"Я актер, который в детстве не наигрался в песочнице. Сейчас моя песочница – сцена," - ведущий артист Театра-Театра Михаил Чуднов

- Михаил, вы не нуждаетесь в особом представлении, Вас и без этого все знают. Более того, когда по СМИ распространялась информация о том, что у вас юбилей, в пресс-релизе было написано «бренд нашего города».  Как вы относитесь к этому званию?

- Я не слушаю. Бренд - не бренд. Такие истории не для меня, а для окружающих. У меня жизнь простая – я актер театра.

- Кажется, что Михаил Чуднов всегда был в пермской театральной культуре. А чем-то еще вы живете, кроме театра? Есть какое-то увлечение? Может быть вы футбольный болельщик, турист, коллекционер?

- Вся жизнь в театре и жизнь – театр. Все забирает театр. Если нет ролей, становится скучно, грустно и не знаешь что делать. А когда роли – это и есть вся жизнь, все желания. Не до увлечений. Они кажутся менее интересными, когда есть работа в театре.

- Вы раньше работали в театре «У моста», вы востребованный артист в «Театра-Театре», участвуете в разных проектах. Нет творческой усталости?

- А ее не бывает. Это же искусство, которое тебе возвращает тем больше, чем больше вкладываешь. Физическая усталость есть, как у любого другого человека, но она проходит после того как просто выспишься.

- Когда вы только пришли в театр, я имею ввиду ваши первые дни, тогда вы полагали, что это на всю жизнь?

- Да, с детства знал. Я не выбирал профессию. Я просто знал. Я не думал, что это будет обязательно театр. Я знал, что это будет сцена.

- Это желание быть на виду?

- Когда приезжали какие-то группы, театры, выступали на сцене, я просто знал, что мое место там. В качестве кого – артиста или электрика – не знаю. Я просто знал, что там мое место.

- А в чем эта притягательность сцены?

- Это не притягательность. Это - знание.

- Вы плотно заняты в репертуаре. Вас можно увидеть не только на сцене, но и в художественно-документальных фильмах, в сериалах. Это в жизни мешает или помогает? Узнают на улице?

- Узнают. И не только в Перми, но и в других городах. Автографы просят.

- Это приятно?

- Приятно, конечно. Всегда приятно, когда люди говорят «спасибо».

- А не говорят «ну как же так, вы же Чуднов, вы же артист, ну как же так – в Реальные пацаны-то…?»

- Нет, такого не было.

- Есть ли тот круг артистов в театре, который и есть круг ваших друзей?

- Театр – это большая семья, коллектив. Если ссориться, ничего не получится.

- А как же театральная конкуренция?

- Не знаю. У меня ее нет. Я никогда ни с кем не воевал. Если возникает ситуация, когда два актера на одну роль, ну что же… пускай играет он.

- А сложно в такой ситуации? Вы попадали в ситуацию, когда роль надо с кем-то делить?

- Да. Я просто не играл. Отказывался и все.

- А не жалко роль было? Соревновательный элемент.

- Нет, не жалко. Никакого соревнования. Я так строю вокруг себя общество, чтобы не было спорта.

- Ваше положение в театре таково, что вы можете позволить себе отказаться от роли?

- Да. В этом нет ничего страшного. Часто бывает так, что актер репетирует и понимает, что у него что-то не получается с режиссером. Зачем и себя и режиссера мучить? Или играешь с коллегами, что-то не получается и ты понимаешь, что с этим человеком не сможешь сыграть. Не потому что он враг. Просто не получается. Лучше отказаться тогда.

- А если вы не видите в распределении интересной работы, можете вы подойти к режиссеру и сказать: а можно я себя попробую вот в этой роли?

- Конечно можно.

- Какая роль появилась в вашем списке вот так?

- "Чукчи". Такой спектакль шел на малой сцене. Уже стали репетировать, а у меня был перерыв и меня просто позвали на репетицию. Потом предложили попробовать. Я попробовал, ну и сыграл спектакль.

- Это был успешный спектакль в "Сцене-Молот". Не жалко, что ушла та история с Бояковым и "Сценой-Молот"?

- Досадно, что что-то новое, необычное прекратилось.

- Но, по сути, оно не прекратилось. Есть «Лаборатория молодой режиссуры», когда к вам приезжают молодые режиссеры. Как с ними работается?

- Сейчас вышла премьера Бертольд Брехт «Согласный. Несогласный». Приехали ребята, Андреас Мерц, немец. Он за неделю поставил спектакль. Сейчас играем. Он поставил, показал, его утвердили для малой сцены. Он приехал через месяц и мы выпустили премьеру.

- Сложно работать в этом спектакле?

- Брехт на сегодня немного на второй план отошел. Мне кажется, что этот спектакль появился вовремя, в связи с событиями на Украине. Можно было со сцены, что агрессивность даже в любви – неправильное чувство. Когда говорят «бьет – значит любит» - это совсем не правильно. Не бьют, когда любят. Тут совпала ситуация на Украине и Брехт. Если вчера «Брехт» не сильно слышался, то сегодня он очень хорошо слышится. Это, я думаю, в связи с событиями на Украине.

- А у меня другие ассоциации возникли. Тоже связанные с политической обстановкой.

- У актера часто не совпадает то, что он играет и то, что видит зритель.  Если то, что актера тревожит, заботит, позволяет играть, включаться в игру – какое-то обстоятельство, происшествие…  Если у актера правильное самочувствие, зритель это увидит, примет и скажет спасибо.

- Вы следите за тем, что происходит за стенами театра? Политика, газеты, радио...

- А езжу на машине, но часто на общественном транспорте. Когда едешь на своей машине – вышел из дома, сел в машину, вышел, зашел в театр. Когда едешь на общественном транспорте, особенно, когда пробки и полный автобус, кто-то ругается, что-то обсуждает – происходит жизнь. Это как-то питает. Хочется общаться напрямую с городом, горожанами. Не уверен, что меня интересует политика, но на прямой контакт с горожанами выходить очень хочется и это правильно. Вне зависимости от политики. Если поглощаешь политику, она такая же, как и актерская игра – очень забавная, интересная. Заниматься и политикой, и творчеством не получится. Это два разных направления.

- Некоторые известные актеры идут в политику. Это что? Им не хватает игры на сцене?

- Они не идут в политику. Они, в связи со своим творчеством, попадают в политику. Те, которые пошли в политику, творчеством больше не занимаются.

- Работа ведущим артистом в театре провинциального города, она оберегает от искушения, если сравнивать с работой ведущим артистом театра Москвы, Петербурга? Я имею в виду необходимость участвовать в каких-то политических тусовках, полугламурных презентациях... Почему вы работаете в Перми, а не в Москве?

- Было очень много возможностей уехать туда.

-  Я не смневаюсь.

- В театре « У моста» мы поставили первый спектакль «Мандат» и уехали на гастроли на  фестивалб. Первые же мои гастроли и меня сразу же пригласили в другой театр в Тольятти. С первого года моей работы меня куда-то приглашают.

- Почему не уезжаете?

- А что меняется?

- Город, жители, возможности…

- Внешний вид.

- А в Перми есть какой-нибудь манок, который держит здесь?

- Наверное, есть. Если человек из Перми, наверное у него здесь родители, могилы предков. Это, конечно, держит. Наверное, я мог бы рубануть с плеча и уехать. Но я не вижу смысла. Повысят зарплату – ладно. Но не намного…

- А слава, кино?

- А кому она нужна? Она творчеству не помогает.

- Большинство абитуриентов именно об этом и мечтают.

- Да все. Это молодость, тщеславие. Это проходит. Это возникает ввиду незнания, неправильной оценки жизни. Со временем понимаешь, что когда будешь оценивать свою жизни, слава покажется неважной. Чем раньше это понимание приходит, тем раньше станет легче и понятнее работать и жить.

- Все равно ведь вас в театре держит и то, что вы заняты во многих ролях, что у вас много работы. Если бы чаще сидел, смотрел на коллег, поздравлял их с премьерами, выходил во втором акте – принести что-нибудь, наверняка не так держало бы здесь.

- Да, конечно держат большие роли.

- Они заставляют держать себя в форме?

- Когда роль поменьше или вообще массовка, становится скучно.

- Слава актера второго плана – не ваш вариант?

- Нет.

- С чем это связано?

- С тем, что я знаю, что я – первый. Вот и все. При этом я не добиваюсь, не стремлюсь на пьедестал. Я просто знаю, что это так.

- Ходите ли вы в другие театры?

- Нет, не хожу. Не вижу ничего. Мне очень нравится театр Бутусова. Смотрю какие-то спектакли, мне очень нравится. Я его вижу, я понимаю, о чем говорят артисты, что выражает Бутусов. А в Перми я не хожу, потому что все понятно, все ясно. Может быть, потому, что я знаю актеров, знаю что они будут делать, как сыграют.

- Это не потому что все плохо, а потому что для себя нечего взять?

- Да. Просто, понятно.

- Михаил Чуднов недавно отпраздновал свой юбилей. Не было торжественных церемоний, заседаний за столами, не было ведущего. Все было демократично, по-домашнему. Надо ли говорить о том, что те люди, которые зашли в гримерку, поздравили – это люди, которые искренне вас любят и составляют часть вашей жизни?

- Да, мы отыграли спектакль, потом меня поздравили на сцене. Потом пошли в гримерку, накрыли там все столы, которые можно было найти. Заходили знакомые, актеры, друзья. Мы говорили…

- В свой день рождения вы играли «Алые паруса». Спектакль имеет большой зрительский успех. Вы там большой, светлый сказочник. Что вам дает этот спектакль? Не скучно ли от показа к показу постоянно его играть?

- Скучно тогда, когда нечего играть, когда просто повторяешь одно и то же. Я актер, который в детстве не наигрался в песочнице. Сейчас моя песочница – сцена. Выходя в эту «песочницу», не знаешь точно  - что сейчас будешь там делать.

- Какой момент самый теплый, самый приятный – когда идешь на спектакль, когда идешь после спектакля или во время спектакля?

- Это три разных чувства и все они очень хорошие. До спектакля ты думаешь, что надо его играть. Во время спектакля появляется какая-то ответственность – ты целый день жил тем, что вечером на сцену. После спектакля, если он еще и хорошо сыгран, очень приятное состояние покоя.

- Есть сегодня в репертуаре спектакль, который дороже других?

- Он еще не сыгран. Когда я сыграю такой спектакль, то уже, наверное, пора будет уходить из театра. Все спектакли хорошие, добрые. Когда я работал в предыдущем театре, были злые, агрессивные спектакли.

- А те злые спектакли не позволяли выбросить какие-то отрицательные эмоции?

- В театре не выбрасываешь, в театре приобретаешь. Выбросить можно на какого-то человека, глядя ему в глаза, но это потом обязательно вернется. Отдаешь зло – получаешь зло. В театре «У моста» много зла. Я не знаю откуда оно берется.

- Это осознание пришло после ухода из театра «У моста»?

- Нет, это было и до ухода. Просто некуда деваться. Что делать? Потом приходит время и понимаешь, что посвящать жизнь темной энергии, темной силе – это неправильно.

- Что-то держит там людей много лет. Они могут защищать себя или им нравится питаться темной энергией?

- Они умеют себя защищать. Питаться там нечем. Питаться злом – никто этого не хочет. Люди защищаются, оправдывают себя. Всегда оправдываешь себя. Плохих ролей не бывает. Бывает плохо то, что из них вытаскивается.

- Про это и хотела спросить. Ведь в Театре-Театре тоже репертуар и ваш ролевой список – это не только сказочные герои. Та же первая роль, в спектакле «Джулия Фарнезе» – там тоже персонаж не без греха.

- Но спектакль-то о Боге, о музе, которая пришла и одарила каким-то озарением, да так сильно, что художник не был к этому готов и чтобы этого достичь, пришлось идти на преступление. Но эта энергия не агрессивная. Скорее, человек запутался. 

- Отличается зритель театра «У моста» и зритель «Театра-Театра»?

- Нет, не отличается.

- И туда и туда зритель идет за эмоциями?

- Да. Порадоваться, восхититься.

- Можно сказать, что вам было бы неинтересно жить в Перми без театра?

- Нельзя так сказать. Занимался бы чем-нибудь другим. Не могу сказать чем.

- У вас три сына. Они заболели  искусством?

- Нет.

- Это хорошо или плохо?

- Это ни хорошо, ни плохо. Это так. Их никто не заставлял.

- Они дети закулисья?

- Да, все. Но они не пошли в театр.

- У них нет интереса или вы видите, что у них нет расположенности к этому творчеству?

- Им просто интересно другое.

- А на премьеры они ходят?

- Приходят. Старший женился, он приходит с женой. Средний – со своей девушкой. Младший – с мамой или со мной приезжает. Но я не хочу ми навязывать театр. Они мальчики, они лучше родителей чувствуют что им нужно. Надо лишь помочь им в этом разобраться.

- Хватает на все это времени?

- Тут важно не время. Важно жить с детьми. Конечно, уходишь рано утром, приходишь поздно вечером. Но воспитание зависит не от количества времени, которое проводим вместе.

- Их поступки, их дела вызывают гордость?

- Конечно. И я рад, что у меня три мальчика.

- На мальчиках как-то сказывалась ваша известность?

- Не знаю. Наверное.

- Они как-то гордились, кичились?

- Уже вышли «Реальные пацаны», и уже вся школа знала, что это их папа снимается. 

- Завершается театральный сезон. Впереди новый. Есть уже знание о том, что будет в новом сезоне, какие спектакли?

- Не знаю. Говорят что-то, но я не фиксирую, не хочу знать.

- Хочется отдохнуть?

- Да, конечно. Сегодня отыграю последний спектакль и все, я в отпуске.

- Как артисты проводят отпуск?

- Да как обычно.

- Вы конкретно.

- У меня по-разному. В этом году получается, что у меня съемки в одном проекте – полный метр. Какой-то фильм. У меня попросили фотографии и как будто утверждают на главную роль, но что это и когда будут снимать, я не знаю. Говорят, что в летнее время. Возможно поеду на съемки в свой отпуск.

- Для нормальных людей хороший отпуск – это лежать животом кверху, а для артиста – другая работа.

- Отдых – это когда вырываешься и театра и работаешь вне театра. Отдыхаешь от театра. А от профессии не устаешь.

- Дай бог вам такой же легкости в дальнейшем.