Судьба краевой школы для детей с ограниченными возможностями здоровья

Олег Коневских: Юлия Хлобыст в студии.

Юлия Хлобыст: Добрый день. Олег Коневских.

О.К.: Доброе утро. Антон Мелехин за звукорежиссерским пультом. Мы продолжаем «Пермский разворот». Итак, у нас есть не самая простая, не самая приятная история.

Ю.Х.: Уже, наверно, где-то неделю она длится так вот в публичном пространстве, я имею в виду.

О.К.: Да. Родители детей-инвалидов бьют тревогу.

Ю.Х.: 9 сентября как раз прошла пресс-конференция по поводу проблемы, которая назревает в краевой школе для детей с ограниченными возможностями здоровья. Родители отчаянно бьют тревогу и надеются, что, если кто-то из чиновников их еще не слышал, то теперь-то уж точно о них станет известно всем. В чем там проблема? Второй раз за более, чем 20-летнюю историю школы, ее пытаются закрыть. Так считают родители и педколлектив. Первый раз это случилось в 2006-м году, когда их выселили из свежеотремонтированного здания, чтоб освободить офис для мировых судий. Новое помещение школы оказалось недостроенной молочной кухней по адресу шоссе Космонавтов, 181а. Теперь школу выселяют и оттуда. Лицензия у образовательного учреждения была получена только на 2009-2010-й учебные годы. 3 июля 10-го года срок действия этой лицензии истек. И последний учебный год этой школы прошел на полулегальном положении. По документам получается, что перевод в другую школу детей будет временным. То есть, школу нужно залицензировать, насколько я понимаю. Но родители думаю, что, оставшись без учеников, школу вовсе и не будут лицензировать. Всего в школе обучалось 170 детей. В том числе и тех, к кому учителя приходили в больницу или домой. Непосредственно в школу приходили учиться 90 человек. Сейчас половина действительно перешла в другие места. А упорным родителям грозят судом за то, что те, якобы, нарушают право ребенка на образование. Странно, да? То есть, родителям грозят за то, что они нарушают право ребенка на образование. Интересно.

О.К.: У меня два таких момента очень странных. Во-первых, это же решение чиновников, я правильно понимаю, переместить учреждение из одного помещения в другое?

Ю.Х.: Ну, конечно.

О.К.: Не сама же школа решает, правильно?

Ю.Х.: Нет.

О.К.: Как чиновник, понимая, что потом этой школе получать лицензию, переселяет эту школу в помещение, которое не соответствует условиям лицензирования? Мне совершенно это непонятно. Знаешь, это логика такая. Я мусор вот сейчас сюда на площадку поставлю, потом вынесу, или кто-нибудь распинает. Та же логика, абсолютно. И педагогический подход, вот комментируют, опять же, это материал на 59.ru, в рубрике «События». «Господин губернатор, - говорят педагоги, - вы обязаны понять одну простую вещь». Вспоминаете, да, как с вами учителя общались? «У нас действительно особенные дети. И это тот редкий случай, когда особенность ребенка является бедой, а не радостью». Это пишет отчаявшийся родитель, извините. Станислав Бандин, отец одного из учеников.

Ю.Х.: Ну, вот сейчас об этой проблеме, об этой теме мы и спросим человека, который у нас на связи. Это председатель общества помощи аутичным детям Юлия Валентиновна Карелина. Юлия Валентиновна, добрый день.

О.К.: Доброе утро.

Юлия Карелина (по телефону): Добрый день.

Ю.Х.: Скажите, пожалуйста, что все-таки там происходит? В чем суть вот этой самой проблемы? Детей вообще выгоняют из школы?

Ю.К.: Так нельзя сказать, что выгоняют. Школы, как такой, уже, получается, нет. На данный момент они прорабатывают вопрос, что открыть отделение на базе школы для глухих. Это на Южном. И туда детей, тот, кто не мог устроиться, обучать там.

О.К.: А сейчас эта школа находится в центре города?

Ю.К.: Сейчас она находится в Индустриальном районе на шоссе Космонавтов.

Ю.Х.: Юлия Валентиновна, то есть, начался учебный год, и ваши дети не учатся сейчас?

Ю.К.: Да. Вот на тот момент… на четверг 45 детей еще осталось учениками этой школы краевой.

Ю.Х.: Которая на шоссе Космонавтов.

Ю.К.: Да, да. На 1 сентября было 75. То есть, как видите, убывает и убывает.

Ю.Х.: Юлия Валентиновна, почему вы, вот оставшиеся родители, дети которых остались в этой школе, почему не хотите перейти, скажем, в те помещения, куда предлагают? И куда детей остальных распределили?

Ю.К.: Ну, скажем так, я своего ребенка и основную часть детей с аутизмом мы перевели в другие школы. Мы создали отделение на базе 23-й школы. Это туда дети с глубокой умственной отсталостью и дети 8-го вида пошли. А дети с сохранным интеллектом и дети 7-го вида пошли в 154-ю. Мы вынуждены были это делать, создать, то есть, увести своих детей. Осталось наших аутистов человека 4-5.

Ю.Х.: А остальные кто?

Ю.К.: А остальные просто не могут пристроиться. Или их не берут. Если посмотреть закон об образовании, причина для отказа может быть это не достижение возраста шести с половиной лет, и нет мест. То есть отказывают по причине отсутствия мест. Школы-то на самом деле переполнены. Если, считайте, в центре 23, 18 школу коррекционную объединили в этом году, то есть это уже…

О.К.: Да, это уже известная история.

Ю.К.: Да, минус одна школа. И, считайте, закрывают краевую. И просто все остальные школы, они просто не могут вместить всех желающих. Если в классе там положено 12 человек, вот в коррекционной школе, сейчас там детей по 18.

Ю.Х.: Да, это уже много.

Ю.К.: Это тоже много. Это тоже уже нарушение получается.

Ю.Х.: Юлия Валентиновна, сейчас вам предлагают перейти на базу школы глухих, которая на Южном находится. Там школа-интернат. Почему вы отказываетесь? Или вы не отказываетесь, а там просто мощности не хватает? Вот в чем тут проблема?

Ю.К.: Во-первых, это очень далеко. И дети, кто туда, скажем, родители согласятся, это только домашнее обучение. Для детей с аутизмом это вторичная аутизация. Им на дому заниматься нельзя. Им нужно обязательно ходить в школу.

О.К.: Им нужен контакт.

Ю.К.: Да, им нужен контакт.

О.К.: С другой стороны, давайте мы здраво взглянет на ситуацию. Для жителя Орджоникидзевского района шоссе Космонавтов – тоже не ближний свет, я вам скажу.

Ю.К.: Конечно, нет. Жителей Орджоникидзевского района в краевой-то школе их и нет.

О.К.: А жители каких районов есть?

Ю.К.: Тут в основном центральных районов, Индустриальный район.

О.К.: То есть, не Мотовилиха, не Дзержинский район…

Ю.К.: С Мотовилихи есть, но их не так много. Это в основном центральные районы…

О.К.: Тогда возникает вопрос. Может, вы просто комфорта ищите, а ситуация-то не настолько сложна? Чтоб объективно глянуть на это все.

Ю.К.: Вот, если объективно. Вот я вам честно скажу, если, вот как у меня ребенок тоже с аутизмом, если мне скажут, что в этой школе прекрасные условия, хорошие специалисты, я поеду на край города. Понимаете?

О.К.: А на самом деле это не так?

Ю.К.: А на самом деле это не так. Потому что как раз вот этих специалистов нет. Вот сейчас, коли мы создали вот эти два отделения в двух вот этих школах, сейчас мы чем занимаемся? Мы этих специалистов учим опять, учим и учим.

О.К.: А куда делись специалисты, которые были в школе в краевой?

Ю.К.: Они же тоже держатся за эту школу, они же не переходят. Вот, в чем дело-то. Они же не переходят.

О.К.: Еще процитирую начальника отдела реструктуризации государственных учреждений агентства по управлению госучреждениями Пермского края Софья Сырвачева. Она заявила, что «…агентство видит желание родителей сохранить школу и педагогический состав, понятно, и принято во внимание агентством. К сожалению, поиск другого здания или получения лицензии в существующем здании не может быть решен в короткий срок». Смысл тогда держаться за это дело?

Ю.К.: Ну, вот то, что говорит госпожа Сырвачева, я подвергаю большому сомнению. Скорее всего, эти здания есть. Только они, скажем так, не про нашу честь. Это один вопрос. А на самом деле, вот самое страшное, вот эта школа после назначения вот этим агентством директором школы… Клюкина Татьяна Михайловна, эта школа, к сожалению, она разрушена изнутри. Сами знаете, что все зависит от руководителя.

О.К.: Ну, вот это голословное утверждение. Что вы имеете в виду?

Ю.К.: Во-первых, после назначения директором, в школе начались конфликты. Конфликтуют между собой учителя, родители с родителями, родители с учителями. И я еще скажу, что закрыто наше отделение было.

Ю.Х.: Понятно. Юлия Валентиновна, давайте подведем итог все-таки. Если краевая школа закрывается, то вы переживаете, очень сильные ваши переживания, они в основном состоят в том, что не будет квалифицированных специалистов, и не будет мест в других учреждениях, куда хотят перевести ваших детей.

Ю.К.: Да, что нет специалистов. Что, если бы вот эти специалисты, ну, скажем, я и так вам скажу честно, что не все, а часть, конечно, хотелось бы действительно сохранить. Это наш золотой фонд. То есть пусть эта проблема была снята. Сейчас почему я держусь за эту школу? Потому что, я вам уже сказала, что человека 4-5 аутистов там осталось.

Ю.Х.: Понятно. Спасибо, Юлия Валентиновна. Напоминаю, что на связи с нами была председатель общества помощи аутичным детям Юлия Валентиновна Карелина и она же мама одного из детей, которые обучаются в этой школе. Вот, собственно говоря, такая проблема. На мой взгляд, вообще непонятно, почему она вылазит, так сказать. Ты понимаешь, это как вот со всем у нас. Дороги мы под осень ремонтируем и пытаемся закончить. Школы мы под осень начинаем. Оказывается, лицензия была до июля. И вместо того, чтобы озаботиться этим вопросом еще в течение предыдущего учебного года, оказалось, что вот сейчас такая патовая ситуация, по сути дела, складывается, когда и детей-то надо пристраивать, и создавать определенные условия. Потому что это не обычные дети.

О.К.: А я не согласен, что патовая ситуация. Категорически не согласен. Во-первых, я против вот такого капризного поведения - нас не устраивает это, и мы хотим только то, что у нас было. Это вот обычная человеческая тяга к сохранению постоянства. То есть это плохо, но это наше. И, вероятнее всего, и педагоги себя также ведут. Мы не хотим в ту школу, потому что директор сказала, что я там директором не буду, и это будет плохо. Это капризы.

Ю.Х.: Олег, да, капризы, безусловно, есть. Но когда, ты понимаешь, когда вопрос встает в начале учебного года, я считаю, что это не капризы.

О.К.: Это вторая часть, я как раз хотел сказать.

Ю.Х.: Потому что, если нормально рассматривать ситуацию, то надо было ее решать заранее.

О.К.: А вторая – это менеджмент вот этого вот управления… агентство по управлению госучреждениями. Это такой менеджмент очень хитрый, у которого, судя по всему, есть определенная политика по выемке помещений и земли из-под, скажем так. Не особо нужных учреждений. Это я предполагаю всего лишь. Потому как практика показывает, что учреждения в городе потихонечку объединяют с другими, помещения освобождая.

Ю.Х.: Оптимизируют.

О.К.: Оптимизируют. Отвратительное слово. Потому что оптимизация, она субъективна. Оптимизация только с точки зрения вот этой структуры – агентства по управлению имуществом. А кто вы такие, чтобы оптимизировать именно так? Где маркетинговые исследования? Где социологические исследования? Где вся экономика? Предоставьте это все общественности.

Ю.Х.: Но в любом случае здесь первую скрипку должно играть управление образования и органы образования. То есть они должны определять, сколько, чего.

О.К.: Первую скрипку в данном случае должен играть представительный орган. Мы говорим, что краевую школу для детей с ограниченными возможностями здоровья закрыли.

Ю.Х.: Закрывают.

О.К.: Закрыли. Вот тебе сейчас наш эксперт… еще раз, можно ее должность?

Ю.Х.: Председатель общества помощи аутичным детям Юлия Валентиновна Карелина.

О.К.: Юлия Валентиновна сказала, что все, школа не работает. Она закрыта.

Ю.Х.: Но ты ведь сам сказал, что такие учреждения не нужны, по мнению властей.

О.К.: Да, по мнению агентства по управлению госучреждениями Пермского края эти учреждения, видимо, не нужны. Так произошло фактически с рядом учреждений дополнительного образования. Так произошло с «Аистенком» роддомом, бывший главврач которого был у нас в пятницу в гостях. Помещение отремонтировали и отдали. Супер. А ремонтировали, причем, деньги бюджетные были выделены для ремонта роддома. Вот этот отремонтированный роддом отдали под другое учреждение. Очень весело. Я родился в этом роддоме. Я не оставлю эту тему в покое. Это точно.

Ю.Х.: Так произошло, я тебе скажу больше, со всеми детсадами, когда их раздавали всем, кому не лень. То есть все забирали эти сады, перепрофилировали.

О.К.: Классные эти помещения.

Ю.Х.: Да, классные помещения. А в результате сегодня мы имеем недостаток мест в детских садах, недостаток помещений.

О.К.: Тебе деньги платят.

Ю.Х.: Мне ничего не платят. У меня, слава богу, ребенок…

О.К.: Другим родителям деньги платят за то, чтобы они не ходили и не ныли, что им садиков не хватает.

Ю.Х.: Ты знаешь, а вот это ужасно. Я все-таки считаю, что…

О.К.: Это ужасно. Это неполучение образования, и отсутствие социализации.

Ю.Х.: Да, я считаю, что ребенок должен все-таки общаться с себе подобными хоть иногда.

О.К.: Да, я согласен с тобой полностью. Юля, знаешь, тут, я вернусь к тому, что родители не хотят принимать новое учреждение. Точно также произошло со школой в Мотовилихе. 114-я, по-моему ??????? (неразборчиво).

Ю.Х.: И поэтому я тут с тобой не согласна, что это каприз родителей.

О.К.: Проехать две лишних остановки - это каприз.

Ю.Х.: Ты знаешь, они ведь боятся чего? Они боятся, что, перейдя, скажем, в помещение школы глухих… вообще, как бы, глухие дети, глухие люди, вот эта вот ситуация, это совершенно другое заболевание, нежели, чем вот то, чем страдают их дети, тот же аутизм и так далее, то, что называла Юлия Валентиновна.

О.К.: А, то есть, пускай у меня вообще не получает образование ребенок, пускай он не общается с детьми.

Ю.Х.: Нет, почему? Образование должен получать. Но просто, ты понимаешь, глухих детей обучают по одной методике, это одна методика, а детей вот с этими заболеваниями, их должны обучать совершенно по другой методике.

О.К.: Я почему сказал, что это еще и каприз педагогов. Как я понимаю, есть возможность перевести этих педагогов из закрытой краевой школы в это учреждение. Чего ж они держатся-то за старое? Раз вы фанатично преданы своей профессии, переходите.

Ю.Х.: Я думаю, боязнь о том, что вот школу, понимаешь, как бы, с ее методикой, ее закроют, и она перестанет существовать. Перестанут существовать какие-то наработки, что-то такое.

О.К.: Наработки – это люди и их опыт. Вот и забирайте всем составом, садите в это помещение, продолжайте работать. Какая разница, кто этажом ниже обучается? Вот я не понимаю этого, честное слово.

Ю.Х.: Слушай, ну, если так говорить, то мы сейчас в любую спортивную школу можем этих детей, так сказать, ну, утрируя уже ситуацию.

О.К.: Нет. Тут именно специальная школа.

Ю.Х.: Она специальная школа, но другая.

О.К.: И директор уже заточен на работу с такими детьми, что у него учреждение должно работать со сложными детьми. Я не люблю говорить дети-инвалиды, так как сам отец ребенка-инвалида. Со сложными детьми. Что не устраивает? Зря мы ушли именно вот по этому направлению, потому что проблема-то как раз в политике краевых властей. Это мы уже обсуждаем, как за этими краевыми властями сопли подтереть. И как под них прогнуться, под диктуемые ими условиями. А так быть тоже нет должно.

Ю.Х.: Согласна. Тем более, что, как я уже неоднократно говорила, я все-таки считаю, что эта проблема, она должна была обсуждаться гораздо раньше.

О.К.: Конечно. Виталик пишет по ICQ: «Закрыть школу для детей с ограниченными возможностями могут только люди ограниченного ума». А мне кажется, еще и добавить надо – с кастрированной душой. Зачитаю один комментарий, который поступил на 59.ru к этому материалу. «Им не стыдно. Они здоровые. У них все хорошо и все замечательно. Что им до чужого горя? Рада за учителей, у которых в лице хотя бы одного, но появился голос». Ну, то есть, действительно, активность. Тут больше ничего не может спасти, на мой взгляд.

Ю.Х.: Да. Председатель Пермской Гражданской палаты Игорь Аверкиев вступился за детей, родителей, учителей. «Для Гражданской палаты просто дело чести этим заниматься, потому что мы еще в 2006-м году заступались за эту школу, добивались, чтобы им предоставили новое помещение после того, как выгнали из старого. Ведь с детьми занимаются не только в самой школе, но и на дому. Им много помещений не надо. Школе вполне достаточно одного этажа в каком-нибудь флигеле школы или училища. Самое главное, чтоб помещение было пригодно для образования, то есть с питанием и спортзалом. Возможные варианты есть. Надо только, чтобы агентство решилось этим заниматься. А оно не хочет».

О.К.: Александр пишет: «Слушайте, это же дело прокуратуры». А на самом деле, смотри. Детей лишили… детей, сложных детей, я еще раз говорю, у которых есть требования определенные по здоровью, лишили возможность получать образование.