была надежда на Федеральный центр, надежда на Федеральный центр, как мы видели по Басаргину, работает ровно один год, потом все отношения обнуляются, т.е. в первый год еще можно что-то выцарапать, потом все, пока связи еще работают. Так же и здесь наверняка будет, и потом рассчитывать надо на свои силы, что заработаешь.

— Как в Краснокамске?

Ну да, кстати, вот очень хороший пример, т.е. в принципе как бы вот, если не общей идеологии, если каждый сам по себе, очень показательный пример.

— Т.е. Краснокамск у нас получается 2.0, там ведь была похожая ситуация.

Была похожая, но там договорились, потому что, оказывается, договариваться иногда можно, но договаривалась другая команда. Как бы не относились к Маркевичу, он договаривался, он смог уговорить, смог заинтересовать. Сегодня даже таких людей нет, т.е. сегодня Краснокамск – он показательный, в принципе территории брошенные, уже давно брошенные, Виктору Федоровичу было не до них. Чем занималась администрация губернатора – бесконечно руководители менялись, занимались интригами, в результате территория бесхозная.

— Мантры о том, что, значит, муниципалитетам нужны деньги, они так и оставались мантрами, естественно.

Да, да, да, т.е. муниципалитеты научились жить без края, имеется в виду местные активы, элиты. Они научились сами выбираться, сами чего-то делать, сами как-то жить, глава че-то здесь ковырял, какие-то субсидии выпрашивал, и сами че-то жили. Сейчас приближаются выборы, и говорят, так, мы сейчас вам на район поставим такого-то человека. А краснокамцы говорят, а вы кто такие вообще? Вы нам и не нужны в принципе, мы без вас уже определили, кого мы тут выберем, потому что мы от вас никакой помощи не видим и ничего не хотим. Потому что, если бы край ходил им навстречу, интересовался их жизнью, помогал финансово, ресурсно, методически, если бы они идеологически зависели от края и материально, они бы естественно сами приехали в администрацию губернатора и сказали: «Вот у нас есть кандидатура на главу, давайте мы его привезем вам его, покажем, будете вы с ним работать или нет. А мы вот, если вы его поддержите, мы за него проголосуем». Вот тогда было бы так. А если край сам по себе, а муниципалитет сам по себе, так и получается.

— Ну и пока же представители края приехали в Краснокамск с предложением наделить председателя комиссии членом решающего голоса, насколько я понимаю, чтобы выбор?

Ну, чтобы он был в администрации губернатора. А они сказали: «Для чего, мы не хотим, мы хотим, чтобы решающий голос был у нашего делегата, а не Земского собрания».

— Т.е. по идее, если говорить по аналогии, там Краснокамск сравнивать, скажем, и Пермь как центр краевой, т.е. в принципе мы как краевой центр также можем субстанцироваться, вот там Федерация.

Нет, ну, тут другая ситуация, как бы вот от Федерации?

— Да.

Ну, я думаю, что это будет сложно сделать. Губернаторов не для этого у нас назначают. По крайней мере, назначение в данном случае Максима Решетникова. Он назначен указом президента, и я не думаю, что он будет выпрыгивать из каких-то федеральных трендов и откровенно, я не знаю, устраивать сепаратизм и говорить, что мы отделимся, мы будем  Пермской республикой в составе Российской Федерации.

— Ну, то скорее, я имею в виду, что порядок можно навести в отдельно взятом регионе, вот как в Краснокамске, вот как там все собрались…

Только при наличии общего интереса, т.е. если Федерация, естественно, будет обращать внимание на Пермский край, исходя из его ресурсов, если будет в принципе не отнимать все налоговые поступления, и тогда, наверное. Потому что мы же сегодня видим, кто и какие регионы хорошо живут. Они хорошо живут не потому, что они там промышленность лучше или предпринимательство, они хорошо живут, потому что они научились попрошайничать. Это я про наши Татарстаны все эти говорю, т.е. они научились попрошайничать, у них много лоббистов в Москве, которые все время просят.

— Попрошайничать – это одно, с одной стороны, но с другой стороны, они вот эти, как ты говоришь, выпрошенные деньги, их эффективно расходуют.

Ну, совершенно верно. Но у нас для начала стоит вопрос выпросить, потому что в принципе с такими долгами нам…

— У нас 7 депутатов в Государственной думе.

Да, и все лоббисты.

— И все лоббисты, т.е. в принципе мы можем пойти по этому пути.

— Нет, путь такой возможен, потому что речь-то идет о чем опять, если мы возьмем там театр, он же ведь не чисто субъектовый объект, он же не объект только Пермского края, так то это бренд-то ведь европейский по большому счету. Зря что ли сюда Курентзиса привезли. И платят ему бешеные деньги, в принципе, как звездк мирового уровня.

— Зря сюда, что ли, самолет Абрамовича прилетал.

Да.

— Уже.

Да, т.е. я и говорю, что здесь это серьезные бренды, и предположим, тот же театр оперы и балета – это бренд не только Пермского края, он бренд российский. Почему, предположим, московский выдающийся театр ремонтируют за федеральные средства, а, предположим, пермский театр должны строить только за краевые, где софинансирование? Простой пример. Я не говорю про зоопарк, например, который вообще по идее является муниципальным объектом. Я говорю именно вот про такие брендовые вещи. Или галерея. Это чисто пермское явление с этими деревянными богами или какое-то другое, т.е. край, понятно, такие культовые вещи не потянет вот так вот в одного строить. Может, конечно, путем всяких ущихрений и как Чиркунов там, подушку собрал, вот за счет этого может, но сейчас у нас такого Чиркунова нет, и даже если там, условно говоря, Решетников – это маленький Чиркунов, так сейчас ситуация такая, что край весь в долгах, и Решетников если только клад найдет в 30 миллиардов. А потом пойдет, отдаст, загасит бюджетные долги, и можно будет с нуля начинать, обнулится и будет край по новому зарабатывать, к примеру. Сейчас я даже не знаю.

— Ну, клад. Наверное, это вообще утопический вариант, поэтому им остается что? Остается, значит, наблюдать за действиями временно исполняющего обязанности губернатора. Будем надеяться на то.

Нет, подожди. Почему, как бы есть на что надеяться? Вот хотя бы мы опять вернемся к временам Юрия Петровича Трутнева и Олега Анатольевича Чиркунова. У нас сегодня, например, на Законодательном собрании сидят калийщики. Сколько они платят в бюджет, и сколько они платили там при Чиркунове в бюджет? Раньше они платили по 12 миллиардов, сейчас по 2- 3. Почему нельзя в конце концов каким-то образом договориться. Видимо вопрос не только в том, что пусть край заработает, пусть край сделает так, чтобы все по-честному налоги платили здесь, и в Москве, и в Париже.

— Одни условия для всех.

Да.

— Разработать понятные прозрачные условия, которые будут.

Чтоб они оптимизировали налоги, чтобы не пользовались бесконечными налоговыми льготами, которые им предоставляются, т.е. вы пошли в политику, уважаемый калийщики, заплатите, да, как бы, нефтяники, вы пошли в политику, платите по полной. Ну, к нефтяникам нет вопросов, они всегда по-честному делают. Химики, нефтехимии много там, не пользуйтесь инвестиционными льготами, которые вымывают деньги из краевого бюджета, не пользуйтесь, это же и ваша страна, вы участвуете в политике. Зашел в ЗС в качестве депутата, стал народным избранником, хочешь делить бюджет, да, участвовать в его распределении на какие-то вещи, сначала сам заплати налоги по полной, ну так ведь? Ну, это не резерв? Я думаю, что резерв, особенно если посмотреть, когда у нас там фиксируется прибыль калийщиков, фиксируется прибыль нефтехимии, у них с деньгами все хорошо. Только в бюджете все от них плохо, в смысле поступлений-то нет, т.е. это тоже резерв для Решетникова, и, может быть, возможность проявить свои лоббистские усилия. Договорившись с собственниками этих крупных компаний о понятной какой-то новой налоговой политике, как это делал его учитель Олег Анатольевич Чиркунов. Мы к этому приходим, мы, кстати говоря, Олега Анатольевича хочет взять там внештатным советником.

— Но уже Олег Анатольевич сказал, что нет, не вернется он в политику, он уже об этом заявлял.

Нет, он может не вернуться, он может быть внештатным советником, не тусоваться в администрации руки в карманы, да.

— Об этом мы спрашивали, он сказал, что нет, в политику однозначно никак не вернусь, комментарий мы брали у него по этому поводу.

А, т.е. он сказал, что Максиму помогать не буду.

— Этого он не говорил.

Вот, вот, поэтому мы надеемся, что вот какой-то вот симбиоз вот такой вот будет старого опыта, нового опыта, потому что я думаю, что в любом случае человек приехал из Москвы и привез какие-то новые решения вот этих старых проблем.

— Спасибо. Евгений Плотников, политический обозреватель газеты «Звезда» сегодня в «Особом мнении». Жень, спасибо, что пришел, на этом программа завершена. У микрофона работала Юлия Хлобыст, за звукорежиссерским пультом Сергей Слободин.

 


Обсуждение
2725
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.